Страница 4 из 4
IV. Семья от бога нам дана,замена счастию она.
Женщиной славно от века все,чем прекрасна семья; женщина – друг человека даже,когда он свинья. Тюремщик дельный и толковый, жизнь запирает нас надолго, смыкая мягкие оковы любви,привычности и долга. Мужчина – хам,зануда,деспот, мучитель,скряга и тупица; чтоб эта стало нам известно, нам просто следует жениться. Творец дал женскому лицу способность перевоплотиться: сперва мы вводим в дом овцу, а после терпим от волчицы. Съев пуды совместной каши и года отдав борьбе, всем хорошим в бабах наших мы обязаны себе. Не судьбы грядущей тучи, не трясина будней низких, нас всего сильнее мучит недалекость наших близких. Брожу ли я по уличному шуму, ем кашу или моюсь по субботам, я вдумчиво обдумываю думу: за что меня считают идиотом. Я долго жил как холостяк, и быт мой был изрядно пуст, хотя имел один пустяк: свободы запах,цвет и вкус. Семья – надежнейшее благо, ладья в житейское ненастье, и с ней сравнима только влага, с которой легче это счастье. Не брани меня,подруга, отвлекись от суеты, все и так едят друг друга, а меня еще и ты. Чтобы не дать угаснуть роду, нам Богом послана жена, а в баб чужих по ложке меду вливает хитрый сатана. Детьми к семье пригвождены, мы бережем покой супруги; ничто не стоит слез жены, кроме объятия подруги. Мое счастливое лицо не разболтает ничего; на пальце я ношу кольцо, а шеей – чувствую его. Тому,что в семействе трещина, всюду одна причина: в жене пробудилась женщина, в муже уснул мужчина. Завел семью. Родились дети. Скитаюсь в поисках монет. Без женщин жить нельзя на свете, а с ними – вовсе жизни нет. Если днем осенним и ветреным муж уходит,шаркая бодро, треугольник зовут равнобедренным, невзирая на разные бедра. Был холост – снились одалиски, вакханки,шлюхи,гейши,киски; теперь со мной живет жена, а ночью снится тишина. Цепям семьи во искупление Бог даровал совокупление; а холостые,скинув блузки, имеют льготу без нагрузки. Я по любви попал впросак, надев семейные подтяжки, но вжился в тягу,как рысак, всю жизнь бегущий из упряжки. Удачливый и смелый нарушитель законности,традиций,тишины, судьбы своей решительный вершитель, мучительно боюсь я слез жены. Бьет полночь. Мы давно уже вдвоем. Спит женщина,луною освещаясь. Спит женщина. В ней семя спит мое. Уже,быть может,в сына превращаясь. Еще в нас многое звериным осталось в каждом,но великая жестокость именно к любимым - лишь человеку данность дикая. Я волоку телегу с бытом без напряженья и нытья, воспринимая быт омытым высоким светом бытия. Господь жесток. Зеленых неучей, нас обращает в желтых он, а стайку нежных тонких девочек - в толпу сварливых грузных жен. Когда в семейных шумных сварах жена бывает неправа, об этом позже в мемуарах скорбит прозревшая вдова. Если рвется глубокая связь, боль разрыва врачуется солью. Хорошо расставаться,смеясь - над собой,над разлукой,над болью. Если б не был Создатель наш связан милосердием,словно веревкой, Вечный Жид мог быть жутко наказан сочетанием с Вечной Жидовкой. Разве слышит ухо,видит глаз этих переломов след и хруст? Любящие нас ломают нас круче и умелей чем Прокруст. Жалко бабу,когда счастье губя, добиваясь верховодства оплошно, подминает мужика под себя, и становится ей скучно и тошно. Когда взахлеб,всерьез,не в шутку гремят семейные баталии, то грустно думать,что рассудку тайком диктуют гениталии. Хвалите,бабы,мужиков: мужик за похвалу достанет месяц с облаков и пыль сметет в углу. Где стройность наших женщин? Годы тают и стать у них совсем уже не та; зато при каждом шаге исполняют они роскошный танец живота. Семья – театр,где не случайно у всех народов и времен вход облегченный чрезвычайно а выход сильно затруднен. Закосневшие в семейственной привычке, мы хотя воспламеняемся пока, но уже похожи пылкостью на спички, что горят лишь от чужого коробка. Бойся друга,а не врага - не враги нам ставят рога. Наших женщин зря пугает слух про мужских измен неотвратимость, очень отвращает нас от шлюх с ними говорить необходимость. Амур хулиганит с мишенью мужских неразумных сердец, и стерва,зануда и шельма всех раньше идут под венец. Сегодня для счастливого супружества у женщины должно быть много мужества. А Байрон прав,заметив хмуро, что мир обязан,как подарку, тому,что некогда Лаура не вышла замуж за Петрарку. В идиллии всех любящих семей, где клен не наглядится на рябину, жена из женской слабости своей увесистую делает дубину. Для домашнего климата ровного много значит уместное слово, и от шепота ночью любовного улучшается нрав домового. Век за веком слепые промашки совершает мужчина,не думая, что внутри обаятельной пташки может жить крокодильша угрюмая. Разбуженный светом,ожившим в окне, я вновь натянул одеяло; я прерванный сон об измене жене хотел досмотреть до финала. Любым – державным и келейным тиранствам чужд мой организм, хотя весьма в быту семейном полезным вижу деспотизм. Вполне владеть своей женой и управлять своим семейством - куда труднее,чем страной, хотя и мельче по злодействам. Цветы. Негромкий гул людей. Пустая ложь,что вечно с нами. Тупой отзвон слепых гвоздей. И тишина. И тьма. И пламя.Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.