Следующий шаг

«Задачу принял».

— Учитель, у меня есть отвлеченный вопрос.

— Задавай, — разрешил лич.

— Меня все гложет, почему большинство вещей при моем перемещении в этот мир превратилось в вонючую кашу.

— Сложный вопрос. Возможно, это связано с тем, что магический фон значительно скакнул вверх. Но маловероятно. Если провести аналогию с артефактами и амулетами, не подготовленными под портальные переходы, то они обычно просто ломаются, но не превращаются в Асириз знает что. Опиши примерное устройство своих вещей.

Я постарался объяснить, как устроена электроника и каковы принципы ее работы.

— Достаточно, — прервал меня лич, — насколько я понял, принцип действия твоих артефактов построен на передаче миниатюрных молний. А еще я понял, что артефакты создаются с нуля и содержат внутри себя несколько сотен тысяч мельчайших минералов. Правильно?

— Можно сказать и так, — согласился я.

— Такие сложные артефакты должны иметь специальную защиту от перемен магического фона. Но из-за портального перехода на одном из нематериальных планов произошел скачок, вследствие чего минералы изменили свои свойства и твои артефакты пришли в полную негодность. К тому же молнии довольно нестабильная субстанция, у них высокая вариативность в зависимости от состояния магического плана.

— Я примерно так и думал.

— Кстати, от состояний насыщенности и сопротивляемости магического фона, а также распределения свободных ман в нем зависят обычные заклинания. Как правило, плетения стабильны при любых изменениях, но их эффективность весьма сильно колеблется. Самые опытные боевые маги используют такие особенности в своих схватках. Например, при большой насыщенности магического фона мелкодисперсной маной воздуха слабенькая водяная завеса сильно ослабит мощный огненный дождь. Хотя в типичной ситуации такой мощный огненный конструкт пройдет завесу, не потеряв ни единицы силы.

— Интересно, — произнес я. — А как узнать об этом больше?

— Рано тебе, — лич покачал головой, — не твой это уровень. Сначала научись чувствовать магию. И только потом будем говорить о таких тонкостях.

— Хорошо, учитель, — согласился я и после небольшой заминки продолжил: — В моем мире когда-то давно использовалась сила пара для движения механизмов. Это была довольно эффективная система по тем временам. Почему это нигде не используется?

— Объясни подробнее, — попросил лич, — пока из твоих слов ничего не ясно.

Я взял лист бумаги, быстренько набросал схему простейшего парового котла и начал объяснять.

— Достаточно, — остановил меня Бератрон, — подобные механизмы используют гномы в глубине своих гор.

— Но почему люди не используют?

— А зачем? Такие устройства довольно капризные в обслуживании, и на них также распространяются проблемы с изменением магического фона. И стоимость производства одного такого, как ты сказал, котла весьма высока. К тому же у людей есть маги, они способны сделать больше, чем эти нелепые конструкции.

— Но ведь у гномов тоже есть маги, — удивился я.

— Во-первых, люди — это маги-универсалы, а гномы — это маги земли, за редким исключением. Во-вторых, процент одаренных у гномов значительно ниже, чем у людей. В-третьих, гномы больше тяготеют к рунам и ритуалам, а не к классической магии. В-четвертых, в глубине гор магический фон примерно постоянен, в отличие от поверхности, где он весьма изменчив.

Я набросал схему пистолета, показал личу и постарался объяснить принцип.

— Что-то подобное я видел. — Лич задумался на пару мгновений. — Вспомнил. Понимаешь, ты далеко не первый пришелец из технических миров.

— Технологических, — поправил я собеседника.

— Без разницы, — отмахнулся Бератрон, — когда-то знания пришельцев всколыхнули магическое сообщество. Это было еще до Войн Магов. Но после длительного обсуждения и множества экспериментов было признано, что совместить оба пути практически нереально. Все можно сделать с помощью магии, причем проще, быстрее и эффективнее. Кстати, у меня есть подобные труды. Если хочешь, можешь ознакомиться.

