Хорошо сидим!

Можно сказать, что эта особая реальность – как зеркала, другие виды дополнительные, сам себя не можешь видеть, видишь других. Только одно отражение нравится, другое нет, ты и выбираешь, в кого смотреть.

А если человек пережил себя как человечество, то предполагается, что он смотрит на всех людей сразу, как в зеркало. Если человек реально пережил себя как часть человечества, следующая стадия – его восприятие самого себя как обыкновенного. Человек видит, что в нем нет ничего, чего бы не было у человечества, то есть он переживает себя как обыкновенного.

Тогда он начинает искать. А где же он уникальный? Как говорил Гурджиев: ребята, мы действительно все уникальные и неповторимые, но совсем в другом месте. Так возникает мотивация искать это место – место своей уникальности. Человек начинает искать какое-то экзотическое место, в котором он найдет себя уникального. Он встречает кого-то, кто объявляет себя, явленно или косвенно, представителем какой-либо традиции и говорит: «Я знаю путь в это место. Чтобы его найти, нужно делать то, то, то-то и то-то». Если у человека в дороге случаются плюс-подкрепления, которые усиливают его, поддерживают его мотивацию, он однажды оказывается в этом месте, он уже другой.

И теперь его назад не затянешь, его в прежнем качестве не принимает человеческая реальность. Тогда возникает следующая часть пути: как же теперь жить среди людей? А они ему нужны, оказывается, и опять возникает вынужденность: чтобы что-то сделать, нужны люди. Непосредственно самому произвести действие по изменению внешнего мира – это уже позиция Господа Бога… Ничего по этому поводу сказать не могу, не представляю, как непосредственно произвести такое действие с реальностью. Вот в реальности людей знаю, как совершить действия. А в реальности как таковой не знаю, на Бога, значит, еще не выучился, эту специальность не получил.

ВОЗЬМИ С СОБОЙ КЛЮЧИ ОТ МОИХ ДВЕРЕЙ…

Перевесь подальше ключи, адрес поменяй, поменяй! А теперь подольше молчи – это для меня.

Как-то я имел дело с одним человеком, очень возбужденным, воодушевленным, делающим очень интересное дело в социуме, связанное с новой педагогикой. Ну, действительно хорошее дело, реальное, конкретное. И вот он со мной разговаривает, рассказывает, папочку вынимает, какие-то тексты, книги, а я никак не пойму, чего он от меня хочет.

Я его слушаю, мне интересно, просто интересно, что есть такой человек – фанатик своего дела, заведенный совершенно. Он говорит: «Вот я тут для вашего журнала написал, почитайте». Листаю, вдруг вижу: гуру-муру, Учитель жизни, еще что-то там, «ИНК» и дальше несколько иронических реплик, потом в другом месте опять иронические реплики в адрес этого самого товарища ИНКа… Человек этот улыбается и рассказывает и что-то такое продолжает от меня хотеть.

В течение последней недели восемь или десять человек обратились ко мне за деньгами, причем с самой разной степенью срочности: от «срочно надо на лечение» до «не поможете ли вы мне купить квартиру?» Или «не профинансируете ли вы абсолютно благородный социальный проект?» Я на просителей смотрю, на каждого, и думаю: вот люди, которые появляются в моей жизни только в таких случаях.

Это не то что друг пришел и говорит: «Выручи!» Нет – это просто люди из социума, которых я в остальное время почему-то не вижу. То есть я их не интересую. В остальное время они иронизируют по поводу гуру, по поводу художника, писателя, музыканта, по поводу человека. Но у них эта ситуация не вызывает никакого внутреннего напряжения, они знают, что я знаю, что они про меня пишут, говорят… А в этот момент я – просто спаситель-благодетель.

Некоторые, правда, говорят: «Вы понимаете, давать легче, чем брать». Я понимаю: брать трудно – потом что-то с благодарностью надо делать. Один человек написал, что я приковываю людей благодарностью и эксплуатирую их этим. А человек, обращаясь к своему другу, написал замечательно: «Приклеился ты к человеку, который умеет добывать корм, кормить, и ты потерял себя».

