Звезда Парижа

Были уже сумерки, когда они подъехали к Мариенбургу, дорога вывела их прямо на центральную улицу города, которая заканчивалась у подножья высокого холма, нависшего над притоком Вислы. На холме стоял величественный замок, обнесенный двумя рядами кирпичных стен. На фоне уже почти потухшего неба он казался загадочным и жутковатым.

Дом Александра находился неподалеку, на другом берегу реки. Красивый трехэтажный особняк, построенный лет семьдесят назад в очаровательном стиле барокко, был богато украшен головами львов, щитами с гербом Понятовских и узорной лепниной, белеющей в зимних сумерках на фоне светло-голубых стен. Решетка чугунных витых ворот, отделяющая маленький сад особняка от дороги, была изнутри закрыта на большой замок.

- И как мы теперь туда попадем? - пробормотал Александр, слезая с коня около ворот, - придется перелезать.

Он отдал повод спешившемуся Сашке, а сам легко перелез по чугунным завитушкам и спрыгнул на брусчатку двора.

- Подождите меня здесь, пойду, найду слуг, - предупредил он спутников и отправился искать вход в дом.

Высокие дубовые двери центрального входа были намертво закрыты, и вообще, ни в одном из окошек дома не было видно света, он как будто вымер. Александр пошел в обход, пытаясь определить помещения, где есть живые души. Заднее крыльцо, выходящее в большой сад, сейчас засыпанный снегом, тоже было закрыто, и только к маленькой дверке одного из флигелей, выходящих в сад, вела дорожка, расчищенная в снегу. Туда граф и направился, надеясь, наконец, попасть в дом.

Он громко постучал в закрытую дверь флигеля и, на удивление быстро, ему открыл человек лет около сорока, с широким умным лицом, одетый в добротное домашнее платье.

- Что вам угодно, сударь? - спросил он по-польски.

- Я граф Василевский, племянник и наследник вашего хозяина князя Ксаверия, я и мой друг хотели бы войти в дом, - объяснил Александр и вопросительно посмотрел на поляка, не зная, понимает ли он русскую речь.

- Ваше сиятельство, я - ваш управляющий, пан Тадеуш Малевский, - почти без акцента ответил ему по-русски собеседник. - Добро пожаловать домой, сейчас я открою ворота и дом и распоряжусь об ужине и комнатах. Он зашел во флигель и вернулся в наброшенном плаще и с ключами. Через пару минут офицеры входили в двухсветный круглый вестибюль дома, а Сашка с паном Тадеушем отправились в конюшню, размещать на отдых лошадей.

- Здесь никто не жил, по крайней мере, лет десять, как мне говорил дядя, - объяснил другу Александр, - надеюсь, что здесь есть камин и найдется что-нибудь поесть, иначе я просто рухну от усталости и голода.

Друзья открыли первую попавшуюся дубовую дверь, выходившую в вестибюль с мраморным полом в белую и черную клетку, и вошли в большую темную комнату, уставленную мебелью в парусиновых чехлах. Старые портреты на стенах и черное жерло огромного мраморного камина придавали комнате таинственный вид.

С зажженным канделябром в руках в комнату вошел пан Тадеуш и принялся зажигать свечи в парных подсвечниках на камине и в двух жирандолях, стоящих в противоположных углах комнаты. Молодой человек в черной ливрее, как видно, наспех надетой поверх вышитой малороссийской рубашки, робко вошел за ним с охапкой дров и начал разжигать огонь в камине.

- Ваше сиятельство, думаю, минут через двадцать подадут легкий ужин. А пока не угодно ли выпить с дороги? - предложил управляющий и подошел к резному шкафу, ножки которого были украшены бронзовыми ангелочками. Открыв ключом, висевшим у него на цепочке, стеклянную дверь в частом деревянном переплете, пан Тадеуш вынул серебряный поднос, поставил на него два старинных бокала с вензелем деда Александра и несколько графинов с гранеными пробками.

- А что есть? - поинтересовался Александр и с любопытством уставился на графины. Выпить очень хотелось.

- У нас есть французский коньяк, ведь французы стояли здесь до декабря прошлого года, есть анисовая водка, есть малиновая настойка, - перечислил управляющий.

