Страница 8 из 14
— Это не стрельба в тире, а бойня! Я от природы вообще-то добрый. Настораживает вот что: их оказалось намного больше, чем нас уверяла разведка. А если они и в остальном ошиблись? Дела для нас могут обернуться круто… — Здоровяк пыхтел сигарой, глядя на выгоревшие остовы зданий и хмурясь. — Как бы там ни было, поступила новая команда. Беспилотники обнаружили уцелевший монастырь. Авиацию не дают, рекомендуют полагаться на собственные силы. Черт знает что…
Выплюнув огрызок сигары в лужу, Роб посмотрел на меня:
— Ингвар, тебе и твоим людям приказано войти в состав корпуса. Потом будешь горевать по убитым. И помните! Имперские солдаты в плен не сдаются и без приказа не умирают! Работа окончена, и местные дела теперь не наша головная боль.
Чиркнув спичкой об обугленный череп гозорца у своих ног, здоровяк невозмутимо прикурил. Выдохнув облако дыма, резко опустил руку — и возникший словно ниоткуда взвод спецназа вновь бесшумно растворился во тьме развалин. Вслед за ним ушел и Роб.
— Ингвар, он прав, нам пора. Не хочу оставаться здесь ни одной лишней секунды. Убитых грузят в коптер, а для живых есть работа.
В раскосых глазах Чака редко можно было прочитать какие-либо эмоции, но сейчас они излучали неприкрытое беспокойство и страх. Он тоже, как и я, был не в восторге от вынужденного откола от основных сил. Мы сильно рисковали.
— Отстанем от остальных и будем отрезаны на территории врага. Нас не больше двух рот, а нам дают задание, словно у нас в запасе несколько дивизий.
— Это пустое, Чак. «Приказ есть приказ» — кажется, так ты любишь говорить? Каковы наши потери? Мой тактический монитор вышел из строя, я не могу вести подсчеты…
— Сорок четыре убитых. Девятнадцать тяжелых и девять легко раненных. Кстати, я один из них.
Урбанит показал оплавленное плечо, наскоро замотанное тряпками.
— Если ты ненавязчиво намекаешь на то, чтобы отправить тебя в госпиталь, вынужден тебя огорчить.
— Не знаю, какие потери у твоего друга Роба, а вот у корпуса двадцать танков подбито, без возможности восстановления в полевых условиях. Еще двенадцать машин сгорели в лесу…
— Каким образом они ухитрились столько потерять?
— Напоролись на засаду. Итого, в строю четыреста пятьдесят человек, если считать вместе с нами. Тридцать «Центурионов», сорок четыре легких танка «Барсук», девятнадцать самоходных гаубиц «Тайфун» и четырнадцать бронетранспортеров «Паук».
Закончив подсчет, Чак демонстративно хлопнул крышкой и бросил такблок в ранец:
— В общем, не густо. Дай бог, чтоб еще один город захватить. Если они все так будут сопротивляться, мы покойники. Эта затея мне кажется подозрительной.
Закрыв за собой дверцы бронетранспортера, я обратился к сидящим внутри солдатам:
— Мы прекрасно сражались, и тот, кто скажет, что нам надрали задницу, получит по носу вот этим! — Я показал развалившимся на жестких лавках легионерам кулак.
— Куда мы направимся теперь, сержант?
— К следующему городу, рядовой. Пока жив хоть один мятежник, мы не останемся без работы.
— Так куда именно? Эта планета большая…
— Рядовой, ты меня достал своими вопросами! — рассердился я, листая светящиеся электронные карты планшета. — До места три часа. К рассвету будем там…
«Если, конечно, для нас когда-нибудь наступит рассвет», — добавил я про себя, рассматривая на мониторе унылые развалины еще недавно живого города.
Дорога сначала петляла серпантином, потом резко побежала под уклон. Впереди и чуть левее показались пороги и водопады беспокойной Киры, некогда красивейшей реки Гозора. Сейчас это была сточная канава с месивом из мусора и дохлой рыбы, погибшей, когда вода превратилась в серную кислоту.
На виртуальном совете сержантов, проходившем под руководством лейтенанта, было решено не останавливаться на отдых, а в полном радиомолчании скрытно двигаться к цели. Ни в коем случае не разделять колонну надвое, как советовал штаб. Снарядить и усилить разведотряды и отправить легкие бронемашины поддержки вперед. Они скрытно подберутся к цели и выявят оптимальные подходы к разлому. По отрывочным данным, планета почти целиком перешла под власть Империи, но многочисленные очаги сопротивления в труднодоступных местах еще тлели. Наша задача в том и состояла, чтобы как можно скорее их выявить и погасить.
