Семейная тайна

Мисс Рейнберд, не всегда замечавшая свою собственную прямолинейность, сказала строго:

— Я должна вас кое о чем сразу предупредить, мадам… Бланш.

— Зовите меня просто мисс Тайлер. Это не так официально, — сказала Бланш с улыбкой, приготовившись относиться ко всему спокойно. Старушка, видать, с перцем.

— Вообще-то, как я понимаю, вы уже почти решили, что сделали ошибку. Это миссис Куксон, наверное, убедила вас обратиться ко мне?

Мисс Рейнберд промолчала. «Цыпочка», и еще какая, но голова у нее на месте… В проницательности ей не откажешь. Короче, она производит впечатление.

— Возможно. Но я все — таки хотела вас предупредить. Я испытываю инстинктивное недоверие к той…, философии, которую вы представляете. Хотя и хожу в церковь, но это только общепринятый обряд. В глубине души я агностик. И…, да, я действительно начинаю жалеть, что пригласила вас.

Бланш кивнула.

— Меня это не удивляет, мисс Рейнберд. Многие поначалу чувствуют то же самое. Если вы захотите, я тут же удалюсь. Но прежде — и думаю, вы должны это знать — я бы хотела сказать, что…, это вопрос обоюдоострый. Мне очень быстро становится ясно, могу ли я помочь тому или иному человеку. И если вижу, что — нет…, тогда ухожу. Я не занимаюсь спектаклями — лишь бы деньги давали. Мое призвание — помогать людям. Есть такие — и я быстро это определяю — кому я не могу помочь. Возможно, вы относитесь к их числу, мисс Рейнберд. Этого я пока не знаю.

Бланш говорила проникновенным голосом — как всегда при посещении клиентов такого типа. Этот голос и манеру строить фразы она усвоила несколько лет назад, беря уроки декламации; у нее был хороший слух и чутье на нужное слово. Но в непринужденной обстановке она разговаривала совсем по-другому. Бланш родилась в ярмарочной кибитке. С Джорджем и среди друзей она себя не стесняла.

По удивленному выражению лица старушки Бланш поняла, что ей не дадут уйти. Все клиенты одинаковы. Все они ждут от нее помощи — и она действительно хочет и может им помочь, — но сами же поначалу чинят ей препятствия. Возможно, пытаясь скрыть смущение, которое испытывают, пока не привыкнут.

Неожиданно мисс Рейнберд почувствовала, что эта женщина ей нравится. Похоже, она не хитрит. Говорит, что думает, и ничего не боится. И хотя мисс Рейнберд не собиралась спрашивать напрямик, она неожиданно для самой себя произнесла:

— А вы действительно глубоко и искренне верите в это ваше…, призвание?

— Конечно. Но надо вам сказать, на этом поприще подвизается немало — как бы это выразить? — сомнительных личностей. Этим шарлатанам нужны только деньги. Прочтите любую авторитетную работу по спиритизму и вы найдете достаточно примеров обмана и жульничества. Если бы я хотела демонстрировать трюки, мисс Рейнберд, я нашла бы себе другую профессию. Но так уж случилось, что я обладаю бесценным даром. Нет, на моих сеансах не происходит материализации духов, и серебряные трубы не летают по темной комнате — этим я не занимаюсь. Просто так уж вышло, что я от рождения обладаю повышенной способностью к установлению контакта и, что гораздо важнее, к пониманию человеческой индивидуальности и человеческого естества.

Это была заранее заготовленная речь, но Бланш действительно верила в свое призвание. Пусть Джордж подшучивает над ней, пусть ей приходится иногда прибегать к его помощи, чтобы дело шло лучше, но в остальном… Нравится это кому-то или нет, но так уж она устроена, и она должна этим заниматься.

— Но помощь, которую вы оказываете, мисс Тайлер, она ведь связана с миром духов, не так ли?

— В основном — да. Но мир духов охватывает все сферы жизни. Мы с вами тоже в определенном смысле духи — земные духи. Иногда люди обращаются ко мне не потому, что хотят узнать о своих почивших близких, а в связи со своими насущными потребностями. В настоящий момент, мисс Рейнберд, я не знаю, какую именно помощь вы предполагаете от меня получить. Но я была бы совсем бестолковой, если бы не понимала: чего-то вы от меня все же ждете. Это ясно, потому что я нахожусь здесь по вашей просьбе. Позвольте вам заметить, мисс Рейнберд, что если вы ждете от меня гадания по магическому кристаллу, то — напрасно.

