Страница 63 из 78
Она не сказала Ноле, что была буквально раздавлена неожиданным увольнением. Не стала описывать, как странно держался Джулиан, рассказывая ей о снимках, — беспокоился исключительно о необходимости «купировать их воздействие» и «не отклоняться от основной темы», что показалось Брук обиднее всего. Она опустила ту часть, как они шли по красной дорожке под градом унизительных вопросов о скандальных фотографиях, а папарацци выкрикивали оскорбления в надежде, что они повернутся к камере. Как могла Брук объяснить кому-нибудь, что чувствовала, слушая «Прежде, чем он изменит» в исполнении Кэрри Андервуд, зная, что весь зал со скрытой усмешкой смотрит на них с Джулианом, и как не могла забыть выражение лица Кэрри, исполнявшей припев: «И когда он изменит снова, он изменит уже не мне».
Брук выбросила эпизод с истерикой в машине по дороге в аэропорт, оттого что Джулиан не бросился умолять ее остаться, не запретил ей уезжать, и не упомянула, как оскорбительны были его вялые, неискренние протесты. Брук не хотела признаваться, что поднялась на борт самолета последней, цепляясь за жалкую надежду, что Джулиан, как в каком-нибудь фильме, примчится в терминал и не отпустит ее. Уже сидя в салоне, глядя на мягко закрывшуюся дверь, Брук больше ненавидела мужа за мягкотелость и слабохарактерность, чем за дурацкую интрижку.
Договорив, она повернулась к Ноле:
— Ну что, хватит тебе подробностей?
Нола покачала головой:
— Брось, Брук. Выкладывай правду.
— Правду? — Брук засмеялась, но смех прозвучал глухо и жалко. — Правду можешь прочитать на восемнадцатой странице свежего «Ласт найт».
Уолтер запрыгнул на диван и положил морду хозяйке на колени.
— Слушай, но, может, есть какое-нибудь логическое объяснение?
— Знаешь, довольно сложно обвинять в подтасовках таблоиды, если муж все подтверждает.
На лице Нолы отразилось недоверие.
— И Джулиан признался?..
— Да.
Нола поставила свой бокал и уставилась на Брук. Та пояснила:
— Если хочешь дословно, он сказал: «Факт раздевания имел место». Типа он понятия не имеет, что случилось, но одежду они сняли.
— Боже мой…
— Заявляет, будто не спал с ней. Можно подумать, я этому поверю! — Запиликал сотовый, но Брук сбросила звонок. — Нола, у меня перед глазами картина, как они лежат голые! А самое худшее знаешь что? Она — ничтожество, смотреть не на что! Он ведь даже соврать не может, что перебрал и приударил за красоткой моделью. — Брук судорожно затрясла номером «Ласт найт». — Самая обыкновенная девица, а он провел с ней целый вечер, соблазнял, ухаживал. Неужели я поверю, что он с ней не спал?
Нола рассматривала свои колени.
— Пусть даже не спал, но все равно собирался! — Брук вскочила и принялась расхаживать по комнате. Она чувствовала себя вымотанной и взвинченной, ее переполняло отвращение. — У него или интрижка, или он ищет, кого бы трахнуть. Что я, дура такие вещи не понять?
Нола по-прежнему молчала.
— Друг друга практически не видим, а когда он приезжает, ссоримся. Сексом не помню когда занимались в последний раз. Звонит всегда с какой-нибудь тусовки, постоянно слышу голоса каких-то девок, музыку, а я даже не знаю, где он. Все время грязные слухи, сплетни. Да, знаю, брошенные жены обычно хотят, чтобы все было не так, как казалось, но это не мой случай. — Брук выдохнула и покачала головой. — Господи, мы в точности как мои родители. Я была уверена, что мы другие, и вот приплыли.
— Брук, тебе надо с ним поговорить…
Брук всплеснула руками:
— Да я сама очень хочу поговорить, но где он? Подкрепляется суши в Западном Голливуде перед очередным ночным ток-шоу? Ты хоть представляешь, как трудно закрывать глаза на тот факт, что если бы он захотел здесь быть, то приехал бы?!
Нола круговым движением взболтала остатки водки в бокале и словно задумалась над этими словами.
— А он может приехать? — наконец спросила она.
— Конечно, может! Он не президент, не хирург на «скорой» и не сажает сейчас космический корабль. Он же певец, Бога ради, когда он наконец это поймет?!
— Ну а когда он, возможно, появится?
Брук пожала плечами и почесала шею Уолтеру.
— Послезавтра. Учти, не из-за меня, а потому что у него Нью-Йорк по графику. Как видишь, распад семьи не заслуживает новой линии в маршруте.
Нола поставила бокал и повернулась к Брук.
