Нет голода неистовей

— Меня это тоже тревожит! Думаю, что умерла бы, если бы увидела тебя с другой женщиной.

— Девочка, ты ревнуешь?

— Да! — выпалила она, словно удивленная его вопросом.

— Пока ты бегал и рычал «моя», я, молча, повторяла то же самое в отношении тебя.

Все лучше и лучше.

— Думаю, мне по душе видеть тебя такой ревнивой, к тому же собственницей. Но совсем не нравится то, что тебе доступны мои воспоминания. Что еще ты видела?

Она описала сны, где он был в походе, затем с ней в отеле, момент, когда он восхищался ее попкой, и про ожерелье. Пока ничего, за что ему могло бы быть стыдно.

— Ты видела, как я убивал?

— Нет.

— А как я кончал, работая рукой?

Ее глаза округлились.

— Нет, но…

— Но что? — когда она не ответила, он прикусил ее ушко. — Скажи мне.

Она зарылась лицом в его грудь, и он с трудом расслышал ее шепот. — Но хочу увидеть.

От ее признания тело Лаклейна пронзило током.

— Правда, хочешь? — его голос прозвучал хрипло. Когда она кивнула, Лаклейн понял, что хотя он был ранен — и, черт возьми, чувствовал себя, едва ли не при смерти — она могла вернуть его к жизни.

— Тебе нужно только сказать, чего ты хочешь.

— Но я не хочу видеть некоторые вещи. Например, тебя с другой женщиной.

— А вот на этот счет я не беспокоюсь. Ты видишь мои воспоминания, а до тебя я не помню ни одной.

— Не знаю…

— Зато я знаю. Каждое событие, которое ты описала, касалось непосредственно тебя. Я четко помню каждое из них. Даже спустя столько времени.

Когда она нахмурилась, он пояснил:

— Думаю, ты слишком рано просыпалась. В тот день у ручья, я убивался от мысли, что все еще не встретил пару, но позже поклялся, что никто не остановит меня на пути к тебе. Я дал клятву, что не буду тебя ждать, а отправлюсь на поиски, даже будь то край света. И тогда в отеле, когда мы были вместе, я пообещал себе, что сделаю все, что угодно, чтобы ты была моей: пойду даже на бессчетные поступки. В ту ночь я осознал, что ты можешь заставить меня испытывать малодушие.

— А-а остальное?

— Ожерелье? Всю ту поездку домой я спал, сжимая его в руке. Я был уверен, что когда-нибудь увижу, как ты его оденешь. А в ту ночь, когда я пялился на твой зад — а задница у тебя, кстати, и, правда, такая, что я еще частенько буду о ней думать — я присоединился к тебе в душе. Когда я взял тебя под водой, ты прошептала мне на ухо — «не думаю, что смогу жить без тебя».

— Правда? — выдохнула Эмма.

— О, да, и я подумал, что отдал бы все на свете, чтобы снова это услышать. Поэтому на этот счет ты можешь не беспокоиться. Думаю, это как чтение мыслей. А я знаю многие пары, которые так могут.

Тут он нахмурился.

— Хотя обычно это взаимно. Ты будешь делиться со мной всем на свете, словно и у меня есть этот талант? Но больше никаких секретов между нами.

— Никаких секретов, Лаклейн.

— И мы договорились оставить мои… наши воспоминания в прошлом?

Она охотно кивнула. — Мы…

— Эммалин! — завопила Анника. Стоящая за ней Регина закатила глаза при виде Эммы и Лаклейна вместе. — Отойди от него!

Эмма ахнула, выглядя смущенной тем, что ее застали в постели с Лаклейном. Но тут же это выражение сменила дерзость.

— Нет!

— Ты же это несерьезно. Мы обсудим все, когда ты поправишься. — И уже обращаясь к Регине, добавила. — Забери его от нее, — в ее словах проскальзывало отвращение.

Эмма напряглась.

— Не трогай его, Регина.

— Извини, Эм, — сказала та, вытаскивая меч. В мгновение ока валькирия уже была на кровати. И не успели они моргнуть, как кончик меча оказался прямо под подбородком ликана. Лаклейн напрягся, но из-за ран и лежащей на нем Эммы он не смог бы отреагировать достаточно быстро.

— Опусти меч, — произнесла Эмма.

— Малыш, да ты не в себе. Почему ты хочешь быть с ним, если тебе снятся кошмары?

Анника вмешалась.

— Тебе нужно отойти подальше от этого… этого ликана.

