Страница 54 из 94
Бодвич сказал:
— В то время трудно было найти человека, не знавшего, кто они такие.
— Позвольте, я угадаю: в духовке не оказалось «Сиракузского кодекса»?
Бодич поджал губы:
— Насколько мы заметили, нет.
— А альбома фотографий?
— Забавно, что ты об этом вспомнил.
— Хэйпик делал снимки, — заключил Дэйв.
Бодич кивнул.
— Пожар в Милл-Вэлли начался в задней части дома, в кладовке, где Хэйпик обычно проявлял фотографии. Вместе с фотографическими химикатами, — добавил он невзначай, — он хранил там большой запас бензина.
Дэйв безмолвно провел себе пальцем по горлу.
Мисси содрогнулась.
— Я тогда проводила уикенд с Каплинами. У них был большой дом на Кливленд-авеню, развилка Тамальпайс, По телевизору это подали как вторжение в дом с ограблением и заставили всех понервничать. Сообщали, что Хэйпик и Каррингтон в тот вечер принимали гостей — ужин с напитками. Они не включили систему сигнализации, перед тем как лечь спать.
— Раз так говорили в новостях, — провозгласил Дэйв, — значит, это правда.
Бодич пожал плечами:
— Насколько я понимаю, Хэйпик свалял дурака.
— Его обвели вокруг пальца?
— Тот, второй тип?
— Из Си-Клифа?
— Возможно, но я так не думаю. Из телефонного прослушивания мы узнали, что Хэйпику и Меланофски было о чем поговорить. Тот, кто их убил, опередил нас на один шаг. Было сделано все возможное, чтобы оформить это как ограбление. Например, забрали все драгоценности девочки из «погоды». Но она на самом деле не жила с Хэйпиком, и в ее городском доме в Манхеттене осталось полно драгоценностей. Случайная подборка. Она запасалась ими на время, когда уже не будет так моложава, чтобы благополучно рассказывать телезрителям о погоде. Мы нашли торговца камнями, который подтвердил, что для мисс Каррингтон драгоценности были и развлечением, и серьезным вложением капитала. Колонки новостей, когда сплетничали о ее романе с Хэйпиком, отмечали ее вкус к драгоценным камням.
— Так что, если им нужна была ее коллекция, они выбрали неподходящее время?
Бодич отмахнулся:
— Этот проклятый «Сиракузский кодекс» стоит десять миллионов. Представляет собой научную и историческую ценность, и к тому же это вопрос престижа. Та парочка павлинов получала триста штук в год на двоих — и что из этого? Рядом с «Кодексом» это ничто. Конечно, они забрали камушки, какие у нее были с собой. Украли «ролекс» Хэйпика, и его джип заодно. Мы нашли машину через три недели на долговременной стоянке в оклендском аэропорту. Это согласуется с версией ограбления. Пожар в Милл-Вэлли дал нам телефонные записи, которые заставили вернуться в Си-Клиф. Остатки фотолаборатории можно связать с фотоальбомом. В электронной записной книжке остался жесткий диск, который дал нам багдадскую историю. Охотились наверняка за «Кодексом». Что Хэйпика подставили, можно не сомневаться. Он был достаточно туп, тщеславен и честолюбив — как раз то, что кому-то требовалось, — но главное, он мог выехать из Ирака и вернуться в Соединенные Штаты практически без досмотра. Для кого еще такое было возможно? Саддам Хуссейн хотел собрать побольше журналистов, союзникам нужны были журналисты, средствам массовой информации нужны были там журналисты — всякий, у кого имелся телевизор, желал, чтобы они там были. Идеальная ситуация. Хороший мошенник мог бы выловить этого Хэйпика в полночь на Хэллоуин на перекрестке Кастро и Восемнадцатой. Они в самом деле одурачили его. Позволили ему заплатить им за то, что он контрабандой вывез «Кодекс» из Ирака и доставил в Штаты. Красота! Сто тысяч зеленых! «Взлет и падение Третьего рейха», клянусь задницей!
— Кха… — закашлялся Дэйв.
Бодич покачал головой.
