Подари мне поцелуй

— Что тогда ты имеешь в виду? — спросила заинтригованная Дайан.

— Тебя не удивило слово «антагонист» в устах Ингрид?

— Удивило, но, насколько я помню, героиня, которую она будет играть в новой пьесе, несколько раз использует это слово.

— Эдам, почему ты так уверен в моей необразованности?! — возмутилась Ингрид.

— Гм, как бы так сказать, чтобы ты не обиделась… Понимаешь ли, ты замечательный человек, верный друг и просто симпатичная девушка. Но иногда ты такие глупости говоришь!

— Я думаю, уровень образования Ингрид — ее личное дело, — остановила Дайан Эдама, который собирался перечислить все промахи Ингрид. — Меня больше интересует вопрос, почему спектакль уже через месяц, а я об этом узнаю последней?

— Ты действительно не знала? А почему Эдам… — удивленно начал Дик, но тут же замолчал, заметив, как Эдам из-за плеча Дайан делает ему знаки. Истолковать эти жесты можно было только как: «Еще слово, и я тебя убью».

— Милая, я все тебе объясню, когда мы приедем домой, — сказал Эдам.

— Надеюсь, — коротко ответила Дайан. Она поняла, что Эдам опять что-то решил, не ставя ее в известность.

— Расскажите мне о Лондоне! — несколько неуклюже попыталась Ингрид перевести разговор в другое русло.

Несмотря на грубую попытку отвлечь ее от волнующей проблемы, Дайан с видимой охотой принялась рассказывать подруге о городе, который успела полюбить.

Вечером, когда чемоданы были распакованы и вещи разложены, Дайан вновь решила начать разговор о спектакле.

— Эдам, может быть, ты мне все же объяснишь, почему премьера уже через месяц, а я об этом узнаю последней?

— Я надеялся, что ты забудешь, — со вздохом произнес он.

— Это особенно странно в свете нашего разговора о переезде из Лондона. Мне казалось, что мы поняли друг друга.

— Прости, Дайан, но мне не хотелось заставлять тебя улетать из Лондона сразу же, а ты же понимаешь, что начинать спектакль в середине сезона — глупо.

— А у тебя не возникло мысли спросить меня, хочу ли я еще оставаться в Лондоне и потом как каторжная работать по двенадцать часов в сутки, или все же уеду раньше, но потом спокойно подготовлюсь?

— Дайан, я уверен, что твой талант поможет тебе. Да эту пьесу ты сможешь сыграть через два дня!

— Если бы я играла одна, тогда другой вопрос. Но вместе со мной играют другие актеры. А я уже привыкла к английскому стилю игры, так что им придется нелегко, пока я вновь перестроюсь. Дик, например, ужасно удивится, услышав паузу там, где в тексте нет многоточия.

— Дайан, они уже давно начали репетиции, они не проходили только те сцены, где задействована ты. Я думаю, чтобы сыграться, вам хватит и недели!

— Конечно, хватит, но всем нам будет очень тяжело.

Дайан вышла из комнаты. Она была очень сердита на Эдама, который вновь не удосужился посоветоваться с ней, а все решил за нее, и в результате сделал только хуже.

— Милая, — позвал ее Эдам. — где ты?

— Иду в ванную, — сердито ответила Дайан. — Кстати, у тебя нет таблички «Не беспокоить»?

— Зачем? — опешил Эдам.

— Я тебя хорошо знаю. Тебя и средство, с помощью которого ты собираешься просить у меня прощения. А я еще очень зла.

Пока она говорила это, Эдам уже появился на пороге ванной комнаты. Он с восторгом смотрел на высокую и стройную фигуру своей возлюбленной. Дайан уже успела раздеться и сейчас регулировала температуру воду. Эдам подошел к ней и обвил руками ее тонкую талию.

— А это идея, — прошептал он.

— И за что я тебя люблю! — Дайан покачала головой, повернулась к нему лицом и, улыбаясь, добавила: — Может быть, табличка и не понадобится.

Как Дайан и предсказывала, ей было очень трудно работать. Она уже привыкла к английской школе, тем более что ее учителя предпочитали именно это направление в актерском искусстве. Поэтому она теперь редко находила минутку для того, чтобы пообщаться с Эдамом. Но он, даже если и обижался, молчал, поскольку чувствовал себя отчасти виноватым перед Дайан.

А вот времени на общение с Ингрид у Дайан оказалось предостаточно. Они довольно часто сидели и ждали, пока другие актеры пройдут свои сцены. Дайан теперь поняла, насколько удачно была построена работа в «Глобусе». Там она никогда не сидела просто так, только из-за того, что кто-то никак не мог сообразить, что от него требуется.

