Только поверь

— Вы правы, — согласилась Мэри, — есть весьма несимпатичные создания, хотя они и не виноваты в том, что их природа создала такими. Зато все остальные — очень милые и трогательные. Я ужасно люблю всяких зверушек, особенно — малышей. Дома у меня всегда было множество четвероногих подопечных. А здесь — только один рыжий кот по кличке Толстяк. Он бездомный, но очень самостоятельный и независимый. Я предлагала ему жить у меня, но он предпочитает свободную жизнь на чердаке. Когда он пришел ко мне первый раз, это был тощий, изможденный доходяга. Я принесла ему молока и еще какой-то еды и сказала: «Ну и толстяк же ты!» Так это прозвище за ним и закрепилось. Какой бы голодный он ни приходил, он всегда ест неторопливо и с достоинством, не набрасываясь с жадностью на пищу. После еды он благодарно урчит и разрешает себя погладить, а потом, подняв хвост трубой, гордо и неспешно удаляется.

Слушая Мэри, Майкл узнал ее еще с одной стороны, и ему не могла не понравиться ее доброта и отзывчивость.

Солнце село. Становилось все прохладнее. Мэри зябко поежилась. Майкл заметил это.

— Холодно? — спросил он.

И, не дожидаясь ответа, поддавшись непроизвольному порыву, обнял Мэри за плечи. И тут же испугался своей вольности. Рука дрогнула, но он все же не снял ее с плеча девушки, потому что она не возразила против этого жеста. Они ближе придвинулись друг к другу.

Он почти все знает обо мне, кроме истории с Дэвидом, думала Мэри. Об этом ему лучше не знать. О себе он тоже рассказывал очень подробно, и у меня такое ощущение, что я знала его всю жизнь. Конечно, может быть, он тоже утаил какие-нибудь свои любовные истории — это его право. Меня не волнуют его прошлые увлечения. Мне кажется, внутренне мы уже готовы к тому, чтобы быть ближе друг к другу. Но существует какая-то внешняя плотина, сдерживающая нас.

Некоторое время они сидели молча. Сумерки быстро сгущались. Приближалось время закрытия парка. Аллея, где нашли приют молодые люди, была пустынной. Майкл привлек Мэри к себе и поцеловал в губы. Этот первый поцелуй был недолгим, осторожным, как бы разведывательным, словно Майкл все еще опасался, что Мэри будет недовольна.

Но она ответила на его поцелуй, одновременно подумав: ну вот и прорвана плотина, которая нам мешала. Не знаю, что будет дальше, но сейчас мне хорошо с ним. Он мне очень нравится!

Майкл вдруг не к месту усмехнулся, нарушив только что созданный им романтический настрой. Мэри посмотрела на него вопросительно.

— Я подумал, — объяснил Майкл, — вот было бы забавно, если бы сейчас кто-нибудь из моих студентов увидел меня здесь, обнимающим и целующим красивую девушку.

— А что, разве преподавателям это запрещено?

— Нет, конечно. Просто обычно я над ними подшучиваю, а уж тут они бы дали волю своему остроумию.

— Я думаю, если кто-то из них и гуляет сейчас в этом или каком-нибудь другом парке, то, скорее всего, делает то же самое, что и их уважаемый профессор.

Последовавший за этим второй поцелуй был более продолжительным и смелым. Мэри стало тепло и уютно в его объятиях. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Майкл расценил это по-своему. Ему показалось, что она устала, и он предложил отвезти ее домой.

Подъехав к ее дому, он вышел из машины и пошел вслед за Мэри к подъезду в надежде на совместное продолжение вечера. Но она, как и в прошлый раз, не пригласила его к себе.

Ему, наверное, это покажется моим чудачеством, но мне хочется, чтобы он еще немного за мной поухаживал — это так приятно!

Майкл не стал настаивать и, поцеловав Мэри на прощание, уехал.

Придя домой и приняв душ, она забралась в постель, включила бра над кроватью и хотела немного почитать что-нибудь легкое, бездумное. Но книга из серии дамских романов осталась раскрытой на первой странице. Мэри никак не могла сосредоточиться на вымышленном сюжете, ее гораздо больше занимало то, что происходило в реальности и с ней самой.