— Если верить наброску на диске, багдадский знакомец выдал Хэйпику историю, будто «Сиракузский кодекс» пропал из разбитого бомбой грузовика, на котором его вместе с Другими древностями вывозили из дворцов Саддама Хуссейна, на которые была нацелена «Буря в пустыне». Потому что он, конечно, помнил дворцы. Он освещал попадание в них ракеты. Он стоял перед дымящимися развалинами, весь мир видел это на телеэкранах. Он рассуждал, какой точный прицел требовался, чтобы не задеть госпиталь на той же улице. Хэйпик писал, что, по чистой случайности — не то чтобы я, инспектор отдела убийств, верил в случайности — он точно знал, что именно предлагает ему «багдадский связной». Ведь всего несколько недель назад он побывал на экскурсии и помнил «Кодекс» в витрине.
— Если ему так много было известно, — заметил Дэйв, — казалось бы, он знал довольно, чтобы, взглянув одним глазком, бежать бегом всю дорогу до вагончика-гримерной?
— Им-хрен-но, — подтвердил Бодич и оглянулся на Мисси: — Пардон за французский.
Мисси сделала недоумевающее лицо.
— Я не поняла.
— Наверняка поняли, — возразил Бодпч. — Хэйпик думал, что карты у него на руках, потому что он тот самый парень, который может вывезти «Кодекс» из страны. Зачем бы еще его в это втягивать? Но это была его единственная карта. Он должен был бы взять с них за услугу. Вывезти «Кодекс», вернуть им, получить сотню штук — и конец истории. Тогда бы он остался цел. Но в какой-то момент его заело честолюбие. И, словно чтобы доказать, какой он тупица, он отказался вернуть «Кодекс», когда за ним пришли. Может, он даже устроил скандал из-за своей телевизионной сотни штук. Но по какой-то странной причине те люди считали, что «Кодекс» по праву принадлежит им, а Хэйпик — просто лох и мальчик на посылках. Возможно, у них на всякий случай были пушки, но запаслись они и спичками, и бензином. Плохие люди. Хэйпику с самого начала было с ними не тягаться.
— Вы хотите сказать, — спросила Мисси, — что он имел дело не с обычными уголовниками? Хэйпик был покойником… с самого начала?
— Вы милашка, — вставил Дэйв, — кха-кха-кха.
— С той минуты, как он сказал «да», — подтвердил Бодич, — он превратился в жаркое.
— Так кто же на самом деле выкрал «Кодекс»? — спросила несколько ошеломленная Мисси.
— Не тот ли парень из Си-Клифа? — предположил Дэйв.
— Он был багдадским агентом? — нахмурилась, совсем запутавшись, Мисси.
— Не думаю, мисс Джеймс, — возразил Бодич.
Дэйв поднял бровь.
— Тогда у кого Хэйпик покупал «Кодекс»?
Мисси переводила взгляд с одного на другого.
— Кто был его «багдадский связной»?
— Джеральд Ренквист, — сказал я.
Мисси взвизгнула.
Дэйв рассмеялся.
Бодич едва ли не улыбнулся.
XXVI
— Я схожу с ума, — сказала Мисси. — Гипотермия не заразна?
— Что можно прямо сказать об этой истории, — провозгласил Бодич, — это что в ней все наперекосяк. Для людей, связавшихся с «Сиракузским кодексом», реальность искажается.
— Хэйпик вывез «Кодекс» из Ирака, — упрямо допрашивала Мисси, — потому что его в это втянул Джеральд Ренквист? Это вы хотите сказать?
Бодич кивнул:
— Почти наверняка. Ренквист говорил на арабском, английском, французском, фарси и немного знал русский. Вам это известно?
— Вообще-то известно, — признала Мисси. — Он в Стэнфорде специализировался по языкам. Талантливый парень.
— Зачем же он разносит напитки на презентациях выставок своей матушки?
— А как раз поэтому. Герли в начале семидесятых продавала много предметов искусства богатым иранцам. После революции она выкупила у них большую часть проданного по дешевке. Помните тех типов, что колонизировали Беверли-Хиллз после Хомейни?
Она прищелкнула пальцами и, покачивая руками, запела:
— Йа-йа-йа-йа — Сталин жив…
— Господи боже, Мисси, — сказал я, — я же еще болен.
— Откуда вам так много известно? — спросил Бодич.
— Об иранцах?
— Нет, о Ренквистах. Расскажите нам про Герли.
— Это прозвище Арлин. Фамилия Ренквист досталась ей от второго мужа.
Бодич извлек из нагрудного кармана куртки маленький блокнотик.
— Гарольд Ренквист? Предприниматель в области недвижимости? — Бодич нацелил карандаш на Мисси. — Тот, что владел участком под главным зданием «Скуэр бэнка»?