Нет голода неистовей

Прежде чем видео запустилось, Эмма вставила в уши наушники своего уже «устаревшего» айПода, чтобы ничего не слышать, и зарылась лицом в грудь Лаклейна, объяснив это тем, что там были «страшные моменты».

В отличие от других, Лаклейн мог легко отвести взгляд от экрана, чтобы подумать обо всем, что узнал, так как уже много раз проигрывал эту запись. Поначалу он смотрел видео с момента появления Деместриу, так как Харман запрограммировал плеер подобным образом. Но Лаклейну удалось промотать назад и увидеть Деместриу за несколько часов и даже дней до появления Эммы. Он видел, как тот смотрел в окно, как сидел, опустив голову на трясущиеся руки, как взрывался в порыве безумия — точно так, как бывало и с Лаклейном.

Ликан встряхнул головой. Он не знал, как ему ко всему этому относиться — как примирить свое прошлое и былые утраты с тем, что могло быть мимолетным моментом жалости. Но в этот же миг, держа Эмму в своих объятиях, понял, что ему не обязательно находить ответ на этот вопрос. Не сейчас, по крайней мере. Они найдут его вместе.

Прервав свои размышления, он стал изучать реакцию валькирий на происходящее на видео. Увидев, как Эмму, вампиршу, смутила кровь на полу, они безумно загоготали. Во время же драки все напряглись и наклонились ближе к телевизору, с округленными глазами наблюдая, как Эмма разбила окно.

— А у девочки есть яйца, — пробормотала Регина и остальные кивнули в ответ, при этом, не сводя взглядов с экрана.

В какой-то момент Никс, зевнув, произнесла:

— Эту часть я уже видела, — но никто даже не побеспокоился поинтересоваться, как такое возможно. И когда Деместриу сказал Эмме, что он горд, кто-то заплакал, и снаружи молния расколола небо.

Доказательство того, что Фьюри все еще жива, были встречены счастливыми возгласами, и Лаклейн не стал омрачать их счастья новостью, что в этот самый момент Фьюри молила великую Фрею о смерти.

Когда же запись закончилась, Эмма вытащила наушники из ушей и села на кровати. Почти не удостоив их вниманием, валькирии стали выходить из комнаты. По пути Никс успела предсказать, что «Смерть Деместриу» будет популярнее в Ллоре чем «Одна гоблинская ночь в Париже».

И уже за дверью Регина озвучила то, что можно было расценивать как мнение всего ковена:

— Если Эмма так хочет этого ликана-переростка, что даже решилась прикончить Деместриу, тогда она должна его оставить.

Но Анника осталась в комнате.

— Тебе не обязательно решать прямо сейчас, Эммалин. Просто не делай того, о чем будешь жалеть до конца своих дней.

Эмма мотнула головой. Она не желала видеть страдания Анники, то и в своем решении была уверена.

— Я думала, что выбирать мне, но ошибалась. Это твой выбор. Ты можешь принять меня вместе с ним. Или я уйду. — Лаклейн взял ее ладонь в свою, будто желая поддержать.

Было видно, что Анника прилагала немалые усилия, пытаясь сдержаться. Ее лицо застыло подобно маске, но за стенами замка, вопреки всем ее попыткам, сверкали молнии. Внутри нее бушевала буря.

— Анника, я всегда буду бежать в его объятия, — этот довод было невозможно опровергнуть, просто не существовало аргумента «против» — и обе это знали.

Наконец, вздернув подбородок и расправив плечи, Анника посмотрела Лаклейну в лицо.

— Мы не признаем понятие Пара, — выдала она со злостью — или как вы там это называете, в качестве брачного союза. Вам придется обменяться клятвами. В основном меня интересует та из них, где ликан поклянется не использовать этот брак, чтобы каким бы ни было способом навредить ковенам.

— У ликана есть имя, — выдавил Лаклейн. — И если вы хотите, чтобы Эмма также ее произнесла, ничто не сделает меня счастливее. Я дам эту клятву.

Анника бросила на Эммалин последний умоляющий взгляд. Когда та медленно покачала головой, Анника приказала:

— Не перемещай его сюда чаще, чем это действительно необходимо.

И уже на выходе пробормотала:

— На моей смене этот ковен скатился к чертям собачьим.

