Страница 37 из 65
Питер вспомнил товарища Апфеля, который был левым социалистом и на время стал пацифистом, подобно большинству немцев. Апфель работал в пекарне, и лицо у него было белое, как тесто, которое он месил, но оно вспыхивало румянцем, когда он на собрании местной организации вставал и принимался громить «социал-патриотов», тех членов партии, которые играют на руку англичанам, мечтающим о мировом господстве. Мак-Гивни заявил, что он немедленно же подошлёт кого-нибудь к Апфелю, и ему назовут имя этого германского агента, добавив, что этот человек мог бы пожертвовать в фонд защиты радикалов. Разумеется, Апфель не будет подозревать, что это германский агент, он пойдёт к нему и предложит сделать взнос, а уж об остальном позаботятся Мак-Гивни и его товарищи — шпики.
Питер нашёл, что это превосходный план, и вызвался сам пойти к Апфелю; но человек с крысиным лицом заявил, что Питер слишком ценный для них человек и никак нельзя, чтобы его заподозрил этот немец.
§ 56
Питер получил от Нелл коротенькую, наспех нацарапанную записку, в которой она его извещала, что всё в порядке: она уже приступила к своим новым обязанностям и скоро добьется желаемых результатов. И Питер в самом лучшем настроении занялся своими делами. Перед ним стояла задача всячески противодействовать кампании протеста, какую вели радикалы. Несмотря на все усилия властей, красным удалось добиться таких успехов, что просто можно было прийти в ужас. На их собраниях, как по волшебству, появлялись целые пачки воззваний, их расхватывали, и они исчезали с такой быстротой, что полицейские только зубами щёлкали с досады. Каждый вечер в Храме труда, где собирались рабочие, агитаторы надрывали глотку, распинаясь из-за Мак-Кормика. В довершение беды, одна грошовая вечерняя газетка, выходящая в Американском городе и пользующаяся успехом у рабочих, упорно печатала фактический материал, стремясь доказать, что тут имела место явная провокация. К тому же красные обнаружили, что их корреспонденцию перехватывают, и подняли ужасающий гвалт, разумеется, делая вид, что они защищают «свободу слова»!
Массовый митинг был назначен на этот вечер, и Питер прочёл в «Таймсе» проникнутую негодованием передовицу с призывом запретить это сборище. Статья была озаглавлена: «Долой красный флаг!» И Питеру казалось, что всякий стопроцентный американец, у которого в жилах горячая кровь, прочитав её, должен возгореться желанием решительно действовать.
Питер высказал свое мнение Мак-Гивни, и тот бросил ему в ответ:
— Вот увидишь, мы скоро себя покажем!
И действительно, в тот же день в вечерних газетах появилось сообщение о том, что мэр Американского города грозит привлечь к ответственности владельцев аудитории за все зажигательные и мятежные выступления на этом митинге; после чего владельцы аудитории расторгли договор. Далее мэр заявил, что всякие сборища на улицах запрещаются и что полиция примет все меры для охраны законности и порядка. Питер поспешил в зал Совета народов и увидел, что радикалы лихорадочно разыскивают какое-нибудь другое помещение. Питер то и дело бегал к телефону и сообщал Мак-Гивни, какое помещение они собираются снять, сыщик передавал об этом Гаффи, а тот — секретарю Торговой палаты, и владельца этого зала немедленно же вызывал и строго предупреждал либо председатель правления банка, где хранилась закладная на это здание, либо один из директоров симфонического оркестра, дававшего там концерты.
Таким образом, в этот вечер в Американском городе так и не состоялся массовый митинг красных; и долгое время его никак. не удавалось организовать. Между тем бюро Гаффи состряпало свою историю со шпионом, и на следующее утро на первой странице «Таймса» появилось сенсационное сообщение о том, что Карл фон Штрёме, агент германского правительства и, по слухам, племянник немецкого вице-канцлера, был арестован в Американском городе; он выдавал себя за шведа, агента по продаже швейных машинок, а на деле был занят финансированием заговорщиков, которые подбросили бомбы с динамитом в здание компании литейных заводов, переоборудованное для производства пулеметов. Трое сообщников фон Штрёме были схвачены вместе с ним; при них найдено множество документов, раскрывающих самые вопиющие факты. Между прочим, не далее как накануне фон Штрёме вёл переговоры с одним немцем, социалистом самого крайнего толка, игравшим видную роль в Союзе пекарей и пирожников, по имени Эрнст Апфель. У властей имеется диктографическая запись разговора, во время которого фон Штрёме пожертвовал сто долларов Лиге защиты свободы, организации, созданной красными в целях агитации за освобождение членов союза Индустриальных рабочих мира, арестованных по делу о покушении бомбистов на жизнь. Нельса Аккермана; более того, было доказано, что Апфель принял эти деньги и роздал их своим товарищам, красным немцам, которые внесли их в фонд защиты или истратили на прокламации, призывавшие ко всеобщей забастовке.
