Подари мне горы!

— Итак, ты согласна занять эту должность? — спросил он.

— Разве мне не надо проходить собеседование? Давать интервью на совете директоров или что-то в этом роде?

— Совет директоров… существует лишь номинально, — сказал Бардалф. — Фондом заправляет Перри. Подыскать кандидата на ее должность она поручила мне.

— Почему? Какое отношение имеешь ты к этому благотворительному фонду?

— От меня в него поступают регулярные взносы, — сообщил Бардалф. При этом он не пояснил, что является единственным вкладчиком капитала в созданную им же самим организацию.

— Ты такой щедрый, великодушный. — Она вздохнула и добавила: — Но ведь, судя по твоей не очень-то шикарной машине, ты не купаешься в миллионах.

Сейчас ему не хотелось заводить с ней разговор о том, что материальная сторона жизни не имела для него решающего значения и что главное достоинство любого автомобиля он видел в его способности двигаться, а не в мишурном блеске.

— Меня мой «фордик» вполне устраивает, — небрежно заметил он. — Но речь не обо мне. Ты согласна заменить Перри на этой работе? Повторяю: я в тебя верю.

— Конечно же! Мне бы очень хотелось. Да, да, я согласна, Бардалф!

— Великолепно! Спасибо тебе!

Лицо Дженнифер светилось искренней радостью. В этот момент она подумала также о том, что эта работа, возможно, позволит ей задержаться в особняке, оттянуть нежеланный отъезд в неизвестность.

— Ты выглядишь просто ужасно! — весело сказала Дженнифер на следующее утро, когда Бардалф ввалился в кухню вместе с Энди после пробежки по парку. — Небритый, с затекшими глазами… Чем ты занимался всю ночь?

— Замучила бессонница.

— Надо быстренько принять душ — и следов бессонницы как ни бывало, — пришел ему на помощь подросток.

Но Бардалф не захотел принимать душ. Он расшнуровал кроссовки, поставил их у двери и плюхнулся на стул.

— Я собралась приготовить себе яичницу. На твою долю добавить парочку? — спросила Дженнифер.

— Угу. Будь добра.

Он весь расслабился, размяк, его взгляд лениво блуждал по стенам кухни, задержался на ее груди, бедрах, ногах… Она заметила это, и ее глаза счастливо вспыхнули. Она интересовала его! Нравилась ему. Вызывала уважение в такой степени, что он даже предложил ей высокооплачиваемую работу! Для нее это значило очень много. К тому же он сказал ей, что она обладает редкостными, удивительными качествами!

Ее зеркало в это утро было полностью согласно с мнением Бардалфа. Хорошо выспавшись, она обнаружила в нем совершенно другую женщину — свежую, уверенную в себе, излучавшую бурлящую энергию и жадную сексуальность.

Приподнятое настроение заставило ее даже запеть. Она так давно уже не пела для самой себя! Впервые в жизни Дженнифер по-настоящему поверила, что сможет достичь поставленной перед собой цели, осуществить желанную мечту. С каждой музыкальной фразой ее голос становился все сильнее, радостнее, чище и звонче, а каждый дюйм ее тела все ощутимее наливался блаженством и счастьем.

Однако через несколько минут она снова оказалась во власти сугубо земных забот. Бардалф согласился покатать ее по магазинам, чтобы она смогла сделать очередные закупки для Трэмпа, а затем ей предстояло совершить ознакомительную поездку в новый офис его благотворительного фонда, который он открыл в Дуранго.

— Надеюсь, вы не возражаете, — сказала она, когда старик открыл ей дверь, — но сегодня я приехала с…

— Бардалфом! — радостно воскликнул Трэмп. — Дорогой мой Бардалф, добро пожаловать!

У Дженнифер отвисла челюсть, когда она увидела, как мужчины обнялись и крепко похлопали друг друга по спинам.

— Гейл, старый ты греховодник, — начал журить хозяина Бардалф, — и тебе не стыдно так эксплуатировать эту бедную пташку, так бессовестно загружать ее своими низкопробными гастрономическими запросами?

— Мужчина в моем возрасте имеет право на удовольствия, которые он еще способен получать без ущерба для своего здоровья, — парировал Трэмп. — Один вид ножек Дженнифер заряжает меня бодростью и энергией на целый день!

Женщина вспыхнула и тут же скрылась в крохотной кухне, где принялась распаковывать купленные продукты. Она была приятно поражена, что мужчины оказались знакомы и, судя по всему, питали взаимную симпатию друг к другу.

