Тряпичная ведьма

Пол прорвался — он проскочил в зазор меж двух дерущихся, не заметивших его в пылу сражения, и нырнул в густой дым. Он остался один — остальные или погибли, или отстали, сойдясь в рукопашной. Теперь впереди были только Тряпичная ведьма да ангарлинги, утонувшие по грудь в земле. Пол обегал их, задыхаясь и кашляя, а они гудели и дрожали, но вырваться из западни не могли.

Она ждала его в самом центре кольца из увязших ангарлингов — высокая чудовищная фигура, закутанная в дым. Увидев ее, Пол притормозил и поднял копье-иглу, радуясь, что не видит глаз ведьмы.

Она заметила его и зашипела. В этот долгий протяжный звук Тряпичная ведьма, казалось, вложила всю свою ненависть. Она подняла руку и взмахнула толстым черным кнутом, свитым из дыма.

— Итак, Пол! — фыркнула она.

Гварульхи перестали выпрыгивать из темноты, по крайней мере, на какое-то время. Слишком уж проворно орудовал Мирран своим мечом, а Джулия — дротиком с наконечником-молнией. Теперь они собирались вокруг островка, обступая его плотным кольцом, рычали и время от времени трогали лапой траву и, обжегшись, отпрыгивали.

Но огонь становился все слабее и слабее, а меч Миррана утратил свое золотое сияние и почти не искрил. Гварульхи же сжимали свое кольцо и даже отважились заступить за охранное кольцо священного падуба.

Джулия смотрела на них с вызовом, но руки у нее начали трястись при виде голодных красных глаз и поблескивающих когтей и зубов… А Лисса и Анхивар по-прежнему не шевелились.

Вдруг совершенно неожиданно костер потух.

Джулия закричала, Лисса и Анхивар сразу же открыли глаза, а гварульхи с воплями ринулись вперед, готовые рвать человечью плоть… но на островке их ждала лишь почерневшая трава да венок из увядшего падуба.

Кнут взметнулся, и Пол отскочил в сторону, забыв, что мог бы отразить удар копьем. Все еще шипя, Тряпичная ведьма рванула вперед. Теперь Пол видел ее глаза — сплошной черный зрачок, пульсирующий ненавистью. Она оскалила острые зубы и подалась вперед, но Пол снова отскочил, чуть не споткнувшись на неровной дороге, разбитой землетрясением.

С проворством, какого Пол от нее никак не ожидал, Тряпичная ведьма отдернула кнут и хлестнула снова. На этот раз Пол отразил удар копьем-иглой, и хлыст превратился в струю воды, пролившейся ему на грудь, не причинив вреда. Тряпичная ведьма отшатнулась и недоуменно уставилась на свою руку.

Пол сглотнул, пытаясь прочистить горло от дыма, и нащупал на дороге место поровнее. Тряпичная ведьма отступила, но Пол не пытался атаковать ее.

— Итак, — прошипела она, — ты нашел себе какую-то жалкую магию… что-то из разряда житейской ворожбы… но она не поможет тебе, Пол… она тебе не поможет…

Пол помотал головой, словно стряхивая с себя ее слова, и двинулся на ведьму с копьем-иглой наперевес. Она засмеялась злобным утробным смехом, но отступила — и Пол вдруг понял, что она боится.

— Мальчик, — сказала она, когда он подошел еще ближе, — я могу отдать тебе твою сестру и вернуть вас в ваш мир… с наградой…

Пол не слушал ее — он прыгнул вперед и ударил копьем. И снова она удивила его своей проворностью. Она успела отскочить, хотя из ног у нее вылезла старая солома и хлопьями медленно опустилась на землю. Пол замахнулся для нового удара, но она со всего размаха стукнула его в плечо. Пол растянулся на земле, а копье-игла отлетело в сторону, брякнув о камень.

Пол откатился схватить его — и вовремя! Ее тяжеленная нога опустилась всего в паре сантиметров от него. Он отчаянно шарил в пыли, и копье вдруг само впрыгнуло ему в руку. Тряпичная ведьма наклонилась к мальчику, но он как раз успел развернуться и ткнуть ее копьем в руку.

Она завизжала, как тормоза у резко остановившейся машины, и отскочила назад, не распрямляясь, словно чудовищный паук. Там, где копье-игла коснулось ее, нитки разошлись, и из огромной дыры вылез пук соломы.

