Страница 54 из 77
13
Добравшись домой, Валентин Плешаков первым делом достал с чердака обрез, положил под матрас. Жил он в кухне, как и большинство парней, ощутивших себя взрослыми, — вечером родители до утра перебирались в хату, можно было друзей пригласить и девушку привести. Полная свобода ночных действий, что и нужно молодому человеку, пока еще не построившему свой собственный дом.
Добирался Плешаков долго, почти двое суток, рискуя быть ограбленным, а то и убитым в пути, но не это его пугало. Страх, который родился на площади у Курского вокзала, обуял все его существо, истребил все другие страхи и даже элементарную осторожность — ведь в сумке лежала огромная сумма денег. Хотелось поскорее добраться домой, закрыться в кухне, зарыться с головой в одеяло — казалось, это и есть спасение. Другого — теперь он ясно понимал это — нет. Слишком подло он поступил, слишком крупного зверя раздразнил. Такие не прощают.
В который уж раз, будто молния, сверкала в мозгу мысль: какого хрена он сделал это? Все ведь было нормально, бабки приличные, здесь такие не получишь, возможность и дальше иметь каждый раз такие же, если не больше — нужно было только организовать это дело посолиднее. Так что же он сделал? Зачем?! Не было разумного объяснения, ослеп от злобы, не соображал, что творит. Все дни перед поездкой в Москву, как закроет глаза, так и видит: он, как червяк, извивается перед приезжими москвичами, умоляет пощадить. И это, может быть, слышит Наташа.
Не о деньгах думал, даже не о девках московских и не о Наташе — о том, как отомстить. Любым способом, но — отомстить. Казалось, придумал, как. Да, это — подлянка, а они с ним как поступили, фраера залетные? Уверен был, что у Наташиного мужа возникнут очень крупные неприятности, да и у телохранителя — тоже. Хоть менты ими займутся, хоть покупатели. Вот и отомстит за свое унижение. В любом случае накажет. Пока разберутся, что к чему, Валентин Плешаков будет далеко от Гирея, пусть попробуют найти. Как думал, так и сделал.
Но теперь было страшно. Полдня Плешаков провалялся на диване в кухне. Все силы истратил на дорогу, на мысли о том, что его поисками обязательно займутся и другие — покупатели. А они люди серьезные, наверное, связи и в Краснодаре имеют, значит, соваться туда бесполезно. Найдут. Сидеть дома тоже нельзя. Уж тут его точно найдут И обрез не поможет — взорвут вместе с обрезом.
Плешаков решил на время, месяц-другой, поселиться у своего давнего дружка Васьки Рагозина по прозвищу Шестипалый. Когда-то Васька рубил дрова и хрястнул топором по большому пальцу на левой руке, разрубил напополам. Так у него стало на левой руке шесть пальцев и появилась подходящая кличка. Шестипалый жил в районном центре, городе Гулькевичи, что километрах в семи севернее Гирея. На окраине, неподалеку от районной больницы, у него был небольшой кирпичный домишко. Дружок надежный, не продаст, и живет один, вот у него можно отсидеться. А там видно будет. Плешаков собрал необходимые вещи, сказал матери, что едет в командировку, в Краснодар, дружкам сказал то же самое и махнул в Гулькевичи на «яве».
Была еще мысль: поговорить с авторитетными ребятками в Гулькевичах, мол, достают фраера московские, грозятся убрать непонятно за что. Отслюнить тысяч пятьдесят, может, прикроют? Плешаков подумал и решил никому не говорить. Ничего. И вообще, не выходить из дома Шестипалого по крайней мере с месяц. Лечь на дно. Не исключено, что московские скажут местным, за что его разыскивают. Тогда и свои могут перо в бок воткнуть.
Шестипалому сказал, что отметелил в Краснодаре одного блатаря за бабу, а тот центровым оказался, теперь нужно какое-то время не мозолить глаза общественности. Шестипалый все понял, возражений не имел, а когда получил десять тысяч в банковской упаковке, и вовсе обрадовался.
— Да живи сколько хочешь, Валек. Мой дом — твой дом, ты ж знаешь. Я — никому, понятное дело, с краснодарскими опасно связываться, бизнесмены хреновые! Бабок до хрена, думают, все могут. И нехай думают. А мы с тобой хорошо посидим сегодня вечерком. Хочешь, телок выпишу?
