Блондинка. том I

Между Кассом Чаплином-младшим и И. Э. Шинном существовала стойкая и необъяснимая неприязнь. Возможно, некогда Касс Чаплин успел побывать клиентом мистера Шинна. Касс был хореографом, занимался пением и танцами, имел также опыт актерской игры; сыграл немало мелких ролей в голливудских фильмах, в том числе в «Не могу перестать любить тебя» и «Служебный буфет». Хотя Норма Джин и не запомнила его в этих картинах, которые смотрела в незапамятные времена, сидя рядом с Баки Глейзером и держась с ним за руки.

После просмотра в ресторане в Бель-Эр должен был состояться торжественный обед в узком кругу, и Норма Джин собралась было пригласить Касса и на обед, но тут вмешался И. Э. Шинн, назвал это не слишком удачной идеей.

— Но почему нет? — спросила Норма Джин.

— Потому что у твоего друга определенная репутация в этом городе, — ответил Шинн.

— Какая такая еще репутация? — удивилась Норма Джин, хотя и догадывалась. — То, что он «левый»? Занимается «подрывной деятельностью?»

— Да нет, не только это, — ответил Шинн, — хотя заниматься всем этим достаточно рискованно, особенно сейчас. Сама знаешь, что произошло с Чаплином-старшим. Его выдворили из страны, причем не за убеждения, но за отношение.Всегда вел себя как надменный самонадеянный дурак. А Чаплин-младший — пьяница. Неудачник. Человек, приносящий одни несчастья. Он хоть и сын Чаплина, но не обладает талантом отца.

— Мистер Шинн, — возмутилась Норма Джин, — это просто нечестно! И вы это сами прекрасно знаете! Чарли Чаплин — величайший гений. Но далеко не каждый актер обязательно должен быть гением.

Маленький, похожий на гнома человечек, видимо, не привык, чтобы ему возражали его девушки-клиентки. И уж тем более не ожидал этого от Нормы Джин, всегда такой застенчивой и покорной. Касс Чаплин уже успел испортить ее! На широком шишковатом лбу Шинна прорезались сердитые морщины, глаза гневно сверкнули.

— Да он в долгу как в шелку! Кому он только не должен! Получает роль, а потом не приходит на съемки. Или приходит, но совершенно пьяный. Или обкурившийся дурью. Берет у друзей машины и разбивает их. Присасывается к женщинам, как пиявка, и не унимается, пока не вытянет из них все! Уж кому, как не тебе, знать!.. И мужчинам — тоже. Я не хочу, чтобы тебя видели с ним на людях, Норма Джин!

— Тогда я тоже не пойду в этот ресторан! — воскликнула Норма Джин. И заплакала.

— Пойдешь как миленькая. Студия хочет видеть там «Мэрилин». И «Мэрилин» там будет!

Шинн не говорил, он почти орал. Схватил Норму Джин за руку, и та моментально успокоилась.

И разумеется, И. Э. Шинн был прав. Она подписала контракт с МГМ. Не только для того, чтобы сыграть роль Анджелы, но выполнять и другие обязательства перед студией. В частности, появляться в общественных местах. «Мэрилин» там будет.

Она появится там в ослепительно белом платье из шелка и шифона, специально приобретенном за пятьдесят семь долларов мистером Шинном для Нормы Джин в магазине Баллока, в Беверли-Хиллз. В шикарном сексуальном платье с низким вырезом и тесно облегающей юбкой, очень выгодно подчеркивающей фигуру. Целых пятьдесят семь долларов за платье! Норма Джин вдруг испытала какой-то совершенно детский порыв — позвонить Элси Пириг и похвастаться платьем. Оно почти такое же шикарное, как то, что было на ней в роли Анджелы в фильме. Возможно, мистер Шинн приобрел его с учетом именно этого сходства.

— О, мистер Шинн! Это самое красивое из платьев, которое у меня когда-либо было! — И Норма Джин завертелась перед трехстворчатым зеркалом, установленным в примерочном зале фешенебельного магазина, а агент любовался ею, попыхивая сигарой.

— Да. Белое тебе очень идет, дорогая.

Шинн был доволен тем, как выглядит его клиентка в этом платье, был доволен также всеобщим вниманием, которое привлекала она в магазине. Матроны Беверли-Хиллз, богатые и миловидные, и все до одной дорого одетые, жены кинопродюсеров и режиссеров, все они поглядывали на нее и задавались, по-видимому, одним вопросом: «Кто такая эта ослепительная молодая старлетка, с которой отважился появиться всемогущий И. Э. Шинн?».

