Только поверь

1

Самолет, набрав огромную высоту, взял курс на Сидней.

Мэри летела домой, в Австралию, где она не была уже два года. В чемодане лежали подарки для родных и для подруги Энн. Предстоял длинный перелет с промежуточной посадкой, но сердце Мэри уже радостно билось в предвкушении встреч с близкими и дорогими ей людьми.

Она родилась и выросла в местечке Флауэр Мидоу, расположенном в двух часах езды к югу от Сиднея. Городок стоит на берегу Тасманского моря в живописных горах, поросших лесом.

Дом, в котором жила семья Мэри, стоял у самого леса. К ним в сад часто залетали лесные птицы, а по ночам забегали забавные зверьки поссумы, которым она всегда оставляла какое-нибудь угощение.

Мэри очень любила животных — собак, попугаев, черепах, но больше всего — кошек. У нее постоянно жили несколько кошек — толстых, пушистых, ленивых. Когда у них появлялось потомство, она могла часами наблюдать за маленькими забавными комочками, а потом без устали играла с подросшими котятами.

А еще Мэри любила всякое рукоделие: шить, вязать, вышивать. Ее тонкие, длинные пальцы ловко справлялись с самой мелкой и сложной работой. Она отлично лепила. В ее комнате все было заставлено симпатичными фигурками зверушек и сказочных персонажей, вылепленными из пластилина или глины.

Мэри было пять лет, когда ее родители разошлись. Отец уехал в Канберру и обзавелся новой семьей. Он регулярно переводил небольшую сумму, но этим его связь с бывшей женой и дочерью и ограничивалась.

Впрочем, вдвоем с матерью Мэри жилось совсем не плохо. Мать работала учительницей географии в местной школе. По вечерам, после ужина мать садилась в уютное глубокое кресло и вслух читала какую-нибудь интересную книгу, а Мэри слушала, затаив дыхание, и ее воображение рисовало волшебные картины необыкновенной жизни удивительных героев. И мать, и дочь очень любили эти совместные чтения.

Так шел год за годом. Мэри все больше увлекалась литературой, особенно — поэзией. Ее часто можно было видеть с книжкой в руках — томиком стихов или захватывающим романом.

Однажды — Мэри тогда было одиннадцать лет — мать пришла с работы какая-то растерянная и задумчивая. Она молча поужинала и сидела на диване, погрузившись в свои мысли. Мэри подсела к ней и осторожно поинтересовалась, будут ли они сегодня читать книгу.

Вопрос дочери вывел мать из задумчивости. Она обняла девочку за плечи и, волнуясь, заговорила:

— Мэри, дорогая! Ты уже большая, умная девочка, ты все понимаешь... Помнишь, когда мы разошлись с твоим отцом, ты вначале все ждала, что он вернется. Но он не вернулся и никогда не вернется — у него другая семья.

— А я уже давно и не жду его, — вставила Мэри.

Мать слегка улыбнулась и, погладив дочку по голове, продолжала:

— А я хочу, чтобы у нас тоже была настоящая семья.

— Мама, — вновь перебила ее Мэри, — а разве мы с тобой — не настоящая семья?

— Я хочу, чтобы у меня был муж, а у тебя — отец... Примерно полгода назад я рассказывала тебе, что в нашу школу пришел новый директор, мистер Брэдли. Он очень хорошо относится ко мне, и мне он нравится. Он любит детей и хотел бы познакомиться с тобой. Если мистер Брэдли тебе понравится, мы могли бы жить все вместе. Но если ты будешь против, я, конечно, не выйду за него замуж... и мы будем жить по-прежнему.

Последние слова мать произнесла очень грустно. Она виновато взглянула на дочь и опустила глаза.

Мэри, внимательно посмотрев на нее, впервые заметила, что лицо у матери усталое и совсем не счастливое. У Мэри к горлу подступил комок. Она вздохнула тихонько и сказала, стараясь, чтобы голос не дрожал:

— Ну что ты, мамочка, если он тебе нравится, я не буду против.

Мать, заливаясь слезами, порывисто обняла и стала целовать дочку.

А Мэри потом у себя в комнате долго и безутешно рыдала, уткнувшись в подушку.

Так в их семье появился Джон Брэдли.

