Сапфик

Всё кончено… Конь в ужасе рванулся; если он упадёт, то далеко внизу голодные люди разорвут его в клочья.

Однако некто в маске схватил поводья, набросил на глаза животному плащ и уверенно повёл в темноту.

Нападавших было около десятка. Маленькие и юркие, в шлемах с плюмажами, сплошь чёрных, если не считать меток в виде молний, нарисованных вокруг правых глаз. Они окружили Кейро, нацелив на него ружья. Но никто из них даже не приблизился к Аттии.

Она приняла боевую стойку, выставив нож.

Кейро вздёрнул голову, сверкнул синими глазами. Рука потянулась к мечу.

— Стоять! — самый высокий налётчик забрал оружие и обратился к Аттии. — Он твой раб?

Вот странно! Голос был девичьим. Глаза за маской разные: один живой и серый, другой — невидящий камень с золотистым зрачком.

Аттия среагировала моментально:

— Да. Не убивайте его. Он принадлежит мне.

Кейро фыркнул, но не пошевелился. Только бы у него хватило ума промолчать!

Девушки в масках — Аттия была уверена, что это именно девушки — переглянулись. Потом предводительница сделала знак и все опустили ружья.

Кейро бросил на Аттию многозначительный взгляд, и она сразу догадалась, что его тревожит: Перчатка — во внутреннем кармане его плаща и при обыске её быстро обнаружат.

Он скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

— Сколько женщин вокруг! А жизнь-то налаживается!

— Замолкни, раб, — зыркнув на него, велела Аттия.

Девушка с золотым глазом стала медленно обходить Кейро.

— Он ведёт себя не как раб. Высокомерен, к тому же цельный человек, и думает, что сильнее нас. — Она коротко кивнула. — Сбросьте его вниз.

— Нет! — Аттия шагнула ближе. — Нет. Он мой. Поверьте. Я сражусь с любым, кто попытается его прикончить.

Девушка в маске уставилась на Кейро. Сверкнул золотой глаз, и Аттии подумалось, что не такой уж он и слепой, что она им что-то видит. Полуженщина!

— Разоружите его!

Две девушки приступили к обыску; Кейро делал вид, что ему приятно, но когда из его кармана вытянули Перчатку, Аттия знала, что напарнику потребовалось всё его самообладание, чтобы удержаться и не наброситься на налётчиц.

— Что это? — Главарь подхватила Перчатку. В полумраке переливалась радугой драконья кожа, посверкивали тяжёлые когти.

— Это моё! — в унисон заявили Аттия и Кейро.

— Я храню это для неё, — нашёлся Кейро и обворожительно улыбнулся. — Я раб Перчатки.

Девушка разглядывала драконьи когти своими разными глазами. После сказала:

— Оба идёте с нами. За все годы своего Небесного пути я ни разу не встречала предмета, обладающего такой мощью. Он пульсирует пурпурным и золотым. И поёт как янтарь.

— Как ты это чувствуешь? — удивлённо спросила Аттия и придвинулась ближе.

— Я слышу это своим глазом. — Она отвернулась, и Аттия сурово глянула на Кейро. Ему бы заткнуться и подыграть. Двое в масках толкнули его.

— Двигай, — сказала одна. Лидер пристроилась рядом с Аттией.

— Как тебя зовут?

— Аттия. А тебя?

— Ро Лебедя. Мы отказываемся от имён, данных нам при рождении.

Девушки привычно скользнули сквозь дыру в настиле.

— Туда?! — Аттия постаралась, чтобы голос прозвучал не слишком испуганно, но почувствовала, Ро улыбается под маской.

— Не бойся, на землю не упадёшь. Давай. Сама увидишь.

Аттия присела у края дыры и свесила ноги. Кто-то снизу взял её за лодыжки, потянул на себя; она соскользнула вниз и ухватилась за ржавую цепь. Прямо под виадуком была построена подвесная галерея, полускрытая плющом. Шаткая конструкция подрагивала под ногами идущих; чуть дальше она переходила в паутину других галерей, мостиков, верёвочных лестниц и подвесных клетей.

Ро шла следом, бесшумно, словно тень. На развилке она повела Аттию направо, и они оказались в комнате, словно висевшей в открытом небе. Аттия нервно сглотнула. Стенки шаткого помещения были сплетены из прутьев, пол скрыт под толстым слоем перьев. Но когда гостья взглянула на потолок, то позабыла обо всём — глубокий невероятно синий цвет, а по нему рассыпаны мерцающие, подобно золотому камню в глазу Ро…

— Звёзды!

