Страница 4 из 20
Дед Мышата помолчал немного, неодобрительно покачивая головой и что-то бормоча себе под нос, а потом хмыкнул:
– Мудры были жившие до нас. Судьбу и в самом деле по обочине не обойдешь, а каждое доброе дело должно быть наказуемо. Остается верить, что Создателю, в его замыслах нужен только ты, а не немощный старый мельник… Повтори-ка, в чем атаману поклялся?
– Что донесу до какого-то Великого мастера известие от какого-то Али Островида, о приходе в мир Разрушителя.
Подоспевший к этим словам Лукаш только охнул.
– Да, Игорь, видно и впрямь не простая тебе дорога стелиться… – цыкнул зубом дед Мышата. – Потому, возможно, вся твоя предыдущая жизнь и забылась, что с этого дня она уже не имеет никакого значения. И я очень надеюсь, что занесло тебя сюда лишь затем, чтобы принять эстафету от атамана Вернигора. Иначе, нам с внуком было бы гораздо лучше давно придушить тебя ночью, сонного.
Мельник немного помолчал, давая прочувствовать серьезность сказанных им слов, а потом угрюмо спросил.
– Кстати, что означает поклясться собственным именем, ты помнишь?
Я только головой помотал.
– Еще лучше. Атаман сказал, что все, что его, теперь твое?
– Да.
– Братом называл?
– Называл.
– Что ж, ритуал соблюден до мелочей и Перун Громовержец тому свидетель. Умирая, атаман Вернигор призвал на тебя древнее заклятье. И если до срока не успеть исполнить обещанное… – мельник что-то забормотал себе под усы. – Ага, … да. Ну, вообще-то времени еще достаточно. До праздника Макового зерна уж точно…
– Деда, – взмолился я, – объясни ты толком.
– Все просто и неизбежно как восход и закат, мил человек, – произнес мельник. – Атаман Вернигор передал тебе свою честь, имущество и незавершенное дело. Поэтому, если не хочешь навлечь немилость всех ныне здравствующих Богов, а возможно и самого Создателя, обещание придется исполнить.
– Я же не предполагал ничего такого! – воскликнул я. – Он меня обманул!
– Нет, с его стороны все было честно, – не согласился дед Мышата. – Атаман не мог знать, что ты несмышлен в житейских делах. С дитем он по-другому разговаривал бы…
– И что же теперь делать?
– А что ты собирался делать, когда клялся? – поинтересовался старик. – Только не говори, что сразу решил обмануть Вернигора. Все равно не поверю. Небось, обрадовался, что нашлась причина убраться отсюда? Вам молодым все неймется, не сидится на месте. Впрочем, оно и не удивительно… – продолжал ворчливо, скорее разговаривая сам с собой, нежели с парнями. – Понимание, что нет ничего в этом мире важнее покоя, приходит с мудростью. А та, в свою очередь – вместе с прожитыми годами… Хотя, – задумчиво потеребил старик бороду. – Довольно часто годы приходят сами…
– Думал, вы подскажете, как поступить.
– Подскажу, – смилостивился старый мельник. – Ты у нас уже с месяц, а память так и не вернулась. Даже сны не запоминаются. Верно?
Я кивнул.
– Значит, нравиться нам это или нет, а тебе и в самом деле пора в путь собираться. И если раньше мы не ведали: куда и зачем, то нынче Судьба сама прислала подсказку. Вот только, судя по весточке: ждут тебя, Игорь, впереди не молочные реки и кисельные берега, а путь кровавый и жестокий.
– Но, я же еще толком ничего не знаю о вашем мире! – растерянно воскликнул я. – Далеко ли зайду? И где искать этого Мастера?
– Не волнуйся, все расскажу. И самого не выпровожу. Видно, пришла пора и Лукашу на мир поглядеть. Он хоть за пределы мельницы не выходил, но смышлен и хозяйственен. Пригодиться…
– А как же ты, деда? – забеспокоился внук. Услышав, что его заветной мечте суждено сбыться, парень вдруг оробел. – Сам мешки ворочать станешь?
– Не-а… Мне уже не осилить. Придется молоть задешево, чтоб люди сами и зерно засыпали, и муку отбирали. А это – прямой убыток хозяйству… – проговорил задумчиво, посматривая на меня с намеком.
– Да я б с радостью заплатил, – развел я руками. – Но ты же, деда, знаешь, что у меня добра ровно столько, сколько на себя надето. Штаны да рубаха…
Мышата бросил взгляд на мои добротные мягкие сапожки и добавил:
– Ну, порты твои, мне ни к чему, носи на здоровье. А вот насчет остального добра, ты ошибаешься…
– У меня что, с собой еще какие-то вещи были? – удивился я. – Или вы их позже нашли?
