Ускользающий луч

— Потому что решил, что вам необходима помощь.

— После всего того, что я наговорила?

— Именно поэтому.

— Как это понимать?

В темноте его улыбка была едва заметной.

— Расхожие истины не всегда верны, Одри. Мое поведение тоже нельзя назвать безупречным. Мы с вами похожи. Я и сам начинаю злиться и ошибаться, если что-то мешает моей работе. Что бы вы ни думали, а я чувствую себя ответственным за то, что отнял у вас участок.

— Ну если так, можно мне на какое-то время воспользоваться им? — взмолилась она. — Хотя бы несколько недель. Пока вы не начали раскопки…

— Но ведь и потом вам придется решать те же проблемы, верно? — участливо спросил Маричелли.

— Главное, что мне не придется решать их сию минуту. Барсука через несколько дней можно будет выпустить. И одну из лисиц тоже. Может быть, птиц возьмет Королевское общество защиты пернатых, а ежа и кролика удастся разместить в саду у Кэтрин… Если бы у меня было немного времени!

— У вас будет несколько недель. Халиган не выставит вас на улицу.

— Выставит, — уныло пробормотала Одри. Уже выставил, хотелось сказать ей, но если бы в эту минуту она рассказала обо всем Витторио, его доброта и понимание тут же исчезли бы. А этого ей не хотелось. Не сейчас. Позже.

— А средств от приюта для собак вам достаточно? — с любопытством спросил Маричелли.

— Нет, — неохотно призналась она. — Я взяла большую ссуду в банке, и средств хватает лишь на то, чтобы выплачивать проценты. До того, как умер мой арендодатель, я собиралась расширить дело и создать платный приют для кошек, чтобы вести дела более успешно. — Она невесело засмеялась. — И вот теперь…

— Ругаете себя, Одри?

— Что?

Даже тьма не смогла скрыть его лукавую усмешку.

— За месяцы нашего знакомства вы ругали всех, за исключением себя, — мягко упрекнул Витторио.

— О нет, — вздохнула она. — Я была такой сварливой, потому что злилась на себя. Никак не могу наладить дело…

— Сильно переживаете?

— Да. Последние недели вообще были настоящим кошмаром, — тихо призналась она. — Одни неприятности. А сейчас что-то происходит с Кэтрин, но я не могу понять, что именно.

— Ну, с Кэтрин я не знаком, а вот за участок прошу прощения.

— Прощения?

— Да. Знаете, тут я был не совсем беспристрастен, но даже если бы я промолчал, это открытие сделал бы кто-нибудь другой. Мы уже знали про вечную мерзлоту…

— Ледник? — ничего не поняв, повторила она.

— Гмм… Проще говоря, мы знали, что в этом районе есть поселение кельтов… — Вам известно, что именно из-за этой вечной мерзлоты Рико познакомился с вашей матерью?

— Из-за мерзлоты? — несказанно удивилась Одри.

— Да. Как-то в Британском музее он встретил своего коллегу. Тот оказался историком-краеведом, земляком вашей матери, и попросил коллегу приехать и посмотреть на участок вечной мерзлоты. Именно там Рико встретился с Эмили…

— Ну да, она работала в библиотеке, где проходили встречи местных краеведов, — закончила Одри. — Но про вечную мерзлоту я не знала. Вот и еще одна вещь, о которой я не слышала, — огорченно пробормотала женщина.

— Да. И если бы я не обнаружил красноречивые признаки существования поселения, их обнаружили бы другие. А я всю жизнь злился примерно так же, как вы сейчас, если кто-то хотел использовать участок земли, на котором я обнаружил следы древней цивилизации, под строительство супермаркета или офиса. Вот почему я пытался подыскать для вас замену. Я прекрасно понимал ваши чувства… Мне понятно, почему я не нравлюсь вам сейчас, но не понятно, за что вы невзлюбили меня с первого взгляда. Чем я вам так не понравился, Одри?

— Что? — Молодая женщина напряженно выпрямилась и тревожно посмотрела на него. Свободно говорить о ее работе — это одно, а о ее чувствах — совсем другое. — Это вы невзлюбили меня, — сказала она.

— Я не знал вас, как же я мог вас невзлюбить?