Сердце Питера так и прыгало в груди от радости, но, когда он после завтрака проходил по Главной улице, его охватило ещё большее возбуждение. На улице толпился народ, на всех зданиях развевались американские флаги, совсем как в день Парада готовности. При этом воспоминании Питер испытал острый приступ страха: как бы снова не бросили бомбу! Но кругом было столько восторженных лиц, и он невольно заразился всеобщим энтузиазмом. В это время проходил оркестр, исполнявший бравурный марш, а за ним маршировали солдаты — раз-два! раз-два! — ряды за рядами. Юноши, одетые в хаки, с тяжёлыми ранцами за плечами и новенькими сверкающими винтовками: «Наши ребята! Наши ребята! Сохрани их господь!»
Это были три полка 223-й дивизии, прибывшие из Линкольнского лагеря для военной подготовки. Без со мнения, их гораздо лучше обучили бы в лагере, но толпа бурно требовала, чтобы ей показали солдат, — и вот они здесь, с музыкой и знаменами, а по обеим сторонам улицы бесконечные шеренги восхищённых зрителей, раскрасневшихся от волнения, обезумевших от патриотического восторга, кричащих, поющих, махающих шляпами и платками, — толпа бесновалась, вихрь безумия пронёсся по улице.
Питер видел плотно сомкнутые, безукоризненно ровные ряды солдат, ноги взлетали и опускались с точностью часового механизма, отбивая на мостовой оглушительную дробь. Он видел свежие юношеские лица, нахмуренные и гордые, глаза, устремленные вперёд; ни один не обернулся, хотя они и сознавали, что, быть может, уже больше никогда не увидят родного города, не вернутся назад из этого путешествия. «Наши ребята! Наши ребята! Сохрани их господь!»
У Питера перехватило дыхание от волнения, и он почувствовал прилив благодарности к этим молодцам, которые будут защищать его и его родину. Он сжал кулаки, стиснул зубы, твёрдо решив покарать негодяев, увиливающих от набора, саботажников, пацифистов и бунтарей, — всех, кто отказывается принимать участие в этом геройском деле.
§ 57
Питер направился в «Дом американца», встретился там с Мак-Гивни и получил новое задание, которое было ему очень по душе. «Настало время действовать!» — заявил человек с крысиным лицом. Исполнительный комитет местного отделения союза Индустриальных рабочих мира обратился к основной организации с призывом о помощи, и в этот вечер должно было состояться собрание Исполнительного комитета. Питер должен был войти в контакт с секретарем Грэди, выведать, где именно соберется комитет, и подать ему мысль созвать всех членов союза и красных других толков. Деловые люди города, сообщил Мак-Гивни, сегодня вечером собираются нанести сокрушительный удар своим врагам; младшие члены Торговой палаты, и Ассоциации коммерсантов и промышленников на тайном совещании выработали план действий и хотят, чтобы красные собрались в одном месте.
Итак, Питер разыскал Шона Грэди, молодого ирландца, который хранил списки членов партии. и другие документы организации в столь секретном месте, что даже Питер не в состоянии был их обнаружить. Питер сообщил ему последние известия о страданиях Мака в «яме» и о том, что матроса Гаса вслед за Гендерсоном положили в больницу. Он так красноречиво выражал свое негодование, что Грэди тут же сообщил ему о собрании, назначенном на этот вечер, и где оно состоится. Питер сказал, что следовало бы пригласить на собрание кое-кого из их друзей и сообща придумать новый способ быстро распространять радикальную литературу, ведь почтой стало невозможно пользоваться. Какой толк от резолюций Исполнительного комитета? Надо призвать к активному выступлению всех членов партии!