Ингрид была просто счастлива, что Дайан вернулась и теперь все пойдет по-прежнему. Она так ни с кем и не сблизилась за время отсутствия подруги. Ингрид даже немного завидовала тому, что Дайан нашла себе наперсницу и в Лондоне. Но в первый же разговор по душам Дайан отчитала подругу за то, что та позволила себе вмешиваться в ее личную жизнь.

— Но, Дайан, — возразила Ингрид, — вы бы сами так никогда и не разобрались в своих отношениях. А ты бы еще, чего доброго, вышла замуж за этого Филиппа.

— Филипп — прекрасный человек, но я бы не стала выходить за него замуж только из-за того, что он предложил мне это. Я уверена, что настоящий брак без любви невозможен.

— Ты — ретроградка.

— Ингрид, тебе повредит эта роль.

— Почему?

— Слишком много новых слов, значение которых нужно смотреть толковом в словаре.

— Дайан, я ведь могу и обидеться!

— Это мне следует обидеться за то, что меня за моей спиной сводили с человеком, которого я считала отличным другом.

— Зато теперь у тебя есть отличный любовник.

— Ингрид! — воскликнула пораженная Дайан. — Мне кажется или ты стала еще циничнее?

— Нет, просто ты давно со мной по-настоящему не общалась. А как насчет Эдама?

— Во-первых, я не считаю нужным обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было, а во-вторых, тебе-то это зачем знать?!

— А жаль. Ну да ладно, тебя все равно не переубедишь. Лучше расскажи-ка мне, как тебе понравились английские мужчины.

— У тебя появился какой-то пунктик по этому поводу.

— Дайан, ты нашла свое счастье, а мне его еще искать и искать. Я вот думаю: а не рвануть ли на следующий сезон в Англию?

— Правильно, поезжай, но только тебе придется взять у меня несколько уроков. У них совсем другая манера игры. Она очень похожа на…

— Дайан! Только не сейчас! Я если и поеду в Англию, то только для того, чтобы завести какой-нибудь роман. Я не собираюсь там работать. И потом, кто меня пригласит?

— Почему ты решила, что не сможешь играть в английских театрах? — удивилась Дайан.

— Потому что трезво оцениваю свои способности. Я не слишком хорошая актриса. Можешь не пытаться переубедить меня. Если бы я что-то собой представляла, Колфилд давно ставил бы меня на серьезные роли.

— Но ведь он и ставил тебя!

— Это было от безысходности. Сью слишком всем надоела, хотелось чего-то новенького.

— Ингрид, милая, в театре полно актрис, но выбрал-то он тебя.

— Не забывай о моем дяде. Колфилду позарез были нужны деньги. — Она грустно пожала плечами.

— Дорогая моя, ты позволяешь ему занижать твою самооценку, хотя сама прекрасно знаешь, что он собой представляет и как режиссер, и как человек?!

— Дайан, ну зачем мы будем спорить об этом? И ты, и я прекрасно знаем, что Колфилд умеет подбирать актеров. А если он меня не берет, это значит одно — я плохая актриса.

— Прекрати! Даже больше слышать не хочу. Я знаю только одну действительно плохую актрису — мисс Сюзанну Элиас. Или она уже успела стать миссис?

— Нет, справедливость все же существует. Она все еще у нас в театре. Но Эдам потребовал от Итена, чтобы ее даже рядом не было, когда ты репетируешь.

— Интересно, как же Итен смог этого добиться?

— А это уже его проблема. Но, думаю, он прекрасно понимает, что сейчас он не в том положении, чтобы спорить с Эдамом. Так что Сью отправили в отпуск, и в ближайшее время ты ее не увидишь.

— Не могу сказать, что сильно расстроена.

В день премьеры Дайан совершенно не волновалась. Она знала, что сможет сыграть эту роль и сыграть так, чтобы авторитет Колфилда вновь поднялся на прежнюю планку. Все же в некоторой степени она была обязана ему своей славой, ведь он первым увидел в ней актрису. Но если раньше их связывало что-то вроде дружбы, то сейчас они были настолько далеки друг от друга, что даже почти не разговаривали. Дайан не нуждалась в подсказках режиссера, а больше общих тем для разговора у них не было. Дайан вполне устраивала сложившаяся ситуация. Она бы ни за что не смогла вновь улыбнуться Итену, поговорить с ним о проблемах театра или актеров. Они стали чужими.