Страница 58 из 75
—Господи, нет, конечно! — Я тронула Анетт за плечо и почувствовала, как она напряглась. Тогда я убрала руку, но в следующее мгновение вернула ее на прежнее место, на этот раз уже осознанно. — Это меня никогда не раздражало, если я и обижалась, то совсем на другое.
—Что ты имеешь в виду?
Мне было трудно выразить словами то, что я только сейчас начинала понимать сама.
—Я вам завидовала. Вы трое были способны на глубокое чувство, и по сравнению с вами я выглядела еще хуже. То, что вы принимали за неодобрение с моей стороны, на самом деле было самозащитой. Показать, что я одобряю все, чем вы занимаетесь в жизни, означало бы признать
собственные недостатки, а мне и без того было плохо.
Я потрепала Анетт по плечу, желая вернуться к ее вопросу.
— Вы, девочки, всегда были важнейшей частью моей жизни, я ни на секунду не пожалела, что вы у меня есть. Цепи, говоришь? Совсем наоборот. Бывали времена, когда я спрашивала себя, правильно ли поступила, выбрав не Уилла, а Ника, и в такие моменты вы трое были главным аргументом в пользу моего выбора. Если бы я осталась с Уиллом, вас бы у меня не было.
— Но у тебя был бы Уилл, — возразила Анетт, — и были бы другие дети, от него. Ты никогда об этом не задумывалась? Ты не жалела, что у тебя нет детей от Уилла?
Я покачала головой:
— Нет. Я сделала выбор и не оглядывалась назад. Если я о чем и жалела, то только о том, что могу дать вам очень немного. Иногда я видела, что вам тяжело, что я нужна вам вся, но мне было просто нечего дать.
— Если так, то почему мы здесь? — спросила Кэролайн. — Зачем ты купила Старз-Энд?
Я приняла из рук Лиа чашку чаю.
— Думаю, ты сама знаешь ответ.
— Ну хорошо, ты хотела, чтобы мы узнали про Уилла, это я могу понять. Но разве не проще было бы пригласить нас в Филадельфию и рассказать все как есть?
— О, узнать мало, нужно еще увидеть, почувствовать, понять. Я хотела, чтобы вы испытали магию этого места. Кроме того, я должна была сюда вернуться. Эта мысль всегда жила во мне, все эти годы. Пока был жив ваш отец, я не думала о возвращении, но после его смерти я уже не могла отбросить эту мысль. Я должна была вернуться, увидеть Старз-Энд. Мне нужно было навестить Уилла.
— Но для этого вовее не обязательно было покупать поместье, — возразила Кэролайн.
— Именно здесь я хочу умереть.
— Мама!
—Не говори так!
—Господи!
Три голоса прозвучали одновременно.
— Да, это так. — Перед лицом смерти я чувствовала в себе уверенность, которой не было и не могло быть у женщин во цвете лет.
— Но почему? — удивилась Анетт. — Вся твоя жизнь прошла в Филадельфии.
—Не вся. Значительная часть, но не вся. Я считаю, что в жизни у меня было три больших достижения. Первое — брак с вашим отцом, второе — рождение вас троих и последнее — встреча с Уиллом. Да, я считаю это достижением, когда я была с ним, я достигла таких эмоциональных высот, каких большинство людей никогда не достигают. Несмотря на то что мы расстались, несмотря на страдания, я считаю, что мне посчастливилось.
Я поднесла чашку к губам и сделала глоток. Наверное, мне лучше было бы снова сесть, но очень не хотелось отдаляться от дочерей. Мне нравилось стоять рядом с ними, быть с ними заодно. Кроме того, уже на могиле Уилла я почувствовала прилив сил, сейчас это ощущение еще более усилилось. Каждое очередное завершенное дело прибавляло мне сил.
— С вашим отцом я уже попрощалась, так что в этой части у меня не осталось незаконченных дел. Однако у меня есть вы, девочки, и Уилл. Я хотела, чтобы вы с ним познакбмились — с моей помощью и узнав Старз-Энд. — Я посмотрела в окно — мимо клумб, мимо обрыва, в сторону горизонта. — Только оказавшись здесь, можно ощутить атмосферу, в которой могла расцвести такая любовь, как наша. И еще одно. Я должна была вам все объяснить и извиниться. В Филадельфии это выглядело бы неубедительно, а здесь, как мне кажется, самое подходящее место!
Я медленно перевела на дочерей взгляд, полный ожидания.
