Страница 137 из 156
— Дело в том, — сказал Берден сидевшему с другой стороны стола Вексфорду, — что мы ищем доказательства не убийства, а попытки убийства. Аксель Кингман мог столкнуть жену с балкона (у него нет алиби на это время), но у меня не было причин подозревать его в этом, пока я не узнал о том, что две недели назад он пытался ее убить.
— Эта попытка как-то связана со съедобными грибами?
Берден кивнул.
— Скажем так, она связана с подмешиванием какого-то ядовитого вещества в рагу из съедобных грибов. Хотя, если это действительно произошло, совершенно непонятно, как ему это удалось, потому что кроме нее это рагу ели еще три человека, включая его самого, и без каких-либо последствий для здоровья. Но, я думаю, лучше рассказать вам все с самого начала.
— Пожалуй, — согласился Вексфорд.
— Факты, — начал он голосом произносящего речь адвоката, — таковы. Аксель Кингман, тридцати пяти лет, владеет магазином здорового питания здесь, на Хай-стрит, он называется «Урожайный дом». Видели? — Когда Вексфорд коротким кивком головы дал понять, что видел, Берден продолжил: — Раньше он был учителем в Мирингеме и, до того как переехал сюда, примерно семь лет жил с женщиной по имени Корин Ласт. Он бросил ее, бросил старую работу, вложил все свои капиталы в этот магазин и женился на миссис Ханне Николсон.
— Надо полагать, он один из тех людей, которые помешаны на здоровой пище? — предположил Вексфорд.
Берден поморщился.
— Все это чушь собачья, — сказал он. — Вы когда-нибудь видели, в каких бледных, тощих доходяг превращаются эти сторонники здорового питания? Тогда как нормальные люди, которые живут на мясе, на сале, на виски, на пирогах сливовых, всегда здоровы и готовы в бой.
— Кингман — бледный тощий доходяга?
— Немощный… как это сказать?.. эстет, я бы так выразился. Ну, и они с Ханной открыли этот магазин и купили квартиру в той огромной башне, которую наши градостроители удосужились взгромоздить. На пятом этаже. Корин Ласт, по ее словам и свидетельствам Кингмана, смирилась с этим, и они все остались друзьями.
— Расскажите о них, — сказал Вексфорд. — Оставьте на время факты и расскажите, что они за люди.
Берден в описании людей был не силен. Его анализ личностных качеств человека чаще всего сводился к фразам наподобие «самый обычный» или «как кто угодно», что всегда приводило в раздражение Вексфорда. И все же он попробовал.
— Кингман похож на человека, который мухи не обидит. Я бы даже назвал его тихим, если бы не подозревал, что он может быть хладнокровным женоубийцей. Он абсолютный трезвенник с бредовыми мыслями насчет выпивки. Его отец в свое время разорился и умер от алкоголизма, так что нашего Кингмана можно назвать антиалкогольным фанатиком. Погибшей было двадцать девять. Первый муж оставил ее через полгода семейной жизни и ушел к какой-то ее подруге. Ханна вернулась жить к родителям и устроилась на полсмены в школьную столовую, в которой работал и Кингман. Там они и познакомились.
— А другая женщина? — произнес Вексфорд.
Берден сник. Секс вне брачных уз, несмотря на общее одобрение и глубокие традиции этого феномена, всегда претил ему. То, что по работе ему почти ежедневно приходилось сталкиваться с супружеской изменой, ни на йоту не смягчило его решительное неодобрение. Как иногда иронически замечал Вексфорд, можно было подумать, что в глазах Вердена все горе на земле и уж точно все преступления тем или иным образом являются следствием того, что мужчина и женщина предаются таинствам любви не на супружеском ложе.
— Бог знает, почему он не женился на ней, — наконец произнес Берден. — Лично я считаю, что жизнь была намного лучше, когда власти еще волновал моральный облик учителей.
— Давайте не будем сейчас обсуждать ваши взгляды, Майк, — сказал Вексфорд. — По-видимому, Ханна Кингман умерла не из-за того, что муж достался ей не девственником.
Берден немного покраснел.