— Как Сапфик описал их. — Ро стояла рядом и тоже смотрела вверх. — Там, Снаружи, они поют, скользя по небосводу. И Телец, и Орион, и Андромеда. И Лебедь, в чьём созвездии находимся мы. — Она сняла свой пернатый шлем, открыв бледное лицо, обрамлённое коротко стриженными тёмными волосами. — Добро пожаловать в Лебединое гнездо, Аттия.

Тут было жарко и светло от крошечных ламп. Аттия смотрела, как фигуры-тени снимали броню и маски и становились девочками и женщинами всех возрастов и сложений: кто крепкий и сильный, а кто юный и гибкий. От котлов, где готовилась пища, потянулся аппетитный аромат. По всей комнате были расставлены уютные кушетки, набитые мягчайшим пухом.

Ро подтолкнула гостью к одной из кушеток.

— Присядь. Похоже, ты устала.

— А где… мой раб? — обеспокоенно поинтересовалась Аттия.

— В клетке. Голодным он не останется. Но мужчинам тут не место.

Аттия села. Она вдруг ощутила всю накопившуюся усталость, но понимала, что ещё не время расслабляться. Её веселила мысль о том, в каком бешенстве сейчас пребывает Кейро.

— Ешь, пожалуйста. У нас много съестного.

Перед ней поставили полную миску горячего супа. Она набросилась на еду. Ро присела рядом, опершись локтями о колени.

— А ты проголодалась, — заметила она, некоторое время понаблюдав за гостьей.

— Мы шли много дней.

— Что же, твоё путешествие окончено. Здесь ты в безопасности.

Аттия наслаждалась горячим супом, гадая, что имела в виду хозяйка. Эти люди казались дружелюбными, но надо оставаться начеку. У них Кейро, и Перчатка тоже у них.

— Мы ждали тебя, — тихо сказала Ро.

Аттия чуть не поперхнулась.

— Меня?

— Кого-то вроде тебя. Чего-то вроде этого. — Ро вынула из кармана Перчатку и расправила её на колене. — Происходят странные вещи, Аттия. Удивительные. Ты видела, что многие племена сорвались с насиженных мест. Вот уже несколько недель мы наблюдаем, как они движутся куда-то в поисках еды и тепла, как они бегут от волн беспокойства, исходящих из сердца Тюрьмы.

— И что это за беспокойство, Ро?

— Я слышу его. — Странный взгляд девушки обратился на Аттию. — Мы все слышим. В середине ночи, глубоко в снах. Где-то между потолком и полом Тюрьмы оно вибрирует, заставляя дрожать цепи и стены, наши тела. Сердцебиение Инкарцерона. Каждый день оно всё сильнее. Мы — источник его силы, и знаем об этом.

Аттия положила ложку и отломила кусочек чёрного хлеба.

— Тюрьма выключается. Так?

— Собирается. Сосредотачивается. Все Крылья темны и безмолвны. Пришла Фимбулвинтер, как и было предсказано. И лишь Антисапиент рассылает свои требования.

— Антисапиент?

— Так мы его зовём. Говорят, Тюрьма вызвала его Снаружи… В своей комнате в самом сердце Тюрьмы он сотворил что-то ужасное. Говорят, он создал человека из ветоши и снов, из цветов и металла. Человека, что уведёт всех нас к звёздам. И это случится скоро, Аттия.

Глядя на сияющее девичье лицо, Аттия чувствовала лишь усталость. Она отодвинула тарелку и печально сказала:

— Расскажи мне про вас.

Ро улыбнулась.

— Думаю, это потерпит до завтра. Тебе нужно выспаться.

Она укрыла Аттию толстым одеялом, необычайно тёплым и уютным — такому не скажешь «нет». Аттия свернулась калачиком.

— Не потеряй Перчатку, — сказала она сонно.

— Не потеряю. Спокойного тебе сна. Ты теперь с нами, Аттия Лебедя.

Она закрыла глаза. Откуда-то издалека ей послышался голос Ро:

— Рабу дали еды?

— Да. И всё это время он пытался меня соблазнить, — со смехом ответила вторая девушка.

Аттия повернулась на другой бок и улыбнулась.

Позже, сквозь сон, между вдохами и выдохами, каждой ресницей и каждым нервом она ловила биение сердца. Своего сердца. И сердца Кейро. И Финна. И Тюрьмы.

17