— Я оставляю, — ее глаза сверкнули, — этого ликана себе.

— Но эти кошмары…

— Касаются только нас.

Когда Регина сильнее надавила мечом, Эмма выпалила:

— Я сказала «нет», — и тут же с феноменальной скоростью нанесла тетке удар тыльной стороной руки.

Регина отлетела в другой конец комнаты. В следующий миг Лаклейн подскочил, почувствовав легкое головокружение, и закрыл Эмму собой. Но вместо того, чтобы, как Лаклейн ожидал, атаковать, Регина подвигала челюстью, проверив, нет ли вывиха, и лучезарно улыбнулась.

— Шестьдесят пять лет я пыталась научить тебя так двигаться.

Здесь все были совершенно безумны… за исключением Эммы.

Регина заговорила с другой валькирией, которая, появившись неизвестно откуда, уселась на шкафу и стала надувать пузыри из жвачки.

— Ты прикинь. Она не выдала себя ни взглядом, ни жестом. Наконец-то, я могу расслабиться.

Анника ударила в ладоши.

— Эмма, пожалуйста, будь благоразумной.

Склонив голову набок, та поинтересовалась:

— Что происходит? Разве дом не должны уже давно сотрясать твои молнии?

Лаклейн догадывался, что Анника сейчас не могла толком ничего возразить, так как сама оказалась связанной родственными связями с чистокровным вампиром.

— Да, Анника, а почему бы не просветить Эмму о том, почему ликан выглядит сейчас вполне даже живехоньким?

Когда Эмма озадаченно глянула на Лаклейна, он пояснил:

— Она согласилась признать брак своей сестры с Росом. Думаю, Анника решила, что в сравнении с ним любой другой расклад — просто сказка.

Анника бросила на него взгляд полный злобы.

— А знаешь? — сказала Эмма Аннике. — Я вижу, что ты примешь этот союз — невероятно, но я это вижу. А я не полезу на рожон и не стану задавать лишних вопросов…

— Иисусе! Гаррет! — без сил и едва держась на ногах, Лаклейн все же подорвался в сторону выхода. Притянув Эмму к своему боку, чуть ли не неся ее на себе, ликан вышел из комнаты и дальше вниз по лестнице. Регина и Анника последовали за ними, попутно требуя объяснений.

Спустившись в подвал, они обнаружили Роса вместе с Гарретом, поддерживающих потолок полуподвала.

Голос вампира был до неприличия спокойным, когда он произнес:

— Что за идиот счел это хорошим планом?

Изумленный, Лаклейн спросил Эмму:

— Твоя семья родниться с такими, как он?

Взгляд вампира упал на руку Лаклейна, сжимающую ладонь Эммы и, бровь Роса скакнула вверх.

— Уж, кто бы говорил…

Глава 35

— Кинуха!!! — завопил кто-то, и Лаклейн весь напрягся, услышав, как в особняке закопошились валькирии.

Он был просто без сил. Раны еще не полностью зажили, а ему пришлось помогать поддерживать дом, пока не был найден подходящий подрядчик, который смог исправить последствия нанесенного ущерба. Лаклейну с трудом удалось доковылять до спальни Эммы, чтобы они смогли сменить друг другу повязки. Осев на кровать, он приобнял Эмму рукой и потянул за собой на постель. Чувствуя ее голову на своей груди, он почти погрузился в сон…

Но уже в следующий миг, крепче прижимая свою пару к себе, Лаклейн сожалел, что под рукой не оказалось оружия. Собираясь со всех уголков дома, комнату Эмму наводняли валькирии.

Некоторые из них были с ведерком попкорна в руках, к которому почему-то никто не притрагивался. Они рассаживались на подоконниках, шкафу, а одна даже улеглась на край кровати, предварительно зашипев на Лаклейна, чтобы он отодвинул ноги.

Но что было действительно странно — никого не смущало то, что в их доме, в обнимку с младшим членом их семьи, в кровати лежал ликан.

Он все ждал, что они вот-вот опомнятся и нападут. Лаклейн был слабее, чем когда-либо, а они окружали его словно рой.

Гаррет и Люсия как-то подозрительно отсутствовали. Она вернулась с видео, но, по-видимому, была так ошарашена чем-то, случившимся внутри клана, что в скором времени ушла. Гаррет последовал за ней.

Удивительно, но когда в комнату вошли Рос с Мист, Лаклейн почти почувствовал облегчение, хотя, не мешкая, вернул ублюдку его сердитый взгляд.