Поздний вечер. Я лежу в кровати обессиленная, но умиротворенная. Сегодня я была матерью, это нелегкий труд, но и удовольствие. Мы проговорили весь вечер: сначала за чаем, потом за обедом, потом в кафе-мороженом, еще позже — в небольшом местном магазинчике.
Как же это было здорово — погрузиться всем в «вольво» и поехать в Даунли! Никогда еще, во всяком случае, с тех пор, как мои девочки повзрослели, нам не было так хорошо вместе. Когда они были маленькими, мы ездили вместе по магазинам, но в этом было что-то формальное. Сегодня мы чувствовали себя семьей, людьми, близкими друг другу — возможно, впервые в жизни.
Было ли тому причиной поместье? Мне нравилось думать, что причина крылась в нас самих. Потенциал уже существовал, а окружающая обстановка лишь помогла ему раскрыться.
Мы решили поехать в кафе-мороженое, когда стало ясно, что всем нам нужно немного развеяться. Воистину, облегчать душу — занятие не из легких. Я еще раз пересказала историю про нас с Уиллом, ответила на вопросы во второй раз, потом в третий, в четвертый — и я не возражала, напротив, испытывала огромное облегчение от того, что могла наконец все рассказать.
Возможно, это нас и сблизило — сам факт откровения. Девочки не одобряли того, что я сделала, да я на это и не рассчитывала и даже не просила об этом, однако, как мне кажется, в конце концов они хотя бы отчасти поняли, на сколько удивительным было то, что возникло между мной и Уиллом.
Когда мы, поев мороженого, вернулись в поместье, серьезный разговор продолжился. Мне пришлось выслушать новые обвинения: что я не уделяла дочерям внимания, когда оно было им необходимо, что я настраивала одну против другой, что Лиа была моей любимицей. С первым я согласилась, второе меня удивило, а насчет третьего я внесла ясность: я люблю всех трех своих дочерей, всеми тремя восхищаюсь, всем трем желаю счастья. После этого мы обнимались, смеялись и плакали, это были слезы очищения и в то же время слезы счастья. Обнимала меня чаще Лиа, но несколько раз и Анетт, и эти объятия меня особенно порадовали — в семье Анетт любят обниматься, я чувствовала себя так, будто наконец стала одной из них.
Только Кэролайн оставалась сдержанной. Она считала, что я предала их, храня свою тайну столько лет. А я думаю, причина в ее задетой гордости. Как бы то ни было, в обоих случаях лучший лекарь — время. То, что случилось сегодня, — лишь начало, но начало хорошее.
Вспоминая события прошедшего дня, я испытывала удовлетворение от удачного начала. А еще облегчение и умиротворенность.
Как и следовало ожидать, лежа в темноте в Старз-Энд, я не могла не думать об Уилле. Мы ни разу не спали с ним в хозяйском доме, однако сейчас я, казалось, ощущала его рядом с собой. А причиной тому — влажный солоноватый воздух, ритмичная песня океана и чудесный, удивительный запах, который я никогда не забуду. Приморские розы… это они перенесли меня в прошлое.
Я помню наши пикники на камнях — хлеб с хрустящей корочкой, сыр и домашнее вино. Я помню, как ранним утром над водой поднимается туман, а в полдень жаркое солнце нагревает скалы. Я помню, как шхуны рассекают волны, уходя на восток, как бабочки-«монархи» порхают с цветка на цветок сколько удивительным было то, что возникло между мной и Уиллом. с ириса на лилию, с лилии на «кружево королевы Анны».
Я помню сильные загорелые руки Уилла, его ладони — шершавые, мозолистые, но для меня всегда нежные.
Я здесь, Уилл.
Я улыбнулась и вздохнула, потом еще раз — глубоко, удовлетворенно.
Глава 19
Анетт держала в руке три листка бумаги: карточку, которая была приложена к цветам, присланным Жан-Полем, и два сообщения, принятых по телефону. Первое, где говорилось, что у Томаса все в порядке, было принято позавчера, второе — сегодня утром. Во второй раз Жан-Поль просто передавал, что скучает по ней.
Сначала Анетт не перезвонила ему из принципа, а потом развернулись события, которые захватили ее целиком, и она просто забыла. И вот сейчас Анетт сняла трубку, чтобы позвонить, подержала ее в руках и снова положила на рычаг. В Сент-Луисе первый час ночи, Жан-Поль наверняка спит. Но ей очень хотелось с ним поговорить. Одно дело — твердо отстаивать свои принципы, и совсем другое — склониться перед душой и сердцем.