Первое время жили в старом доме. Но когда через год на свет появился брат Том, семья переехала в другой дом, побольше. В этом доме для Мэри все было чужим и непривычным. И цветы, и деревья в саду были другие, и птицы из леса редко залетали. И поссумы перестали наведываться по ночам, сколько Мэри ни оставляла им вкусных сочных фруктов.

Отчим относился к ней хорошо, никогда не обижал ее, но Мэри все равно чувствовала себя лишней в этой семье, тем более что и мать уделяла ей все меньше времени, переключив внимание на маленького Тома.

Мэри помогала матери ухаживать за малышом, играла с братишкой, читала ему книжки, но двенадцатилетняя разница в возрасте мешала их сближению. С братом ей было не очень интересно.

Несмотря на то что в Воллонгонге, ближайшем к Флауэр Мидоу городе, есть свой университет, Мэри после окончания школы решила ехать учиться в Сидней — ей хотелось почувствовать себя взрослой и самостоятельной. Она поступила на филологический факультет университета и окунулась в атмосферу студенческой жизни. Лекции, семинары, экзамены, кино, танцы, студенческие вечеринки наполнили ее дни.

Почти сразу Мэри подружилась с Энн — они учились в одной группе и жили в одной комнате в общежитии. Все удивлялись их дружбе, потому что трудно было бы найти девушек, столь разных по характеру и темпераменту. Энн — бойкая, веселая, энергичная, непоседливая. Мэри — спокойная, задумчивая, серьезная, немногословная.

Единственно, что их, казалось, объединяло, это — любовь к поэзии. Но и поэзия им нравилась разная. Мэри предпочитала любовную лирику, а Энн — юмористические и сатирические стихи. Они часто спорили о достоинствах и недостатках поэзии того или иного автора. Но споры эти были творческими и никогда не перерастали в ссоры.

И все же в результате общения девушки кое-что позаимствовали одна у другой и уже не выглядели такими несхожими, как вначале. А вообще — они прекрасно дополняли друг друга и их дружба ни разу не дала трещину.

На последнем курсе Мэри решила писать диплом по английской романтической поэзии XIX века. Для этого она пошла в семинар профессора Дэвида Паркера. Сорокашестилетний профессор был высок, привлекателен, а занятия вел так артистически, так увлекательно, что послушать его приходили даже студенты других факультетов. Многие девушки были влюблены в холостого профессора, за которым давно и прочно закрепилась слава сердцееда.

Мэри тоже нравился Дэвид Паркер, но не столько как мужчина, сколько как умный ученый, великолепный оратор, талантливый писатель и поэт. Она относилась к нему с большим уважением.

А вот Дэвиду Мэри нравилась как женщина. Из всех студенток его семинара он остановил свое внимание именно на ней. Дэвид умел не только ярко и оригинально читать лекции, но и красиво ухаживать. Он говорил комплименты, дарил цветы, приглашал в рестораны. Он посвятил Мэри несколько стихотворений, которые сначала декламировал ей сам, а потом преподносил в опубликованном виде.

И ей, разумеется, льстило внимание такого человека. Жизненного опыта явно не хватало, и Мэри трудно было разобраться в своих, а тем более — в чужих чувствах. Однокурсницы откровенно завидовали ей.

Постепенно почтение и уважение стали сменяться увлечением артистичным профессором. Благодаря его настойчивому вниманию с каждым днем это увлечение все росло, и к концу последнего семестра Энн осталась в их комнате в общежитии одна.

После блестящего окончания университета перед Мэри открывалась научная карьера. Она хотела продолжить более углубленное изучение английской поэзии эпохи романтизма. И влюбленный профессор организовал ей стажировку в Англии.

Отпуск они провели вместе в Новой Зеландии, откуда родом были родители Дэвида. В наследство от них ему достался дом на побережье океана, где Дэвид с наслаждением предавался теперь всем удовольствиям близкого общения с привлекательной молоденькой возлюбленной.

А Мэри больше наслаждалась красотами природы и новыми впечатлениями от страны, в которой оказалась впервые, чем близостью с любвеобильным профессором. Но она была ему очень благодарна за все, что он для нее сделал, и потому ей даже в голову не приходило проявлять какое-либо неудовольствие.