— Да, милая. Белое тебе очень к лицу.

Теперь, поступив на студию МГМ, Норма Джин брала уроки техники речи, уроки актерского мастерства, занималась танцами. И научилась держаться на людях куда увереннее прежнего. И сейчас ей казалось, она почти слышит звуки пианино, доносящиеся откуда-то издалека, за гомоном всей этой болтовни. Мелодичную танцевальную музыку, которая в кино обычно служит фоном для мюзиклов; и еще казалось, что мистер Шинн в своем спортивном двубортном пиджаке, с красной гвоздикой в петлице и в блестящих остроносых туфлях на самом деле вовсе не И. Э. Шинн, а Фред Астер, готовый в любую секунду вскочить, заключить ее в объятия и закружить в танце. И уносить в этом танце все дальше и дальше от застывших в немом изумлении продавцов и покупательниц, которые просто не сводили с нее глаз.

Помимо платья для коктейля, Шинн купил Норме Джин у Баллока два тридцатидолларовых костюма. Оба очень стильные, с узкими юбками «карандашом» и тесно облегающими жакетами. А еще он купил ей сразу несколько пар туфель на высоких каблуках. Норма Джин пыталась возразить, но Шинн перебил ее:

— Послушай. Это вклад в «Мэрилин Монро». Которая, когда «Асфальтовые джунгли» выйдут на экраны, будет стоит очень дорого. И лично я очень верю в «Мэрилин», пусть даже ты сама не веришь.

Поддразнивал ее мистер Шинн или говорил серьезно? Норма Джин не знала. Потом он смешно сморщил свое личико гнома и весело ей подмигнул. Норма Джин слабым голоском заметила:

— Я верю, нет, правда, верю. Вот только…

— Что только?..

— Ну, Отто Эсе говорил мне, что я фотогенична. Тогда, выходит, это всего лишь трюк? Ну, я хочу сказать, все дело в камере и всяких там оптических штучках? И на самом деле я вовсе не такая, какой кажусь, да? Просто я подумала…

Шинн презрительно фыркнул:

— Отто Эсе! Этот нигилист! Этот так называемый «порнограф»!.. От души надеюсь, что Отто Эсе остался в прошлом. Или я ошибаюсь?..

Норма Джин заметила торопливо:

— О да! Да, давно.

И ничуть не покривила при этом душой, поскольку со дня той унизительной съемки с целью получения пятидесяти долларов они с Отто Эсе действительно ни разу не виделись. Он звонил ей и оставлял записки, но она рвала эти записки в мелкие клочки и ни разу не перезвонила ему. Она не видела контракта на съемку «Мисс Золотые Мечты» и, похоже, вовсе не помнила, что когда-то позировала для календаря. (И разумеется, не сказала об этом мистеру Шинну ни слова. Вообще никому не говорила.) С того дня, когда ее утвердили на роль в «Асфальтовых джунглях», она целиком сконцентрировалась на игре, и ее перестала интересовать работа модели в каком бы то ни было виде и вне зависимости от того, сколько денег это может принести.

— Эти Эсе и Чаплин-младший, старайся держаться от них и подобных им типов подальше.

Шинн произнес эти слова с особой страстностью. В такие моменты он, шевелящий толстыми губами, казался совсем старым, даже каким-то древним, вся его игривость куда-то испарялась.

«Подобные им типы…» Что бы это означало? Норма Джин поморщилась при мысли о том, что ее любовник неким таинственным образом может быть связан с этим жестоким фотографом с ястребиным лицом. Отто — совсем другой человек, ему недостает нежности Касса, чистоты его сердца.

— Но я л-люблю Касса, — пролепетала Норма Джин. — И надеюсь, что он женится на мне. Когда-нибудь, скоро.

Шинн или не слышал ее, или не желал слушать. Поднялся из кресла и, размахивая своим толстенным бумажником крокодиловой кожи — он у него был вдвое больше, чем бумажники у обычных людей, — начал давать инструкции помощнику продавца. Теперь Норма Джин в новых красновато-коричневых туфлях на высоких каблуках возвышалась над ним, словно башня, и с трудом подавляла желание ссутулиться хотя бы немного, чтобы казаться ниже ростом. Неси себя, как принцесса,шептал ей на ушко чей-то мудрый голос. И тогда скоро ею станешь.