Талисман любви

К тому времени как пришла пора отправляться в плавание, я уже настолько оправилась от удара, что могла помахать на прощание подругам, что пришли нас проводить. Через несколько недель, когда мы добрались до Саутгемптона, я размышляла о том, что у моего дяди есть два сына как раз того возраста, когда пора задуматься о женитьбе. Старший, Джулиан, должен был унаследовать графский титул. Роберт Элландейл позеленел бы от зависти, если бы я вернулась домой под руку с Джулианом!

Я думаю, что должна признаться в том, что это я украла Харвисл — камень желаний. Несмотря на то, что мне было только восемь, когда дедушка Шеймас умер, я была тем ребенком, которому больше других было известно о Том времени, когда он жил в Шотландии. Холодными зимними вечерами я сидела у него на коленях, и он рассказывал мне свои истории о тех далеких днях. Моими любимыми всегда были истории о камне желаний. Он рассказывал мне, как колдунья сотворила его и дала в знак благодарности юному сильному Фразьеру, который спас жизнь многим людям. Дедушка Шеймас сказал, что камень может исполнить желание любого члена семьи, — главное, чтобы это желание шло из самой глубины сердца.

Он рассказал мне о том, как его отец Эрстед упустил свой шанс. Когда Эрстед был молод, все, о чем он мечтал, чего хотел от жизни, это жениться на красавице Мэри Мактерн, дочери вождя клана. Эрстед думал, что такой брак даст ему власть и положение в клане, заставит людей смотреть на него как на важную персону. Его страшно бесило то, что на их семью смотрят как на стадо мулов. И, страстно желая уважения, Эрстед вытащил камень из свинцового футляра и загадал желание.

Желание это, должно быть, действительно шло от самого сердца, потому что на следующий день он застал Мэри Мактерн одну на прогулке и овладел ею силой. Мне не хочется думать о том, через что пришлось пройти бедной девушке. Все мужчины Фразьеры крупные и невероятно сильные. Мэри знала, что, рассказав отцу о том, что с ней сделали, она неизбежно вызовет войну в клане, и потому сохранила тайну. Когда месячные не пришли в срок, она пошла к отцу и сказала, что любит Эрстеда Фразьера и хочет выйти за него замуж. Весь клан был в ужасе. Нежная, красивая, образованная Мэри по доброй воле отдает себя во власть горластому, невежественному, гневливому Эрстеду Фразьеру? Говорили, что стенания ее матери были слышны на многие мили вокруг.

Но Мэри понимала, что, скажи она правду, погибнут многие безвинные люди, и потому в возрасте шестнадцати лет она вышла замуж за двадцатидвухлетнего Эрстеда Фразьера. Очень скоро, поскольку над ним продолжали смеяться, продолжали считать его дураком, он стал вымещать свой гнев на жене. Она как могла скрывала синяки и говорила родителям, что очень счастлива. Она оказалась плодовитой и родила восемь больших здоровых сыновей. Когда они подросли, Эрстед стал срывать свою злость на них, как и на своей жене.

Мэри рассказала четырем своим старшим сыновьям о камне, и каждый из них загадал самое заветное желание. Они были простыми парнями, и все, чего хотели, — это поскорее распрощаться со своим отцом и найти хорошую работу где-нибудь подальше от дома. И получилось все так, как они пожелали. Но когда Шеймас, мой дед, достиг того возраста, когда и он мог уехать из дома, он не стал этого делать. Он остался дома, чтобы заботиться о своей матери и троих младших братьях и оберегать от отца.

Однажды ночью его пьяный отец не вернулся домой. Дедушка Шеймас никогда не рассказывал мне о том, что именно случилось той ночью, и я, если честно, не хотела допытываться. Не хочу даже представлять, что могло произойти тогда. Главное, что с той поры Шеймас, его мать и трое младших мальчиков наконец обрели покой. Однако их расточительный папаша не оставил после себя ничего, кроме долгов, и еще развалюху, которую и домом назвать было трудно. Семья была так бедна, что я даже не знаю, как они выживали.