Мне хочется любить и быть любимой, размышляла она. Дэвида я никогда не любила по-настоящему, мне только одно время казалось, что люблю. Мы все-таки слишком разные. Нас не связывали никакие формальные обязательства, но все же он поступил со мной не по-джентльменски. После разрыва с ним все мужчины казались мне похожими на него и недостойными моего внимания. Я думала, что еще долго не буду замечать никого из них.

Но прошло совсем немного времени, и я забыла о своем намерении. Боюсь сказать что-то определенное, но Майкл нравится мне, меня влечет к нему. Мне бы так не хотелось ошибиться в нем...

С этими мыслями Мэри уснула.

Ночью ей приснился старый заросший сад с густыми кустами. Она упорно пробиралась куда-то через эти кусты, мокрые от дождя, царапая ветками руки. Ей казалось, что кусты никогда не кончатся и ей никогда не выйти на дорогу. Она уже начала приходить в отчаяние. Но в это время почувствовала, как чья-то крепкая рука взяла ее за запястье и уверенно повела вперед. Она не видела своего проводника, но доверяла ему безоговорочно.

И темные кусты сразу расступились, и она увидела свет и прямую дорогу, уходящую вдаль. Вот только рядом с ней никого не было, а далеко впереди, где дорога спускалась с холма вниз, мелькнула и пропала какая-то неясная фигура.

Потом все вокруг заволокло густым туманом, и Мэри опять стало страшно одной. Она боялась сбиться с дороги и заблудиться. В страхе она звала кого-то на помощь.

И вдруг туман рассеялся, выглянуло солнце, а на вершине холма показалась та же мужская фигура, только теперь она двигалась навстречу Мэри.

7

Раз или два в неделю Майкл, оставляя работу над книгой, выбирался в Лондон, заходил в библиотеку или, договорившись предварительно по телефону, ждал Мэри у выхода. И они шли гулять. Сначала — по старинным кварталам Лондона, которые нравились Мэри, затем — по паркам и садам, потому что Майкл любил отдыхать на природе. Голландский парк, Кенсингтонские сады, Грин-парк... Маршруты никогда не повторялись. Неизменным было одно — поцелуи при расставании, которые с каждым разом становились все горячее и продолжительнее.

Во вторник, когда Мэри закончила работу, они с Майклом поехали в Ричмонд. Оттуда шли вдоль лесистого берега неширокой в этом месте Темзы в Кью. Они шагали, взявшись за руки и вдыхая полной грудью ароматы цветов и трав. После первой же совместной прогулки они перешли на «ты», и это еще больше сблизило их.

Сначала брели молча. Мэри ощущала мягкую теплоту руки Майкла, ей было приятно это прикосновение.

— Майкл, — нарушила она молчание, — помнишь, еще в самолете ты обещал рассказать какие-нибудь интересные или забавные случаи, происходившие в археологических экспедициях. Пожалуйста, вспомни что-нибудь.

Он задумался, но ненадолго.

— Знаешь, Мэри, чаще происходит что-то неприятное, непредвиденное, а забавным оно становится потом, когда минует и все обходится без потерь...

Ну, вот, например, однажды нас высадили с вертолета на берег широкой реки в довольно глухом месте. У нас были палатки, оборудование, большой запас продуктов, личные вещи. Примерно через месяц в условленный день за нами должен был приплыть катер и доставить нас туда, где мы могли бы со всем своим багажом пересесть на поезд.

В намеченный день, как ты уже, наверное, догадалась, катера мы не дождались. Все наши попытки что-либо выяснить не увенчались успехом. Рассчитывать можно было только на себя и свои силы.

Пришлось срочно собирать валежник, так как рубить деревья в этом лесу запрещено, и строить плот, который мы связывали брючными ремнями, подтяжками, шарфами, полотенцами. Однако все это оказалось не очень надежным сооружением — мы ведь не специалисты по строительству плотов.

Тогда было решено, что на наше хлипкое плавучее средство мы положим вещи, поставим ящики с археологическими находками и посадим женщину, которая не умела плавать, а сами, держась за края плота, поплывем рядом, благо дело было летом и плыть к тому же предстояло по течению реки.