Страница 64 из 78
Двойной дозы амбиена, которую Брук профилактически приняла на ночь, оказалось достаточно, чтобы на следующий день она буквально спала на ходу, но не хватило, чтобы заснуть быстро и без сновидений. Утро и начало дня прошли как в тумане, который слегка развеивали Уолтер и неумолкавший телефон. Правда, Брук на звонки не отвечала. Если бы она не боялась потерять работу в Хантли, взяла бы больничный. А так пришлось встать под душ, съесть сандвич с арахисовым маслом и хлебом из цельной пшеницы и заранее двинуться к метро, чтобы не спеша добраться в Верхний Ист-Сайд к половине четвертого. К школе Брук подошла на пятнадцать минут раньше, полюбовалась увитым плющом фасадом и вдруг заметила слева от входа небольшую толпу.
Возле Хантли кучковались папарацци и, кажется, два репортера (один с микрофоном, другой с записной книжкой). Они взяли в кольцо миниатюрную блондинку в длинной, до каблуков, дубленке из стриженой овчины, с аккуратным пучком волос и брезгливым выражением лица. Жадные до новостей медиаакулы так увлеклись, что не заметили Брук.
— Нет, ничего личного сказать не могу. — Женщина отрицательно покачала головой, затем, послушав секунду, вновь ответила: — Нет, я с ней ни разу не общалась — моей дочери не требуется консультация по правильному питанию, но…
На долю секунды Брук остановилась послушать, что говорит о ней незнакомка.
— Думаю, я выражу всеобщее мнение, что внимание такого рода несовместимо с нормальной учебной обстановкой. Моя дочь должна думать об алгебре и игре в хоккей с мячом, а вместо этого она отвечает на звонки репортеров, которые просят ее прокомментировать информацию таблоида. Это неприемлемо. Вот почему родительский комитет потребовал немедленного увольнения миссис Олтер.
Брук замерла, ахнув. Женщина заметила ее, и плотное кольцо, окружавшее трех женщин — рядом с блондинкой в дубленке стояли еще две мамаши, — распалось, чтобы сомкнуться вокруг нее. Сразу посыпались вопросы:
— Брук, вы знакомы с женщиной на фотографиях?
— Брук, вы уходите от Джулиана? Вы с ним после субботы виделись?
— Что вы думаете по поводу требования родительского комитета вас увалить? Вы вините в этом своего мужа?
Кошмар повторялся, только на этот раз без роскошного платья, без мужа и без бархатного барьера, сдерживавшего свору журналистов. К облегчению Брук, охранник школы, крепкий как скала, несмотря на свои почти семьдесят лет и метр семьдесят роста, удержал репортеров на расстоянии вытянутой руки и заставил отступить, напомнив, что тротуар общий, а вот ступени и крыльцо — уже частная собственность. Брук посмотрела на него с благодарностью и быстро прошла в здание. Шокированная и возмущенная, злилась она в основном на себя: как можно было упустить из виду, что скандал не пройдет мимо Хантли?
Глубоко вздохнув, она пошла в свой кабинет на первом этаже. Роузи, администратор консультативной Программы, подняла глаза на Брук, когда та вошла в переднюю сьюта[35], где находились комнаты консультантов — ее, Хизер и еще троих. Роузи славилась привычкой совать нос в чужие дела, и сегодняшний день обещал стать чем-то особенным. Брук внутренне приготовилась к неизбежным разговорам о фотографиях Джулиана, или о папарацци у входа, или обо всем сразу.
— Брук, привет. Скажете, когда разберетесь со всем этим… м-м… безумием. Ронда хочет зайти на несколько минут, пока вы не начали консультации. — Роузи говорила достаточно нервно, чтобы Брук встревожилась.
— Зайти? Случайно, не знаете зачем?
— Нет, — ответила Роузи, явно солгав. — Она просила сказать ей, как только вы придете.
— Хорошо, но можно, я хоть разденусь и прослушаю автоответчик? Две минуты мне дайте.
Она вошла в маленькое помещение, где были лишь стол, два стула и вешалка для одежды, и тихо прикрыла дверь. Через стеклянное окошко она видела, что Роузи подняла трубку и с кем-то говорит.
Буквально через полминуты в дверь постучали.
— Входите! — как можно приветливее сказала Брук — она уважала Ронду и искренне ей симпатизировала.