- Наливайте нам коньяк, и побольше, мы очень устали, - выбрал Александр и, упав в кресло, затянутое парусиной, вытянул ноги.

Пан Тадеуш поставил перед ним бокал, до краев наполненный душистой красно-коричневой жидкостью, и по спине Александра прошел озноб сладостного предвкушения. Он взял бокал и сделал большой глоток. Коньяк был превосходным, огненная дорожка побежала по горлу графа и отдалась приятным теплом в желудке.

- Отлично, это - то, что нам нужно. Благодарю вас, пан Тадеуш. Мой друг, светлейший князь Черкасский, тоже по достоинству оценит именно такой объем этого прекрасного напитка.

Управляющий налил до краев второй бокал и передал его князю Алексею. Тот поблагодарил и одним глотком отпил половину. В комнату вошла молодая блондинка в черном платье и фартуке и, опустив глаза, что-то спросила у управляющего по-польски.

- Пани Ванда интересуется, где сервировать ужин, здесь или в столовой? - перевел управляющий слова девушки.

- В столовой. Нам нужно по комнате на пару дней и одну комнату для слуги князя, - попросил Александр, вспомнив о том, что он хозяин и обязан с комфортом устроить своих гостей.

Пан Тадеуш поклонился и вышел вместе с горничной, друзья остались одни. Черкасский сидел в кресле, закрыв глаза и потягивая коньяк из почти опустевшего бокала, а Александр встал и прошелся по комнате, которая теперь была ярко освещена. Он понял, что они находятся в большой гостиной, три высоких окна которой выходят на мощеный двор. Мебель была от него скрыта чехлами, но тяжелые бархатные темно-зеленые портьеры, два парных персидских ковра с тонким бежевым орнаментом на ярком зеленом фоне, обивка стен из плотного сине-зеленого шелка, расшитого крупными золотистыми цветами - все говорило о богатстве семьи и вкусах прошлого века. Большой портрет высокого красавца в напудренном белом парике, в шелковом зеленом камзоле с широкими обшлагами рукавов и в серебристом парчовом жилете, занимавший почти полностью стену над камином, завершал убранство этого богатого, но давно не обновлявшегося интерьера.

Вдруг странная мысль пришла в голову графа: ему показалось, что он смотрит на себя, наряженного в маскарадный костюм. Он тряхнул головой и, подойдя к портрету, высоко поднял канделябр, взятый с камина. Портрет заиграл яркими красками и Александру как будто подмигнули ярко-зеленые глаза его двойника.

- Боже мой, - громко воскликнул молодой человек, и князь, до этого молча сидевший с закрытыми глазами, встрепенулся и встал.

- Что случилось? - удивился он и непонимающе уставился на друга.

- Посмотри, мне чудится, или это - я? - граф высоко поднял канделябр, освещая портрет, и встал в ту же позу, что и человек на картине.

- Вот это да! - изумился Черкасский, - да разве такое сходство бывает?

- Значит, бывает, - признал Александр и в задумчивости поставил светильник на место, - дядя говорил мне, что я похож на деда Игнатия Понятовского, но чтобы до такой степени - я этого не ожидал.

Пан Тадеуш распахнул двери в противоположной стене комнаты, и они увидели ярко освещенную столовую, где мебель была уже освобождена от чехлов и мягко поблескивала натертыми воском боками, играла инкрустациями на дверцах шкафов и тонкими оттенками старой бронзы. На взгляд Александра, фарфоровый сервиз, стоящий на столе, явно был сделан в Германии, а столовое серебро с вензелями Понятовских, скорее всего, было французским.

- Прошу к столу, - пригласил пан Тадеуш и дал знак белокурой служанке.

Она принесла большой поднос и начала расставлять на столе блюдо с холодным мясом, домашние соленья, мягкий козий сыр и подогретый в печи белый хлеб.

- Сейчас на кухне жарят утку с картофелем, потом подадут чай и пирог, - доложил поляк и осведомился: - Вы желаете, чтобы вам прислуживали, или мне принести графины с коньяком сюда?

- Несите сюда, и никого не нужно. Мы солдаты и сами о себе позаботимся, - решил граф. Ему никого не хотелось видеть, а хотелось посидеть с другом за столом и немного расслабиться.