Идеальная жизнь

— Не хочу, чтобы кто-то проводил с Коннором больше времени, чем я, — решительно заявила она, — и это не обсуждается!

Она подписала у Арчибальда Кастера заявление на годичный отпуск. Ее сердце не лежало к полевым исследованиям, особенно если ее будет отвлекать Коннор, к тому же кто-то уже читал ее курсы. Правда, Алекс уверял, что уже через неделю она передумает.

— Посмотрим, — ответила Касси. — Я знаю о соседних парках больше, чем все остальные.

Пока что все получалось. Бóльшую часть дня она проводила с Коннором в детской на полу, корчила ему рожицы и читала сказки, которые нашла в библиотеке. Откровенно говоря, единственная проблема заключалась в том, что, глядя на них, Алексу не хотелось уходить. Он стал брать сценарии домой и читать их в детской, где мог наблюдать за игрой жены и сына.

— Когда ты вернешься? — спросил Алекс.

Касси засмеялась и взяла куртку.

— А что? Чтобы ты мог накрыть на стол? — Она покачала головой и поцеловала его в щеку. — Ты превращаешься в настоящего домохозяина, Алекс.

Алекс усмехнулся.

— Мне никто никогда не говорил, насколько эта роль благодарнее.

Касси снова поцеловала его, на этот раз в макушку.

— За нее мало платят, — сказала она.

— Удачно вам с Офелией повеселиться! — пожелал Алекс.

Касси застонала.

— Она меня замучит за три часа. Представляешь, она спросила, действительно ли пребывание в Пайн-Ридж напоминает то, через что прошлось пройти белой женщине в «Танцах с волками»?

Алекс засмеялся.

— И что ты ей ответила?

— Никаких буйволов, много снега и плохая одежда.

Она покачала головой и пересекла гостиную, ловко обогнув горничную, которая несла стопку скатертей, а когда оказалась у двери, то обернулась и негромко спросила:

— Ты о сегодняшнем вечере не забыл?

Алекс вздернул голову, как часто делал в последние дни, словно сам себе не верил, что она здесь, словно сомневался, что если она сейчас выйдет в эту дверь, то всего через несколько часов вернется.

— Не забыл, — заверил он.

Доктор Джун Пули оказалась единственным терапевтом, которая в разговоре с Касси не стала настаивать на том, что единственный способ избитой жене изменить свою жизнь — это уйти от мужа, который вымещает на ней свою злость. Она рассказала Касси о синдроме избитой женщины и добавила, что это болезнь сродни алкоголизму. И, как и в случае с алкоголизмом, посредством определенной терапии жертва и обидчик могут прийти к пониманию своих проблем и научиться их решать.

— Если человек алкоголик, он должен понять, что ему нельзя больше пить. Никогда. Ни на свадьбе у брата, ни на деловом ужине — никогда. Если вас избивают, — доктор Пули перевела взгляд с Касси на Алекса, — или вы избиваете супругу, вы обязаны понять, что импульсы, которые загоняют вас в подобные ситуации, должны быть направлены на что-то другое. Конечно, если вы хотите остаться вместе.

Алекс переплел свои пальцы с пальцами Касси и сжал ее руку.

Доктор Пули глубоко вздохнула.

— И еще вы должны понять, что разногласия играют против вас. И даже если вы разведетесь, по опыту могу сказать, что Алекс найдет женщину с психотипом Касси и будет на ней вымещать свой гнев, а Касси станет искать мужа, похожего на Алекса, который будет избивать ее снова и снова. Как бы ни сложилась ваша жизнь в дальнейшем, вы делаете шаг в верном направлении. Первый этап терапии, которую вы должны пройти оба, заключается в том, чтобы пообщаться с людьми, которые попадали в подобные ситуации.

Касси взглянула на мужа, который спокойно смотрел на терапевта, готового изменить их жизнь. Казалось, он совершенно не нервничает — ни когда они входили в тихий, отделанный дубовыми панелями кабинет, ни даже узнав о том, что придется признаться группе незнакомых людей, что он избивал Касси. Касси нахмурилась, подумав об этом. Она знала о конфиденциальности между доктором и пациентом, но была не так уж уверена в остальных участниках группы взаимопомощи. А для Алекса, по всей видимости, это было необходимым условием.