И вот я решил: возьму-ка я и задумаюсь: что такое происходит? Что за ключик они нашли, что каждый раз мне неудобно отказывать? И куда бы этот ключик перевесить в другое место?

Понимаете, я и мои друзья, мы прошли за эти тридцать с лишним лет разные стадии. От нищенствования, когда стрельнешь рубль утречком и до следующего утречка, а на следующее утро опять стрельнешь, а потом понимаешь, что ты уже его не вернешь – ну не с чего, – до стадии, когда вот радость – машину купил.

Есть у меня очень хороший товарищ, мы редко с ним видимся, но я его очень уважаю, он искренне верующий человек. Познакомились мы с ним в котельной, где он работал кочегаром, он так решил. Тогда многие искатели уходили в кочегары, дворники, они думали, что таким образом решат проблему свободы от социальных заморочек. Некоторым удавалось, а некоторым нет, но они так решили, такого взгляда придерживались. Но существует и такой вот взгляд: конечно, Калинаускас сошел с пути истинного, а иначе откуда бы у него было все то, что у него есть? Смертельная логика.

Если бы я не сошел с «пути истинного», то у меня ничего этого не было бы. Я пытаюсь показать, что это реальная объективация тех процессов, которые начались тридцать с лишком лет назад. Но в большинстве случаев это абсолютно игнорируется.

Как-то было такое… Приехал один человек, он тогда называл себя моим учеником, приехал от моего приятеля, который уехал в деревню и там со своими людьми решил жить. Встречаемся мы, я думаю, что сейчас он мне расскажет, как поживает мой друг. А он говорит:

– Ему срочно нужно купить трактор! Немедленно купи ему трактор!

– Извини, – говорю, – но он меня об этом не просил.

– Нет, я был, я знаю, ему нужен трактор.

– Ты же знаешь, ты был, ты решил, вот и купи ему трактор, – отвечаю на это.

– У меня нет денег, а у тебя есть! – кричит «ученик».

– Если бы он меня попросил, – говорю, – то я бы с ним эти вопросы решил.

Человек смертельно обиделся и потом разоблачал мою подлую, антидуховную сущность.

Я хочу, чтобы это не выглядело как некоторое оправдание, хотя, конечно, все равно скажут, что я оправдываюсь. Но, видит Бог, – не в этом дело, я пытаюсь понять, что происходит с людьми в нашей стране. Почему психология и логика времен подполья, или как там – андеграунда, – все еще живы? Сколько лет уже прошло с начала перестройки?

Что такое? В чем причина? Конечно, пока слабовато с меценатами. Это понятно, потому что капитализм еще только-только входит в первую фазу. Богатых и спокойных людей пока еще мало, они слегка перевозбуждены.

Я понял: все, что я говорил о деньгах, о способах обращения с ними, – все это не очень убедительно прозвучало, в этом месте по-прежнему возникают недоумение и вопросы. Я когда-то прочитал: «И был я принцем, был я нищим, и посох я сжимал, и меч». Вот я так романтически думал: какая замечательная модель жизни. Надо побывать всяким, надо побывать и воином, надо побывать и монахом, собирающим подаяние, и странником, и начальником – всяким.

Это издревле существует в духовных преданиях человечества, как наиболее целостный подход к тому, чтобы обнаружить что-то, ведь это что-то можно обнаружить только в себе. А чтобы этого себя обнаружить, для начала нужно понять, что ты не привязан к одному образу, к какой-то одной таковости (описанию себя), к одной социальной ситуации, к одной социальной позиции. И мне казалось, что все люди, которые интересуются этой проблематикой, с этим согласны. Ан нет. Значит, я чего-то не понимаю.

Я говорил в самом начале, когда началась капиталистическая жизнь, что наступит очень тяжелое время для различных духовных объединений, потому что начнется имущественное расслоение. До того мы все были одинаково бедными, ну кто-то чуть-чуть побольше получал, кто-то чуть-чуть поменьше… Но все мы последний рубль вешали на стенку, чтобы перед самой зарплатой можно было что-нибудь купить.