Тайна распятия

— Послушай, Артур, я тебе кое-что расскажу, мне твой совет будет полезен. Тут, у подножия горы, есть монастырь Святой Катерины, ты, конечно, об этом знаешь. В нем на протяжении последних ста пятидесяти лет, начиная с XIX века, перебывало огромное количество самого разнообразного народа из Британии, Германии, России, других стран. Среди них были ученые и шарлатаны, служители Церкви и искатели сокровищ, в общем, кто там только не побывал. Их целью было обнаружить и по возможности вывезти старинные рукописи и манускрипты, представляющие большую ценность в Европе. При этом каждый действовал на свой страх и риск: кто — обманывая, кто — задабривая, а кто — подкупая монахов. Из опубликованных воспоминаний этих путешественников можно сделать несколько выводов. Во-первых, утверждается, что монахи не имели и не имеют ни малейшего представления о том, какие сокровища хранятся в монастыре. При том, что, как я понимаю, в древности стоимость одной книги из пергамента была просто колоссальной, ведь для ее изготовления требовалось истребить небольшое стадо овец или коз, библиотечный фонд только в монастыре Святой Катерины насчитывает более пяти тысяч томов, которые, как утверждается, хранились и хранятся в совершенно безобразном виде. Во-вторых, невзирая на многочисленных «исследователей», которые многократно перешерстили все эти книги, в каких-то потаенных чуланах там все еще находится тьма неизвестных миру сокровищ. К примеру, после знаменитого барона Бекендорфа, который отыскал якобы в корзине для мусора Синайский кодекс, две британские дамочки по имени Агнес Льюис и Маргарет Гибсон там же нашли еще один не менее ценный и древний кодекс, только под названием «Синайский сирийский». В 1950 году был обнаружен палимпсест очень ценного Арабского кодекса, а совсем недавно — еще двенадцать листов все того же пресловутого Синайского кодекса. Просто магия какая-то! Кто туда ни поедет, какую-нибудь древность — одну древнее другой — обязательно найдет. Но для меня сейчас наибольший интерес представляет именно последняя находка — эти двенадцать листов. Понимаешь, так никто толком и не может объяснить, что же в действительности нашел Бекендорф сто пятьдесят лет тому назад, что и куда он вывез и что все это означает для истории Библии. Уже вроде бы все нашли, а тут новые листы объявились. Странная какая-то история. Я собираюсь теперь попасть в этот монастырь и попробовать во всем разобраться. Говорят, они к православным питают более нежные чувства, чем к представителям западной цивилизации. Пойдем со мной, ты ведь немало путешествовал по Ближнему Востоку, так что сможешь помочь мне. Крайне важно в таком деле выяснить истину, и это принципиальный вопрос даже не столько для Церкви, сколько для нашего понимания того, как формировалась современная цивилизация…

Они миновали бедуинскую кафешку, расположенную на обочине тропы, что вела с горы вниз. Все время, пока Трубецкой рассказывал о своих планах, Бестужев молчал и лишь сосредоточенно слушал. Но, когда они добрались до пещеры, в которой, как верят паломники, пророк Илия получил божественное откровение, Артур вдруг остановился и сказал:

— Знаешь, Сергей, еще недавно это было бы для меня фантастически заманчиво, но… все осталось в прошлом. Я свои открытия уже сделал и не имею ни малейшего желания продолжать ту же суетную жизнь, которая как минимум дважды для меня чуть не закончилась гибелью. Но тебе помочь хочу и поэтому скажу одну важную вещь. Знаешь ли ты, как еще называется эта гора? — Он обернулся и указал рукой на вершину горы Синай, с которой они только что спустились.

— Ты имеешь в виду ее арабское название Джабал-Муса?

— Нет, арабы тут ни при чем. В Библии гора, где Моисей получил от Господа скрижали Завета, называется Хорив. Тебе это ничего не говорит?

— Ну как же, Кий, Щек, Хорив и Лыбедь, легенда об основании Киева. Но ты же не хочешь сказать, что между названием библейской горы и именем брата Кия есть какая-то связь? Это, видимо, чистое совпадение.