— Вы дали друг другу обещание, и я высоко это ценю, — сказала доктор Пули. Она проверила записи в своем блокноте и взглянула на Касси. — Могу записать вас в женскую группу в среду вечером, — предложила она. — А наша мужская группа встречается по субботам.

— Без проблем, — ответил Алекс.

— Мне она нравится, — сказала Касси, когда они укладывались спать. — А ты что скажешь?

Алекс зевнул и выключил свет.

— Нормальная, — ответил он.

— Когда ты вошел, она не стала на тебя таращиться и не попросила автограф, — подчеркнула Касси.

Алекс ткнулся носом ей в плечо.

— У нее их будут десятки, — ответил он. — Каждый раз, когда я буду посылать ей чек.

Касси в темноте повернулась и прижала ладони к его груди.

— Ты не возражаешь против того, чтобы рассказать о нас незнакомым людям?

Алекс покачал головой и нагнулся к ее груди. Он ощутил вкус молока, едва заметные следы от кормления Коннора, и нежно пососал, радуясь тому, что она может накормить их двоих.

— А что скажешь об остальных ее словах? — прошептала Касси, и Алекс отстранился, услышав нотки страха в ее голосе. — Что, если мы принадлежим к большинству пар и не сможем остаться вместе?

Алекс заключил ее в объятия и погладил по спине.

— Тебе не о чем волноваться, — просто ответил он, — потому что я никогда тебя не отпущу.

Как и остальные семь женщин на групповом занятии, Касси была замужем за мужчиной, который девяносто пять процентов времени был просто идеальным. Как и остальные женщины, Касси в детстве чаще заботилась о своих родителях, чем они о ней, но никто никогда не ставил ей это в заслугу. А потом появился муж. Он был первым, кто заставил ее почувствовать себя особенной. Он говорил, что любит ее, и плакал, когда причинял ей страдания. Он уверял, что она одна сможет о нем позаботиться и облегчить его боль.

Как и остальные семь женщин, Касси не хотела, чтобы Алекс ее бил, но при этом понимала, что он не может себя сдержать. Верила, что в некотором роде это и ее вина, что она не смогла избежать побоев. Жалела мужа. Ей удавалось убеждать себя, что этого больше никогда не повторится, потому что так часто в жизни решала непростые ситуации, что просто ради собственного спокойствия должна была поверить в свою способность улаживать проблемы.

О да, были и награды. Цветы, нежность и улыбки, предназначенные только ей, — ее жизнь была лучше, чем у других.

Но, как и остальные женщины, Касси понимала, что это ненормально — замирать, когда муж касается твоего плеча, потому что неясно, чего ожидать — поцелуя или удара. Она понимала, что в этом не всегда ее вина. Что она не должна несчастьями компенсировать свое счастье.

Доктор Пули сидела в кругу с женщинами, многие из которых, к удивлению Касси, были хорошо одеты, с правильной речью. Она почему-то ожидала, что окажется рядом с женами дальнобойщиков или с женщинами, живущими на государственное пособие. Первые несколько минут она сидела тихо, назвала только свое имя, когда знакомилась, и не сводила глаз с синяка в форме тюльпана на ключице у женщины напротив.

На сегодняшнем занятии они делились своими историями. Доктор Пули хотела, чтобы каждая вспомнила, когда муж впервые применил к ней насилие. Касси выслушала адвоката, которая рассказала о любовнике, с которым живет и который, услышав, что она собирается пойти куда-то с коллегами, закрыл ее в ванной на двое суток. Еще одна женщина плакала, когда описывала, как муж вытащил ее с вечеринки, обвинив в том, что она слишком долго разговаривает с соседом, а потом бил по лицу, пока не выбил два зуба, пока не хлынула кровь, так что она вообще не смогла говорить. Остальные рассказывали, как в них швыряли разными предметами, как ломали им кости, как разбивали оконные стекла.

Наконец Касси осталась единственной, кто не поделился своей историей. Она смущенно посмотрела на доктора Пули и стала описывать день, когда вернулась из Чикаго с лекции. Она рассказывала о том, что вылет задержали, об обвинениях Алекса, тщательно подбирая слова, чтобы не выдать, кто ее муж по профессии и не открыть его имя. С каждым словом ей становилось все легче, как будто все эти годы она носила на сердце камень и только теперь смогла сбросить этот груз. Когда она закончила, рассказав о ребенке, который должен был родиться, по ее щекам бежали слезы, а доктор Пули обнимала за плечи.