— Я расскажу вам об этой Корин Ласт. Она очень красивая, если вам нравятся смуглые сильные женщины. Отец оставил ей немного денег и дом, в котором они с Кингманом жили и она продолжает жить до сих пор. Она из тех женщин, у которых получается все, за что они берутся. Она пишет и продает картины. Она шьет одежду и считается звездой местного драматического кружка. Она скрипачка и играет в каком-то струнном трио. Еще она пишет статьи в журналы о здоровье и даже выпустила свою поваренную книгу.
— Создается впечатление, — вставил Вексфорд, — что Кингман ушел от нее, потому что просто не вынес такого. И это привело к тому, что он познакомился с тихой, скромной работницей школьной столовой. Я полагаю, войну из-за него они не начали?
— Вы правы. Вообще-то эту версию мне уже подсказали.
— Кто? — спросил Вексфорд. — От кого вы все это узнали, Майк?
— От одного злого молодого человека, четвертого участника этого квартета. Я говорю о брате Ханны. Его зовут Джон Худ, и я подозреваю, что рассказал он мне далеко не все, что знает. Но хватит уже описывать людей. Я продолжу рассказ.
Никто не видел, как Ханна падала из окна. Произошло это в прошлый четверг около четырех часов дня. По словам мужа, он в это время находился в небольшом помещении, вроде кабинета, в глубине магазина, где занимался тем, чем всегда занимается в день приема товара: проверял запасы и наклеивал этикетки на разные бутылочки и пакеты. Она упала на заасфальтированную парковку с тыльной стороны дома, где через пару часов ее тело между двумя машинами нашел сосед. Вызвали нас, и мне показалось, что Кингман был в отчаянии. Я спросил его, знал или догадывался ли он, что его жена собиралась покончить с собой, и он ответил, что никогда о таком не слышал, но в последнее время у нее была страшная депрессия и несколько раз они ссорились, в основном из-за денег. Врач посадил ее на транквилизаторы, что Кингман, кстати, не одобрял. Сам врач, старый доктор Касл, рассказал мне, что она обратилась к нему с депрессией и жаловалась на то, что продолжать так жить не может и считает себя обузой для своего мужа. Он не удивился тому, что она покончила с собой, как и я в то время. Все мы уже согласились с тем, что это самоубийство, но зерно сомнения зародилось у меня, когда явился Джон Худ и рассказал историю о том, что Кингман уже однажды пробовал убить жену.
— Он так и сказал?
— Так или почти так. Очевидно, что он не любит Кингмана и, несомненно, любил сестру. Еще ему, похоже, нравится Корин Ласт. Он рассказал, что в конце октября субботним вечером они все вчетвером ужинали в квартире Кингманов. Там были сплошные вегетарианские блюда, приготовленные самим Кингманом, — он всегда сам стряпал — и одно из блюд было приготовлено из того, что я, либо как человек, отставший от жизни, либо по своей узколобости, называю поганками. Блюдо это ели они все, и ни с кем ничего не случилось, кроме Ханны, которая едва встала из-за стола, потом ее несколько часов тошнило, и вообще она чуть не умерла.
Вексфорд поднял брови.
— Объясните, пожалуйста, — сказал он.
Берден откинулся на спинку кресла, уперся локтями в подлокотники и сложил кончики пальцев.
— За несколько дней до того, как они отведали это блюдо, Кингман и Худ встретились в сквош-клубе, в котором оба состоят. Кингман рассказал Худу, что Корин Ласт пообещала дать ему несколько съедобных грибов, белых навозников. Грибы были из ее собственного сада, сада того дома, в котором они когда-то жили. Каждую осень эти грибы вырастают там на одном и том же месте под деревом. Я их сам видел, но об этом через минуту. Кингман — настоящий профи по всяким травам и растениям: делает салаты из одуванчиков и щавеля и грибы эти просто обожает, говорит, что у них вкус намного богаче, чем у шампиньонов. Я лично предпочитаю то, что продается в магазине и запаковано в пластик, но, как говорится, человек человеку рознь. Кстати, поваренная книга Корин Ласт называется «Готовим из ничего», и все рецепты там состоят из растений, которые можно найти в любом месте у дороги, или из листиков, которые можно нащипать на разных кустах.