— Видимо. Только вот объясни мне одну вещь. Хорив на древнееврейском означает «сухость», «пустынность», указывает на местность, лишенную растительности. А ты знаешь, какая из Киевских гор называется Хоревица? Это та самая легендарная Лысая гора, на которой… ну, ты сам знаешь, кто водится. — Бестужев перекрестился. — Вот и понимай это, как тебе заблагорассудится.

Трубецкой был поражен. «Ничего себе аналогии, — подумал он. — Мистика какая-то».

— И еще, — вдруг сказал Артур, — я не уверен… но раз ты собрался в монастырь Преображения, вдруг тебе это пригодится. Знаешь ли ты о существовании перстня Христова, подаренного святой Катерине?

— Какого еще перстня? — переспросил Трубецкой.

— По церковной легенде, сам Иисус избрал Катерину в свои невесты и даже подарил ей перстень, который и сегодня хранится в монастыре, только это тайна. Мне случайно довелось узнать об этом, когда монахи как-то ночью поднялись помолиться на гору — то ли праздник у них был какой-то, то ли иная оказия, — но я тогда близ часовни дремал с паломниками и услышал их разговор. Они-то по-гречески говорят, а я ведь знаю язык, так вот они и проговорились. Вроде бы, когда монахи нашли здесь, на горе, ее мощи, на левой руке святой был надет необыкновенный перстень. А перстень этот, по их словам, чудеса совершает, людей исцеляет, причем не только от духовных, но и от физических недугов. Поэтому никому монахи о том и не говорят — боятся, что украдут перстень, как и рукописи. И вот что любопытно: монахи шептались, будто перстень тот силу имеет только вблизи горы. По преданию, его как-то однажды возили к османскому султану лечить кого-то, так еле ноги унесли — толку от него не было никакого, а султан очень на перстень рассчитывал, чтобы исцелить то ли одну из своих жен, то ли какого-то фаворита. Вот так.

— Ну что ж, спасибо тебе, это и вправду весьма любопытно. Так я — в монастырь Святой Катерины, — сказал Трубецкой. — Может, ты все-таки пойдешь со мной?

— Нет. — Артур покачал головой. — Мне туда ход заказан, слишком много я нагрешил, а там место святое, намоленное. Тут неподалеку есть один приют, он как раз для таких, как я, грешников, я там пока поживу, а позже посмотрим. Сейчас я помолиться хочу в пещере Ильи-пророка. Ты иди, Бог тебе в помощь.

Сергей Михайлович пожал плечами, выдохнул про себя: «Жаль!» — и зашагал дальше вниз по высеченным в скале ступеням.

— Сергей! — вдруг услышал он сзади голос Артура. Трубецкой остановился и оглянулся на Бестужева.

— Знаешь ли ты, как звали святую Катерину до крещения? — прокричал тот. Сергей Михайлович отрицательно замотал головой.

— Досифея! — снова прокричал Бестужев, махнул рукой и скрылся в пещере Илии.

Досифея!

Всю оставшуюся дорогу до монастыря Трубецкой размышлял о странных совпадениях, которые вдруг начали появляться вокруг «синайской истории». Имя Досифеи было не понаслышке знакомо Трубецкому, ведь так звали легендарного отшельника-провидца из пригорода Киева Китаево, который знаменит был на всю Русь, а на поверку оказался старцем-девицей… И ее история, как и история святой Катерины, была полна тайн и загадок.

Размышления Трубецкого об аналогиях были прерваны, когда он добрался до стен монастыря. Там, неподалеку от единственного входа, через который монахи пропускали гостей и паломников, Сергея Михайловича ожидал новый сюрприз. И назывался он просто — Ганс Мюллер.

Глава 9

Монастырь Преображения

Господин Мюллер сидел, как и положено немцу, на аккуратном стульчике в тени, которую отбрасывали в лучах утреннего солнца просто громадные по высоте и необъятного диаметра колонны, образующие часть монастырской стены. Увидев Трубецкого, он приподнялся и как ни в чем не бывало приветливо помахал ему рукой.

— Сергей Михайлович, здравствуйте! — крикнул он.

Трубецкой подошел поближе и сдержанно поздоровался.

— Какими судьбами? — спросил он с прохладой в голосе. — Мы вроде не договаривались о встрече.