Дедушка Шеймас рассказывал, что еще хуже нищеты было то, что вся семья была предметом насмешек. Его главным врагом был его двоюродный брат, Ангус Мактерн, который должен был стать вождем клана. Мальчишками они часто дрались, и соплеменники всегда принимали сторону Ангуса. Когда имущество клана оказалось проигранным в карты, Шеймас сказал, что был этому рад, потому что теперь будущему вождю нечем стало распоряжаться и нечем владеть. Но он зря радовался — соплеменники продолжали возлагать все свои надежды и чаяния на юного Ангуса и хотели, чтобы он стал их вождем, и по-прежнему потешались на Фразьерами и презирали их. «Большой как вол, но ума меньше, чем у вола», — отозвался как-то о нем, когда он был еще мальчишкой, один из соплеменников, и Шеймас услышал и запомнил эти слова.

Мой дедушка сказал, что он «отплатил обидчику той же монетой», но что именно он с ним сделал, дед не уточнял.

И только когда в замок Макгернов приехала жить молодая англичанка по имени Эдилин Тэлбот, Шеймас решил воспользоваться камнем желаний. Держа камень в руке, он сказал, что хочет золота — много золота.

Его мать Мэри видела, что камень исполняет желания на свой лад, то есть, с одной стороны, исполняет, а с другой — лучше бы и не исполнял. Исполнение желаний покойного мужа стоило ей многих мучений, и она не хотела такой же судьбы для своих сыновей. Она не знала, может ли камень исполнить ее желание, поскольку крови Фразьеров в ней не было, она была лишь женой одного из них и матерью восьми других, но попыталась уравновесить недальновидное желание Шеймаса, загадав свое. Она взяла камень из его рук и сказала, что надеется, что он получит золото, но она также хочет для него лучшей жизни. Под этим она имела в виду, что в его жизни будет любовь. То, что ни один из ее сыновей не пожелал себе любви, причинило ей больше боли, чем все побои мужа.

Дедушка Шеймас смеялся, когда рассказывал о том, что произошло с ним позже: как он приехал в Америку и как все кончилось тем, что он спас Ангуса Макгерна от неминуемой гибели.

«Не зря говорят: хорошо смеется тот, кто смеется последним, и в этот день пришел мой черед посмеяться», — говорил он. Я знала, что он хотел сказать. Он ликовал, наслаждаясь унижением своего двоюродного брата.

Я любила слушать его рассказы о том, как он ухаживал за бабушкой Пру. Он сказал, что она приехала в старый замок Мактернов, потому что искала дядю Эдилин, и когда Шеймас ее увидел, то влюбился с первого взгляда.

«Она ехала на лошади, такой большой, что ей под силу было тянуть груженую подводу, — вспоминал он, и глаза его подергивались дымкой. Он очень любил бабушку Пруденс. — И когда слезла с лошади, то оказалась почти такой же высокой, как я».

Я слышала ту же историю от бабушки Пру, но она была более откровенной. Она сказала, что, как только увидела Шеймаса Фразьера, ей захотелось бросить его на стог сена и разобраться с ним по-свойски.

«Я так устала от женоподобных мужчин!» — говорила она.

Всякий раз, слушая эту историю, я дивилась прихоти случая, что свел этих двух людей. Она была дочерью графа, а он — немногим лучше младшего конюха. Моя бабушка была крупной женщиной, не толстой, но высокой и ширококостной. И даже в юности лицо ее не было хорошеньким.

«Красота в глазах любящего», — со смехом говорила она, а потом шлепала своего мужа по спине так сильно, что, будь он помельче, непременно бы упал.

К тому времени как мне исполнилось семь, мои бабушка и дедушка совсем состарились, но дедушка Шеймас сказал, что не намерен покидать этот мир раньше, чем его кузен Ангус. Жена Ангуса Эдилин умерла в 1817 году, и после этого Ангусу расхотелось жить. Он умер на следующий год. Дедушка Шеймас говорил, что он должен был бы обрадоваться, когда Ангус ушел из жизни — «мой давний враг», как он его называл, — но радости не испытал. После смерти Ангуса дедушка Шеймас и сам начал быстро сдавать, и когда умерла бабушка Пру, он пережил ее всего на три месяца.

«Все теперь ушли, — говорил он мне, лежа на кровати, которой суждено было стать его смертным одром. — Враги, друзья, близкие — все ушли. Я думаю, пора мне пойти с ними повидаться. Хотелось бы мне вновь разыграть старину Ангуса и посмотреть, как он будет злиться!»