— Значит, вы знаете друг друга, — сказала она, когда Бардалф и Гейл, обнявшись, появились в кухне.

— И очень давно. — Сухощавый старик с трудом уселся в кресло-качалку, стоявшее около железной плиты. — Бардалф захаживал ко мне, когда был еще совсем молодым пареньком. Мы вместе рыбачили. Моя Аманда давала ему читать книги. Она и сама любила читать, моя Аманда. Поглощала целые энциклопедии. И Бардалф тоже был неутомимым чтецом… Постой-ка, постой, моя милочка! — пробормотал Гейл перебирая продукты. — Ведь эту ветчину я вовсе не заказывал!

— Я всегда покупаю ее для вас, — спокойным тоном возразила Дженнифер и бегло взглянула на Бардалфа. молчаливо стоявшего в углу.

— И я неоднократно напоминал тебе, что мне не нравятся крупные апельсины, — буркнул Трэмп, пристально разглядывая недельный запас привезенных продуктов. — А эта брюссельская капуста выглядит хуже, чем трава, по которой прошло стадо коров. Бестолковая женщина! — раздраженно бросил он ей и свирепо уставился на пробитый чек. — Ты притащила мне всякую ерунду да еще с переплатой на два цента!

— Я знаю и… прошу прощения за переплату, — сказала она со вздохом.

— Ты куда-то не туда клонишь, старина. — Голос Бардалфа был встревожен, когда он обратился к Гейлу Трэмпу. — Лучше попробуй ужалить ее в то место, о котором она печется больше всего.

— Ужалить? В какое-то место? — Гейл превратил свои слезящиеся глаза в узенькие щелочки. — Да она сама по себе уже пустое место. Куда же ее жалить? А ее сын вообще слизняк…

— Не смейте говорить о моем сыне подобным образом! — Она метнула в Трэмпа испепеляющий взгляд. — Я могу закрыть глаза на ваш дрянной характер и на вашу неблагодарность, потому что вы уже не способны вести себя иначе. Но к моему Энди не прикасайтесь! Вы меня поняли? — взвизгнула она и забарабанила по столу с такой силой, что овощи в один момент свалились с него и рассыпались по всему полу.

К ее удивлению, Трэмп заулыбался так широко, что вовсю обнажились его беззубые десны, а Бардалф расхохотался так громко, что Дженнифер на секунду заткнула пальцами уши. За все годы знакомства с ним она никогда еще не слышала, чтобы он смеялся так заразительно.

— Ну, — закудахтал Трэмп, — наконец-то в тебе прорвался темперамент твоей матери, и…

— Что? — оборвала его Дженнифер.

— Я столько лет пытался разозлить тебя, девочка! — сказал он, и от смеха у него побежали по лицу слезы. — Мне хотелось увидеть, есть ли в тебе огонь, который распалял изнутри твою мать. И я почти уже потерял всякую надежду. Ты всегда только извинялась, будто состояла из одной воды и молока. Но, оказывается, в тебе есть и пыл, да еще какой! Ты капелька в капельку повторяешь мать! — весело признался ей старик. — В ней было столько жизни! Я не встречал больше других таких женщин! Она была такая добрая, теплая. Я так скучаю по ней! Полагаю, это чувство уже никогда не покинет меня.

— Вы… хитрющий, злой старикашка! — сказала она и, не в состоянии скрыть забурлившую в ней радость, спросила: — Неужели… я действительно так похожа на нее?

— Вылитый портрет! Она была такая красивая! Как и ты. И у нее был такой же дерзкий характер:

— Расскажите мне о ней! — умоляющим тоном попросила Дженнифер. — Ведь я ничего не знаю о своей матери, ничегошеньки! Пожалуйста. Расскажите, в каких условиях я родилась. Расскажите обо всем…

— Ну хорошо. У меня сейчас такое ощущение, будто мои мозги запотели, — сказал Трэмп. — Я полагал, тебе многое было известно о ней. Значит, так. Я знаю, что Юджин Кеттл обращался с твоей матерью не так, как должен бы с ней обращаться. То есть неподобающим образом. Он издевался над ней. Любому глупцу было видно, насколько она была несчастна и насколько была достойна настоящей любви. Так вот, тогда она по уши втюрилась в шотландца, который арендовал особняк «Желанная женщина», что располагался неподалеку от «Крутого ручья», где я в то время работал конюхом. И вот в те дни она вдруг забеременела. А Юджин, надо сказать, тогда не спал с ней уже больше года. Но, узнав о ее интересном положении, он не дал ей развода…