Малейший намек на укор или поучение обострял природную раздражительность мисс Рейнберд. Она была натурой деспотичной, привыкшей повелевать, и когда было нужно брать инициативу в свои руки, она так и поступала. Поэтому она сказала:

— А я думала, что-то в этом роде вы и делали для миссис Куксон. Насколько я ее знаю, она весьма впечатлительная особа. Во многих отношениях крайне ограниченная. Она говорит, что вы для нее вступали в общение с Джорджем Вашингтоном. Но ведь это просто смешно — даже если она и состоит с ним в отдаленном родстве!

Бланш улыбнулась. Старушка начала поддаваться. Она ждет ответа вроде «да, мэм» — «нет, мэм». Мисс Рейнберд, дай ей волю, может показать свой норов. Что ж, ничего страшного. Все, что требуется — это ровный проникновенный голос, улыбка и — не давать фору.

— Согласитесь, что миссис Куксон — человек совсем другого склада, чем вы, мисс Рейнберд. Главное ее качество — простодушие. Но потребность в душевном покое у нее не меньше, чем у кого бы то ни было. Кстати, отошедшие в иной мир не теряют своих земных качеств. Мой посредник — поистине замечательный человек, его зовут Генри — обладает чувством юмора и уважает выдающихся людей. Он ни за что не стал бы беспокоить Джорджа Вашингтона по такому незначительному поводу, как вопрос, который интересует миссис Куксон. Она хочет узнать, за кого из ее поклонников — то ли троих, то ли четверых — ей выходить замуж и выходить ли вообще. Ей нужна помощь, и она получила ее через Генри; он сделал то, что делают многие добрые души, отлетевшие в иной мир. Генри просто помог миссис Куксон взглянуть на эту проблему с другой стороны. Она должна будет принять решение самостоятельно. Духи входят с нами в общение не для того, чтобы устилать наш земной путь розами, мисс Рейнберд. Каждый из нас должен сам решать свою судьбу. Миссис Куксон к концу года сделает выбор. Она будет уверена, что ей помог Джордж Вашингтон. Что ж, ничего плохого в этом нет. Он действительно ей помог — через Генри. У Джорджа Вашингтона в его новой жизни есть дела поважней. — Бланш рассмеялась низким грубоватым смехом.

Мисс Рейнберд поймала себя на том, что тоже посмеивается.

— Но, мисс Тайлер, если допустить, что духи существуют, то что они могут посоветовать и чем помочь?

— Они безусловно существуют, мисс Рейнберд. Главное, что они могут — это дать своим близким утешение и веру в существование жизни после смерти. Иногда они помогают решать земные проблемы, если кто-то из людей не в состоянии решить их сам.

— Понятно. И вы можете получить от них помощь по любому поводу?

— Нет. Я могу только пытаться. Иногда это происходит, иногда — нет. Для них мы — дети. На земном шаре, мисс Рейнберд, как бы родители не любили своих детей, они ведь не всегда бросают свои дела, чтобы ответить на их призыв. Если это только не сигнал тревоги.

— А вы можете попробовать сейчас? Я хочу сказать, вам нужны особые средства или условия? Темная комната или чтоб люди держались за руки и так далее?

Бланш засмеялась.

— Нет, мне не нужны особые эффекты. Они помогают иногда при работе с группами. Но все равно я не могу попробовать сейчас. Это исключено.

— Но почему?

— Мисс Рейнберд, вы хотите, чтобы я попробовала помочь вам. А как я могу это сделать, если вы еще не решили, стоит ли принимать меня всерьез? Вы такая умная, практичная женщина. Вы живете в мире, который в социальном и экономическом отношении гораздо выше моего. Я всего-навсего мадам Бланш Тайлер, медиум. Не обижайтесь, но я думаю, что вы в глубине души потешаетесь над той чепухой, которой я, по-вашему занимаюсь. И недоумеваете, как могли пойти на поводу у миссис Куксон и пригласить меня. — Бланш встала. Это был решающий момент, и подобные моменты бывали у нее не раз. — Наверное, лучше всего будет, если вы в течении нескольких дней все обдумаете, а потом уведомите меня о вашем решении. Вы скептически относитесь к сверхъестественному. Это ваше право. Я не уверена, что вы действительно хотите, чтобы я попробовала. Я не смогу вам помочь до тех пор, пока у вас не появится искренняя надежда на успех и готовность примириться с разочарованием в случае неудачи.