Пол поднялся на ноги и двинулся вперед, как рыцарь, с копьем наперевес. От дыма, страха и боли слезы ручьем текли у него по щекам, но он, не сводя глаз с Тряпичной ведьмы, шел вперед.

И тогда ведьма заговорила снова, на этот раз голосом Джулии.

— Убей меня, — сказала она, — и твоя сестра… твоя Джулия умрет вместе со мной.

Джулия сначала ощутила неуклюжее тело Тряпичной ведьмы, потом ее притуплённые чувства… а потом боль. Это ощущение было столь чуждо тряпичному телу, что Джулия даже растерялась и поначалу ничего не увидела и не услышала. Но тело Тряпичной ведьмы за время плена стало для нее настолько привычным, что вскоре она снова могла видеть из краешка ее глаз и слышать сквозь забитые ватой уши.

Она знала, что остальные тоже где-то здесь, рядом. Джулия чувствовала их так, словно они в темноте взялись за руки. Она ощущала, как меж них течет сила, копясь и поджидая удобного момента.

И тут Джулия увидела Пола. Он, маленький и бледный, стоял перед Тряпичной ведьмой, с мрачной решимостью нацелив на нее копье, а слезы ручьем лились у него по щекам. Сначала ее сердце замерло от страха, а потом забилось в надежде: она поняла, что Тряпичная ведьма боится, и что это не обычное копье — это что-то невероятное — то, что может убить ее.

Но Пол стоял, не двигаясь, а Джулия силилась закричать, заставить его ударить копьем.

Тряпичная ведьма заговорила мягким голосом Джулии.

— Ты не сможешь убить меня, Пол, не причинив вреда своей сестре. Ты ведь хочешь, чтобы Джулия осталась в живых? Я отдам ее тебе… только брось копье…

Она стала медленно наступать на него, а Пол все так же не шевелился. Джулия видела нерешительность в его глазах.

— Брось копье… — зашипела Тряпичная ведьма, снова сорвавшись на свой голос. — Брось его, иначе твоя сестра умрет!

Пол вздрогнул и чуть опустил копье — совсем чуть-чуть, но Джулия поняла, что он готов послушаться ее. В тот же миг это поняли и Анхивар, и Лисса, и Мирран.

— Сейчас! — мысленно крикнули они, и все вчетвером ударили по центру мозга Тряпичной ведьмы. Она заметила их… но слишком поздно.

Джулия почувствовала, как что-то лопнуло, словно разъехалась ткань, а потом она вдруг снова оказалась в своем теле, словно вошла в него откуда-то извне. Рядом с ней стеной стояли остальные, а за ними бесновалась Тряпичная ведьма — черная волна злобы откатывала назад, словно море, готовясь захлестнуть собой все. Джулия понимала, что у них остаются считанные секунды, а потом ведьма ударит.

Девочка, не задумываясь, кинулась вперед, раскинув руки, чтобы обнять Пола, защитить его… и острие копья-иглы легко пронзило грудь Тряпичной ведьмы в то самое мгновение, как ведьма все-таки сломила волю своих узников и снова обрела контроль над телом.

Пол закричал и, отпустив копье-иглу, вырвался из рук Тряпичной ведьмы. Та нависла над ним, раскачиваясь и разинув рот, и пыталась вынуть копье из груди. Но тело ее уже расползалось по всем швам, и солома разлеталась по ветру желто-зелеными клочками.

Ведьма опустилась на колени, и пустые обвисшие тряпки превратились в живую плоть — в женщину с рыжими волосами. Она шипела и царапалась, пытаясь выдернуть пронзившее ее копье. Черты ее лица смазались, и в них промелькнули совершенно разные образы: мужчина, серьезный и сильный, с победной улыбкой на лице, Джулия — глаза закрыты, словно она спит после трудного дня. Потом снова появилась рыжеволосая женщина, но руки ее сжимали копье с благодарностью, а лицо стало спокойным и добрым.

— Видение было правдивым, — прошептала Анхивар и довольно улыбнулась Полу.

Глаза ее закрылись, а копье замерцало, и все его цвета разделились на четыре группы. То, что было водой, пролилось на землю; воздух птицей взметнулся в небо, оставив за собой лишь крик; огонь пробежал полоской по траве; а земля комьями осыпалась на грудь Анхивар. Ее тело погрузилось в землю, и ничего не осталось, кроме молчаливых камней и огня.

Высоко на горе обломилась старая рябина и стала медленно падать, осыпая белые лепестки, словно хлопья снега, а в воздухе зазвучали мелодичные переборы арфы.