— Нет, Шестипалый, посидим вдвоем.
— Ну, вдвоем так вдвоем, — согласился хозяин, — оно даже и лучше, посидим, поговорим. Так я сбегаю к ресторану «Венец». Чего надо взять?
Валек посмотрел в тусклые глаза тридцатипятилетнего худого мужичонки в грязных джинсах, вытащил из кармана кучу смятых банкнот, бросил на стол.
— Возьми что хочешь. Солидное. Чтоб двум мужикам не стыдно было сидеть за столом. Понял, да?
— Ну так чего ж не понять. Ты при бабках, Валек, возьмем чего-нибудь классное. Виски или водяры? А может, вино хочешь? Я тут пробовал недавно у одного кента водяру, «Абсолют» называется — ну, ты что! Абсолютная водяра. Правда, стоит прилично… Но тут хватит. Взять? И закусон.
— Давай.
Плешаков облюбовал себе диван, пристроил за спинку обрез, лег и стал ждать возвращения Шестипалого.
Часа три сидел Валет в посадке за поселком. Выпил две банки пива, еще раз внимательно изучил план улиц, нарисованный Ратковским, потом сжег его. А когда стемнело, не спеша направился в поселок.
Скоро стало ясно, что план весьма приблизительный, улиц оказалось намного больше и не на всех были указатели с названием, а может, и были, да отсутствие фонарей не позволяло это заметить. Пришлось у местных жителей спрашивать, где тут у них улица Ватутина? Пожилая женщина в теплой кофте и платке, несмотря на то, что жара с наступлением вечера спала, долго растолковывала Валету, как пройти на улицу Ватутина.
Вроде бы растолковала, от чего, похоже, сама получила удовольствие. Огромные, яркие звезды в ночном южном небе Валет попросту не замечал. Больше всего он опасался нарваться на пьяных мужиков или подростков — светиться здесь вовсе не следовало.
В конце концов нашел он улицу Ватутина, присел на бревно, лежащее неподалеку от дома, который вроде бы принадлежал Плешакову или его родителям, закурил. Теперь нужно было выяснить, тот ли это дом и есть ли в нем Плешаков или отсутствует.
Пять тысяч баксов — солидная сумма, поэтому и согласился, когда босс деликатно намекнул на возможность подзаработать. Валет не был профессиональным киллером, но однажды убил человека, который не мог вернуть ему долг. И еще несколько раз присутствовал на кровавых разборках. В общем, знал, что и как. И не сомневался, что деревенского лоха пришьет запросто и так, что никто не подумает искать его, Валета. К тому же босс гарантировал подтвердить, что все эти дни он исправно служил в фирме. Риск был небольшой. Главное — не светиться.
Босоногий парнишка лет двенадцати неторопливо шагал мимо.
— Эй, шпана, ну-ка, иди сюда, — позвал Валет.
— Сам ты шпана, — огрызнулся мальчишка.
— Ну ладно, не обижайся. Дело у меня к тебе есть.
— Закурить дашь? — Мальчишка подошел ближе.
— А как же! Обязательно. — Валет вытащил из пачки «Мальборо», протянул будущему хулигану.
— Ух ты, «Мальборо»! Спасибо. Ну, чего хочешь?
— Скажи мне, где Валентин Плешаков живет? А то я немного заплутал в вашей деревне.
— Это не деревня, а поселок, — солидно затянулся мальчишка. — А на кой тебе Валек сдался?
— Дело у меня к нему есть.
— За «планом» приехал?
— Как ты догадался?
— К нему часто приезжают, даже из Кропоткина, и на машинах, и на мотоциклах. Даже с чувихами, бывает.
— Такой он важный у вас? — поинтересовался Валет. — Я так и думал. Не зря мне люди посоветовали к нему обратиться. Ну, так где он живет? В этом доме?
— В этом. Только его сейчас дома нет.
— Какая жалость. Ну, тогда растолкуй, где мне найти его, если ты такой всезнающий. Сам-то «план» пробовал?
— Один раз. Парни дали. Только мне не очень, башка разболелась. Привычки нет. Я лучше, как Валет, продавать буду. У меня в огороде четыре конопли вдоль межи растут, «культурка». Мамаша не знает, что это такое, а я «урожай» собираю. Зимой кому-нибудь продам.