— Хочу, — просто ответил я.

Бератрон встал.

— Пошли.

Мы спустились в подвал, поплутали по катакомбам и вышли к библиотеке, в которой мне ранее не довелось побывать.

— Здесь хранятся «сомнительные» знания, — сказал Бератрон, — практической пользы нет, но и выбросить нельзя.

Я огляделся и направился к одному из стеллажей.

— Вот, кстати, интересная книга по твоему вопросу. — Лич снял с полки толстый том. — Автор — магистр Хелоносаль Мыслитель, настоящий специалист в теоретической магии. И что самое главное, книга с пометками легендарного Темного Алхимика. Конечно, это копия, подлинник сгинул в Солнечной империи веков пять назад. Кстати, некоторые архивариусы считают, что Темный Алхимик был одним из таких вот пришельцев из технологических миров.

Я взял книгу и начал листать.

— Некоторые пометки до сих пор не расшифрованы. Они написаны на неизвестном языке, — продолжал Бератрон, — что говорит в пользу иномирного происхождения Алхимика.

Я углубился в чтение какой-то главы: в начале шли весьма качественные чертежи пистолета. Быстрый поиск по базам ничего не дал, поэтому я сделал вывод, что схема оружия пришла из какого-то другого технологического мира. Потом шли списки ингредиентов. Как я понял, это был состав стабильного пороха для пистолета. Затем приводилась стоимость одного выстрела в размере трех золотых. Самое интересное, что число было обведено и стояла приписка: «Счетовод, черт побери! Совсем оторвался от жизни, старый пердун! Стоимость выстрела по этому списку будет всего лишь девяносто три серебряных. Хотя и впрямь дороговато».

Я усмехнулся. Похоже, Темный Алхимик был личностью весьма эмоциональной.

«Ты не заметил самого главного».

«Разъясни!»

«На каком языке написана пометка?»

Я присмотрелся, и усмешка сползла с моего лица.

«На русском? Офигеть, неужели Темный Алхимик был русским и пришельцем с Земли?»

«Нет, конечно! Он был с Марса, а на русском писал ради конспирации!»

«Сейчас кто-то довыкобенивается до карцера».

Я быстро пролистал книгу: «невинные» пометки сделаны на общем кахорском, а вот критичные — исключительно на русском. В конце стояла небольшая приписка:

«К сожалению, старый маразматик прав! Хотя с арифметикой у него плохо. Действительно, использование технологий в этом мире нерентабельно. Не получится здесь организовать ядерные бомбы и ковровые бомбардировки. И зачем я все это пишу? Ведь никто и никогда не прочтет мои слова. А ладно, пусть будет».

— Что-то прочел? — Оказывается, лич внимательно за мной наблюдал.

— Да. — В сокрытии правды от Бератрона я не видел смысла. — Вот эти пометки сделаны на моем родном языке.

— Превосходно! — обрадовался лич. — От Темного Алхимика осталось множество нерасшифрованных записей. А эти знания для магического мира сложно переоценить.

— Если остальные записи аналогичны этим, вряд ли они помогут магическому сообществу.

— Почему? — удивился Бератрон.

— К примеру, вот тут Алхимик называет магистра маразматиком, вот здесь — клиническим идиотом…

— Хватит, — прервал меня лич, — я понял. Жаль, что сейчас у нас нет времени, чтобы ты обучил меня твоему родному языку. Что бы он там ни написал, но в любом случае Темный Алхимик — слишком важная фигура в истории магии, чтобы сбрасывать ее со счетов. Возможно, в других его трудах содержатся знания.

— Вернусь, обязательно научу, — пообещал я. — А разве у вас есть другие его труды?

— Найти можно, вот этим и займешься по возвращении. А теперь предлагаю тебе пройти в библиотеку с книгами по миру, в который ты отправишься. Тебе нужно подготовиться, а мне надо строить портал.

— А не рано? Я уверен, что подготовка займет несколько дней.

— А ты думаешь, что межпространственный портал строится за несколько минут? — скептично возразил лич.

Сен