Мы находились ближе остальных к разлому Чаррусса. Так называли его местные жители. Континентальный разлом в коре планеты образовался еще миллиарды лет назад, во время формирования планеты из окружающей туманности. Он пролегал через горы и скрывал в себе целый континент, реки и маленькие моря. Отвесные стены, на которых ютились, как гнезда ос, города и монастыри, были хорошо защищены. Именно туда мы и держали путь.
Спуск в заросшее лесом ущелье продолжался. Река Кира, как по титаническим ступеням, текла к озеру на дне разлома, откуда вода уходила в сеть подземных пещер. У нижних берегов реки находился город-монастырь Гандсс, культурный центр одной из сотен религиозных сект гозорцев. Задача была трудная — взломать оборону укрепрайона и открыть путь идущей следом за нами армии Империи для дальнейшего развития успеха.
Ценность монастырей была не в их месторасположении, а в знаниях, тысячелетиями сберегаемых внутри.
Командование, сделав определенные выводы из ситуации, решило сократить контингент оккупационных войск с миллиона до трехсот тысяч солдат, запретив использовать ядерное, инфрануклонное, мезонное и другое оружие массового уничтожения, тем более против монастырей, библиотеки которых могли пострадать при обстрелах. Количество элитных спецвойск, наоборот, увеличить и довести до трехсот тысяч человек, для поисков и добычи любых артефактов, связанных с Демиургами — бывшими хозяевами Гозора. Военная кампания на Гозоре стала вестись тоньше и элегантней, напоминая шахматную партию в темной комнате. Здесь успех зависел не от грубой силы, а от умения, хитрости и везения.
Танк медленно ехал по разбитой дороге, тщательно сканируя местность впереди себя. Наш отряд растянулся на несколько километров, опасно обнажив фланги. При таком раскладе любая засада могла стать для нас непреодолимым препятствием, но выбора не было — мы уже втянулись в разлом и были готовы к атаке. Все заранее знали свои места.
— Сержант, бери киберком, будешь корректировать огонь гаубиц. Говорят, ты хороший корректировщик. Про смену маршрута сам знаю и рекомендую выбросить эту ерунду из головы. Ну, не можем мы сейчас себе это позволить, не можем. Для нас каждая минута может стать роковой. Нужно штурмовать крепость, пока к ним не подошло подкрепление! — мрачно говорил лейтенант, глядя в командный перископ танка. — Есть недвусмысленный приказ…
— Я понял, сэр. Приказывайте, что нужно делать… Разведка засекла излучение радаров. Скорее всего, передовая линия состоит из радиолокационных станций и пусковых установок ЗПУ…
Машина с жутким лязгом неслась впереди колонны, ловко маневрируя между завалами из камней и поваленных деревьев; широкие гусеницы с шипами просто перемалывали их в гравий и щепки. Командный танк был с расширенными функциями. Командирская рубка ломилась от самой разнообразной электроники. Локаторы и искусственный интеллект постоянно докладывали о следящих лучах, направленных из леса и скальных стен в нашу сторону.
— Боевая готовность номер один. Красный код. Не останавливать машины и не замедлять ход. Пробивайтесь к крепости. Нужно захватить ее до подхода основных сил противника, иначе мы увязнем в самом начале! — быстро говорил лейтенант, напряженно вглядываясь в перископ. — Всем пехотным подразделениям быть готовыми покинуть машины и начать штурм. Подолгу на одном месте не стоять! Все время двигаться только вперед, взламывая оборону шаг за шагом. Если увижу отступающих или бегущих, лично расстреляю.
Скалистая тропа разлома уходила все ниже и ниже, упираясь в новый крутой поворот. Сверху по броне ударили снаряды из РПГ, выпущенные почти в упор. Нависавшие над нашими головами скалы не способствовали ответному огню, поэтому мы мужественно терпели уколы, мечтая лишь о том, чтобы поскорее миновать этот отрезок пути. Прорываясь под градом пуль и осколочных разрывов, танкисты отчаянно пытались прорваться вперед, но при этом не улететь в пропасть на резком повороте. Поступили данные о потере трех легких танков и двух бронемашин с экипажами. Их горящие остовы пришлось сбросить в пропасть, чтобы они не перегораживали дорогу остальной колонне. Бешеная тряска в танке прерывалась резким торможением у очередного поворота. У меня от страха захватывало дух, стоило танку заскользить юзом к изломанному краю пропасти. Глубоко ушедшие под весом машины грунтозацепы нещадно дробили каменную тропу, оставляя за собой развороченную колею.