— Перемещение! — воскликнула Эмма. — Точно! Теперь мы можем побывать, где захотим. Круууть. Может, останемся здесь на пару недель? Сходим на Марди Гра! И на Джаз-фест! О, хочу увидеть, как ты будешь есть лангуста.

Со стоическим выражением лица Лаклейн произнес:

— Что ж, думаю, иногда мы смогли бы бегать по заводи также легко, как по лесу.

Внезапно у нее вытянулось лицо.

— Но я не уверена, что хочу видеть тебя рядом со всеми моими шикарными тетками.

Он усмехнулся ее нелепому заявлению, и тут же поморщился — раны дали о себе знать.

— Эмма, ты затмеваешь их всех. Нет, не спорь. У меня есть глаза, мне виднее, — большим пальцем он погладил ее по щеке. — И я знаю, что ни одна из них не сможет так выть на луну, как моя малютка.

— Хитрюга-оборотень! — пожурила она его, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать в губы. Но чей-то крик снизу прервал их.

Обменявшись хмурыми взглядами, они услышали, как Анника на кого-то завопила во все горло.

— Что ты имеешь в виду, говоря… «у нас шестизначный счет по кредитной карте»?

Глава 36

  Эмма Невероятная

Эмма убийца Короля

Эмма Тройственная

У нее появилась собственная страница в книге Воинов!

Регина, Никс и Анника позвали Эмму — а она настояла на том, чтобы взять и Лаклейна — в военную комнату, к витиеватому, древнему постаменту, купающемуся в лучах света. Они вытащили книгу, хранившуюся под коробкой из органического стекла и открыли древний фолиант на страничке Эммы.

Под портретом красовались другие ее имена на древнем языке, и фраза «Одна из почитаемых воительниц Одина». Воительница. Вои-тель-ница! Это было так круто, что даже не верилось. Дрожащими пальцами Эмма провела по выпуклым буквам на мягком пергаменте.

Убийца Деместриу, короля вампирской Орды, самого древнего и сильнейшего из вампиров. Решившая сразиться с ним в одиночку.

Эмма подняла брови, заметив скрытый упрек, на что Анника вздернула подбородок.

Королева Лаклейна, короля ликанов. Любимая дочь Елены и всех валькирий.

— Посмотрите на мою биографию! — слезы покатились из ее глаз. — А я неплохо смотрюсь на бумаге!

— Только не сопли! — простонала Регина. — До чего же отвратительно.

— И вы оставили еще место, — шмыгнула она носом. Никс протянула ей салфетки, которые предусмотрительно захватила с собой, и Эмма вытерла ими лицо.

— Ну, конечно, оставили, — добавила Никс. — Даже если ты проведешь целую вечность, только и делая, что кувыркаясь со своим волком, оно все равно пригодится для твоих героичных, шумных деток.

Лицо Эммы залилось румянцем, но она тут же почувствовала, как Лаклейн покровительственно обнял ее рукой, прижав к себе. Он приподнял подбородок и произнес:

— Мы решили, что у нас не будет детей.

Никс нахмурилась.

— Что ж, обычно я не ошибаюсь в такого рода вещах, когда их вижу, но если вы оба так уверены в своем решении, тогда никогда не позволяй ей есть человеческую пищу, особенно неделями напролет, иначе она залетит быстрее, чем кролик после друидской церемонии плодородия!

— Но я… — тихо начала Эмма. — Я вампир, а они не могут иметь детей.

На этот раз вместе с Никс нахмурилась и Анника.

— Конечно, ты можешь иметь детей, — ответила Никс. — Тебе просто нужно принимать различную пищу.

Лаклейн все еще не выглядел убежденным, и Анника вмешалась:

— Сама подумай — что присуще всем людям, но недоступно существам Ллора? Они едят плоды земли и дают потомство. Эти процессы связаны.

Сердце Эммы забилось чаще. Она вспомнила слова Деместриу о том, что Елена ела вместе с ним незадолго до своей беременности.

— А ликан с… валькирией?

— Могут ли у вас быть маленькие спиногрызы? — хихикнула Никс. — Определенно, да, причем в самом буквальном смысле. Вы, знаете ли, не первая пара с потомством от разных фракций, — с этими словами Никс оглянулась по сторонам, словно разыскивая кого-то, но тут же махнула рукой.