Страница 9 из 21
* * * Растет познанье. Но при этом душе ни легче, ни просторней: чем выше ветви дышат светом, тем глубже тьма питает корни. * * * Семейный дом — наследственности храм. Живу. Сижу с гостями. Эрудит. Но бешеный азарт по временам стреноженное сердце бередит. * * * Дай мне, Боже, спать ночами без душевного мучения, утоли мои печали, остуди мои влечения. * * * Ум с добротой неразделимо связуют общие черты: дурак всегда проходит мимо разумной пользы доброты. * * * Повадка женщины изменчива, поскольку разнится игра подруги дня, подруги вечера, подруги ночи и утра. * * * В умах — разброд, вокруг — неразбериха, царит разбой, и тьмою застлан свет; везде притом спокойно, мирно, тихо, и разве только будущего нет. * * * Весна размывает капризно завалы унынья и грязи внезапной волной оптимизма, шальной, как вода в унитазе. * * * Мы рады, когда чванные авгуры дурачат нас, лицом туманясь хмурым, а правду говорят нам балагуры — но кто же доверяет балагурам? * * * Нам непонятность ненавистна в рулетке радостей и бед, мы даже в смерти ищем смысла, хотя его и в жизни нет. * * * Чем глубже скепсис и неверие при неизбежности притворства, тем изощренней лицемерие и выше уровень актерства. * * * Страдалец, мученик и узник, насилий жертва и увечий — всегда по духу чуть союзник того, кто душит и калечит. * * * Сгорают поколенья, как поленья, их копоть поглощает высота, а пламень их, не ведающий тленья, нетленно воплощает красота. * * * Чреваты лихом все дороги, полны волнений волны дней, сам разум наш — дитя тревоги, и потому податлив ей. * * * Игра ума, и листьев арфа, и вкус вина, и жар объятий — даны сегодня, ибо завтра полно любых невероятий. * * * Я столько всякой видел пакости, что лишь единственно от разности я мог бы стать сосудом святости, когда б не стал бутылью праздности. * * * Себя раздумьем я не мучаю и воле свыше не перечу: когда идешь навстречу случаю, судьба сама идет навстречу. * * * Веками власть по душам шарит, но всем стараньям вопреки дух человека — ртутный шарик, неуловимый для руки. * * * А со мною ни с того ни с сего вдруг такое начинает твориться, словно в книгу бытия моего кем-то всунута чужая страница. * * * Умами книжными и пыльными скрипят мыслители над нами, а нам то цепи служат крыльями, то крылья вяжутся цепями. * * * Сколь гибко наше существо к занятий резкой перемене: солист поет про божество, а в животе кишат пельмени. * * * Развитию грядущих поколений положена жестокая граница, и если возникает новый гений, то рядом слабоумие родится. * * * В мертвящем климате неволи мы ощутимее живем: чем гуще фон тоски и боли, тем ярче проблески на нем. * * * Всегда любой философ и сапожник за творчеством коллег его следит, и чем пугливей в личности художник, тем дерзостней судья и эрудит. * * * Жрецам и сторожам увялых истин, протухших от побегов до корней, особенно бывает ненавистен наивный любознательный еврей. * * * Нутро земли едят заводы, поя отравой кровь реки, ложатся на глаза природы аэродромов пятаки. * * * Бутылка — непристойно хороша, сулит потоки дерзостных суждений, и ей навстречу светится душа, любительница плотских услаждений.