— Распад? Неужели вы собираетесь разводиться?
Фраза повисла в воздухе.
— Я не знаю. Очень надеюсь, что нет, но не представляю, как мы теперь сможем жить вместе.
Брук старалась подавить приступ дурноты, то и дело подступавшей к горлу. При всех своих заявлениях в последние дни о необходимости «взять тайм-аут», «побыть одной» и «разобраться» она искренне не думала, что эта проблема станет для них непреодолимой.
— Нола, прости, но я тебя выгоняю. Мне надо поспать.
— Что?! Ты же безработная, тебе завтра не вскакивать в шесть утра!
Брук засмеялась:
— Благодарю за чуткость. Позволь напомнить, я не безработная. У меня по-прежнему двадцать часов в неделю в Хантли.
Нора налила себе еще немного водки и на этот раз не стала ее разбавлять.
— В Хантли тебе только днем. С какой стати ложиться сейчас?
— Ну, мне же надо пару часов порыдать в душе, найти в себе силу воли не искать в «Гугле» ту девицу из «Шато Мармон» и уснуть в слезах, когда я все-таки не выдержу и полезу в «Гугл». — Брук, конечно, шутила, но прозвучало это совсем невесело.
— Брук…
— Да я прикидываюсь! Я не какая-нибудь плакса, рыдающая под душем. И вообще предпочитаю ванну.
— Я не оставлю тебя в таком состоянии.
— Тогда спи на диване, а я лягу на кровати, Серьезно, Нола, все хорошо. Мне бы сейчас одной побыть. Мать вела себя шокирующе тактично, но не оставляла меня ни на секунду. Правда, времени мало было…
Ей пришлось еще минут десять убеждать Нолу уйти, но когда подруга наконец отчалила, Брук не испытала ожидаемого облегчения. Она приняла ванну, надела самую мягкую хлопковую пижаму и самый любимый уютный халат и легла на покрывало, перенеся в кровать ноутбук. Еще в самом начале совместной жизни они с Джулианом договорились не ставить в спальне телевизор — запрет автоматически распространился и на компьютеры, — но, учитывая, что муж не объявлялся, Брук решила,
Что вправе загрузить «27 свадеб» или что-нибудь еще, столь же мелодраматичное, сугубо женское и позволяющее на время забыть о неприятностях. Она даже подумала съесть мороженого, но решила все же не уподобляться Бриджит Джонс. Фильм оказался превосходным средством отвлечься, к тому же Брук не сводила глаз с экрана и не позволяла себе отвлекаться от сюжета. Но когда фильм закончился, она совершила большую ошибку. Даже две.
Первым кардинальным промахом стало решение прослушать сообщения на автоответчике. Тридцать три сообщения звучали почти двадцать минут, поскольку копились со дня церемонии «Грэмми». Перемена настроения после воскресенья, когда друзья и родственники звонили пожелать ей удачи, до сегодняшнего дня, когда почти каждое сообщение походило на соболезнование, поражала возражение. В основном сообщения были от Джулиана, включая шаблонное «я все могу объяснить»; мольбы и просьб в них было предостаточно, но ни в одном не прозвучало «я тебя люблю». По одному сообщению оставили Рэнди, отец, Мишель и Синтия, предлагая поддержку и всячески подбадривая; четыре в разное время надиктовала Нола, желавшая знать, что происходит, и рассказавшая новости об Уолтере, и одно от Хизер, консультанта из Хантли, с которой Брук встретилась в итальянской кондитерской. Остальные были от старых друзей, коллег (теперь уже бывших) и знакомых, причем каждое звучало так, будто кто-то умер. До прослушивания сообщений Брук плакать не хотелось, но по окончании у нее комок стоял в горле.
Вторым, возможно, худшим, дилетантским промахом было зайти на Facebook. Она догадывалась, что многие напишут восторженные отзывы о выступлении Джулиана, — не каждый день друзья по школе или университету выступают на церемонии «Грэмми», но вот чего Брук наивно не ожидала, так это водопада горячего сочувствия в свой адрес, от «ты сильная, ты справишься», как написала ей мать одной из подруг, до эмоционального «это лишний раз доказывает, что все мужики сволочи. Не волнуйтесь, миссис Олтер, мы за вас горой!!!» от Кайли. При других, менее унизительных, обстоятельствах Брук порадовалась бы участию, но сейчас сгорала от стыда: ее личная беда стала всеобщим достоянием. Брук не могла объяснить почему, но ей легче было представлять безымянные, безликие миллионы, рассматривающие фотографии ее мужа с девицей в «Шато Мармон»; когда же в курсе вся родня, подруги, коллеги по работе и просто знакомые, это чересчур. Почти невыносимо.