Визит начальницы не был чем-то необычным, но сегодня Брук ужасно хотелось свести все контакты к минимуму.
— Хорошо, что вы зашли, Ронда. Я хочу сообщить вам новость о Лизи Стоун, — начала Брук, надеясь сразу перевести разговор на одну из учениц, которую консультировала. — Как тренеру Демичеву вообще доверили девочек? Может, олимпийцы и питаются святым духом, простите за шутку, но еще немного, и он доведет своих подопечных до голодной смерти!
— Бру-ук, — сказала Ронда, протянув ее имя неожиданно долго, — это очень интересно, напишите мне служебную записку. Но я пришла поговорить о другом.
— Да? Что-нибудь случилось? — спросила Брук, заволновавшись.
— Боюсь, что да. Мне очень грустно вам это говорить…
Брук все поняла по лицу Ронды. Это не ее решение, заверила та, но она директор и отвечает перед многими людьми, в частности перед родителями, которые считают, что повышенное внимание к Брук плохо отразится на их детях. Все понимают, что она не виновата, что никому не сладко жить под прицелом фотокамер, поэтому ее просят взять отпуск — оплаченный, разумеется, — пока все не уляжется.
Когда Ронда поясняла: «Я надеюсь, вы понимаете — это только временно, это крайнее средство, к которому никто из нас не хотел прибегать, — Брук уже мысленно смирилась с увольнением. Она не намекнула Ронде, что не она, Брук, а как раз враждебно настроенная мамаша, дающая сейчас интервью у школьного крыльца, привлекает к Хантли излишнее внимание прессы. Она удержалась и не сказала директрисе, что никогда не упоминала названия школы ни в одном интервью и никогда не компрометировала своих пациенток, сообщая о деталях консультаций. Она просто переключилась в режим автоответчика, заверив Ронду — да, она понимает, что это не решение директора, да, она обязательно вернется, как только скандал утихнет. Меньше чем через час Брук, выйдя в переднюю с пальто в руках и сумкой на плече, наткнулась на Хизер.
— Ого, ты уже отсеялась на сегодня? Я завидую! — сказала та.
Брук почувствовала, как в горле растет комок.
— И не только на сегодня. На неопределенный срок.
— Я слышала, что случилось, — прошептала Хизер, хотя они были одни. Брук удивилась, но вспомнила, как быстро распространяются слухи, особенно в женской школе.
Брук пожала плечами:
— Ну что ж, этого следовало ожидать. Будь я мамашей, которая платит за ребенка сорок тысяч в год, мне бы не понравилось, что у дверей школы шныряют папарацци. Ронда говорит, к некоторым девочкам репортеры таблоидов обратились через Facebook, спрашивая, какая я в школе и что рассказываю о Джулиане, представляешь? — Брук вздохнула. — Если это правда, меня действительно необходимо уволить.
— Гадость какая! Законченные скоты… Брук, тебе бы с моей подругой поговорить. Помнишь, я рассказывала, ее муж победил в «Американском идоле»? Мало кто понимает, как тебе сейчас приходится, но Эмбер все это знает… — Хизер замолчала, словно испугавшись, что перешла границу допустимого.
Брук абсолютно не хотелось знакомиться с молоденькой подружкой Хизер из Алабамы и сравнивать горе-мужей, но она кивнула:
— Конечно, дай мне ее е-мейл, я напишу.
— О, не беспокойся, она сама тебе напишет, если ты не против.
Брук была против, но что она могла сказать? Ей хотелось побыстрее уйти.
— Ладно, пусть пишет, — разрешила она.
С вымученной улыбкой Брук помахала коллеге на прощание и быстро пошла к выходу. В коридоре ей попалась стайка девочек; одна окликнула ее по имени. Брук хотела притвориться, что не слышит, но не смогла. Она обернулась — к ней спешила Кайли.
— Миссис Олтер, вы куда? У нас же сегодня консультация! Говорят, у дверей толпа репортеров!
Брук посмотрела на девочку: та, как обычно, нервно накручивала мелко вьющиеся пряди на пальцы. Почему-то она почувствовала себя виноватой перед ней.
— Привет, Кайли. Знаешь, меня, наверное, некоторое время не будет. — Заметив, что у неспешно прибавила: — Это ненадолго. А ты отлично выглядишь.