— Вы смотрели на меня сверху вниз. — Витторио насмешливо фыркнул. — Да, сверху вниз! И я думала, что вы плейбой…

— У меня не было времени на плейбойство. — А почему вы, собственно, так не любите плейбоев? — мягко спросил Маричелли.

— Не люблю, и все!

— В самом деле? В чем же причина?

Одри резко повернулась и уставилась на Витторио. Он чего-то недоговаривал. Неужели мать рассказала? Эмили не была знакома с Кевином: сначала чувство, которое испытывала Одри, было слишком новым и слишком острым, чтобы делиться с матерью, а потом стало слишком поздно. Да и не был Кевин никаким плейбоем. И все же казалось, что у них с Витторио есть нечто общее — оба были богаты, уверены в себе и невыразимо притягательны. Хотя Одри не слишком верила в то, что причиной ее антипатии к Витторио является ошибка, совершенная в ранней юности, но чем еще можно было объяснить ее чувства?.. Она начала еще более сосредоточенно оттирать грязь с плаща. Когда Маричелли обнял ее свободной рукой, Одри едва не подпрыгнула, а потом застыла на месте.

— Разве наши с вами поцелуи не дают мне права задавать такие вопросы? — тихо спросил он.

— Нет; кроме того, я сама поцеловала вас, — пробормотала она.

— Да, вы говорили, что сделали это от радости. И что на вашем месте так поступил бы каждый. Тогда почему же мое прикосновение так смущает вас?

— Неправда!

Он улыбнулся и стал водить кончиком большого пальца по ладони Одри. Когда женщина вздрогнула и попыталась убрать руку, улыбка Витторио стала шире.

— Мне кажется, леди слишком бурно реагирует…

Взбешенная и смущенная, Одри рывком повернулась к нему, открыла рот… и тут же закрыла его. Что она могла сказать?

— Вы очень привлекательная юная дама, — нежно сказал он. — Я с удовольствием целовал вас.

— Вы уверены, что я испытывала то же самое? — отрывисто бросила она.

— Да. Только так я могу объяснить вашу агрессивность, Одри. — Голос Витторио звучал мягко, обольстительно, и она снова почувствовала томительное возбуждение; его губы были так близко… слишком близко. Стоило только немного податься вперед, и… — Я думаю, что в глубине души вы добры…

Что? Она проглотила комок в горле и, не зная, что ответить, облизала губы.

— Почему вы так считаете?

— Из-за зонтика.

— Зонтика? — эхом повторила она.

— Да. Он в моей машине. Вместе с небольшой суммой в лирах — платой за такси.

Она нахмурилась и смутилась.

— Как вы узнали?

— Когда вчера я выходил из дома… с Джо-ванной, — сухо уточнил он, — ко мне нерешительно подошла пожилая дама с синим зонтиком и деньгами в руках. Она искала Рико. Когда я спросил, в чем дело, она рассказала, что одна молодая леди дала ей зонтик и деньги на такси, но не назвала точного адреса, по которому можно было их вернуть. Только фамилию Рико и весьма туманное описание места.

— О…

— После этого я понял, почему вы тогда так сильно опоздали. И промокли до нитки.

— Да…

— Это и есть доброта.

— С ней был маленький мальчик — наверное, ее внук. Они замерзли, промокли и устали, — пролепетала Одри.

— Вы всегда стесняетесь, когда люди узнают о ваших хороших поступках?

— Да нет. Просто это такая мелочь… — пожала она плечами.

— Для нее это была не мелочь.

Одри только поежилась от неловкости.

— У вас очень мало денег — насколько я понимаю, всего остального тоже; тем не менее вы отдаете все, что у вас есть, незнакомой старой леди без всякой уверенности в том, что когда-нибудь получите обратно…

— Там было совсем немного. Всего несколько тысяч лир…

— Когда у вас нет ничего, несколько тысяч лир — тоже деньги. И я потратил весь вчерашний вечер на то, чтобы разгадать загадку Одри.

— Никакой загадки во мне нет. И льстить мне глупо, — насмешливо добавила Одри, пытаясь сделать так, чтобы последнее слово осталось за ней. — Я снова могу начать преследовать вас!

— Значит, вы преследовали меня?

— Нет.

— Жаль.

— Что? — переспросила ошеломленная молодая женщина и вдруг услышала эхо торопливых шагов. — Кто-то идет, — прошептала она то ли с облегчением, то ли с досадой.