– Нет, деда о твоем наследстве говорит, – пришел на помощь Лукаш. Но только еще больше все запутал.
– Ничего не понимаю, – потер я лоб. – Откуда у меня наследство? Что еще мне неведомо?
– Ну, тут нет тайны, – неспешно ответил мельник. – Просто, ты о покойном атамане запамятовал. А ведь он перед кончиной все свое добро тебе завещал.
– Вот еще, стану я мертвеца обирать…
– Погодь, не шебаршись… – остановил меня старик. – Согласно древнему обычаю, если воин считает, что еще не все долги им уплачены, он перед смертью может выбрать приемника. И, если тот согласен, принять на себя обязательства умирающего, то все имущество, вместе с именем, переходит ему по наследству. Поэтому, отныне ты не только вправе называться Вернигором, но и владеешь всем имуществом атамана. А судя по толщине кошеля, который все еще заткнут за его пояс, там не только для найма работника хватит, но и вам с Лукашем на дорогу останется, – и, видя, что я собираюсь возразить, быстро продолжил. – Так что, не кручинься раньше времени, а давай в дорогу готовиться. Эх, знать бы, где упадешь, соломку подстелил бы…
– А вот с места не сдвинусь, пока вы мне все о харцызах не объясните, – твердо промолвил я. – Обещание, данное по незнанию, лично для меня – пустой звук! И, вообще, с какой радости я должен рядиться в одежды злодея, которого, как ты сам сказал, прокляли многие?
– М-да, – почесал затылок старик. – Ох, Игорь, слишком многое тебе еще предстоит узнать и запомнить, но ты прав: надо оставшееся время с толком использовать. Дальше-то вам, только на себя самих, да на добрых людей придется надеяться. Хотя, чудиться мне отчего-то, что скоро тропка обратно воротится. И не одних вас ко мне на подворье приведет. К добру ли, к худу ли – поживем, поглядим… А что касаемо Великого мастера, то искать его надлежит в академии Оплота Равновесия. Мастер-хранитель со времен Моровицы не покидает ее стен. Слишком дорогой ценой обошлось Остромыслу укрощение поветрия… Совсем занемог старикан.
– Погодь, деда, – не дал заболтать себя я. – Не перепрыгивай с одного на другое. Про Оплот мы после поговорим. Сначала, расскажи о харцызах. Они, в данный момент, меня больше интересуют!
– Добро, – не стал увиливать Мышата. – Слушай, коль приспичило. К югу от королевства Зелен-Лог горный хребет отрезает наши края от Полуденных земель. Именно туда, в пустые пределы от Прохода до Запретных земель, бегут те, кому удалось скрыться от правосудия и палача. До Моровицы только в Дуброве проживало больше шести тысяч обитателей, не считая крестьян из близлежащих сел и хуторов. Поэтому, нарушителей закона хватало. При этом все считали: что страдают напрасно и хотели отомстить обидчикам. И как только ватага беглецов достигала той численности, когда харцызы переставали бояться собственной тени, а жажда мести становилась невыносимой, они врывались на земли королевства. Убивая, грабя и насилуя. Не отделяя виноватых от невиновных. После чего снова скрывались за Проходом, угоняя захваченный скот и молодых женщин. Высланные вслед отряды королевской гвардии и стражи, поплутав некоторое время по степи, возвращались ни с чем. Даже поговаривать стали: 'что проще ветер поймать, нежели харцыза в степи'. А потом они, из разрозненных банд, создали Кара-Кермен, что-то среднее между городом и военным лагерем. Строго подчиняющееся своим законам и управляемое советом атаманов. И королеве пришлось смириться со столь беспокойным соседом, защитившись от внезапных нападений, сторожевым замком, возведенным рядом с Проходом.
Мышата перевел дыхание, и продолжил.
– Когда с Запретных земель стала появляться нежить, харцызы только обрадовались. Ведь, из-за перемирия, объявленного Оплотом Равновесия после Моровицы, им стало не с кем воевать. Но из года в год нежити становилось все больше, и харцызы обратились за помощью к короне. Но, прежние обиды и пролитая кровь еще не были забыты, и королева отказала степнякам в помощи. С тех пор Кара-Кермен в одиночку сдерживает нежить, временами налетая на земли Зелен-Лога, в отместку и для пополнения запасов…