Страница 74 из 108
Это было одним из самых простых решений этой задачки. Если «перевыборы» предводителя бандитов хотя бы отчасти похожи на ту грызню, которая устраивается в Тверской академии, то проигравший Слива со всей родней запросто мог отправиться или на корм рыбам, или в изгнание. На пенсию, так сказать… С небольшой свитой, например. И напороться на скит. Решил, по бандитской привычке, взять, что плохо лежит: знал ведь, что христиане всегда «левую» подставить готовы… Да только сам остался лежать под бронелистом собственного катера.
Проследивший нить моих рассуждений Паисий только согласно кивал.
— Ненавижу Созерцающих, — прокряхтел он. — И не только их, конечно, все эти ордены, но этих больше других. Согрешаю, но как иначе-то? Ариан на Торжество Православия проклинаем, а этих? Созерцающих, по моему сугубому мнению, надо каленым железом!
— Паисий, если этот Слива из Гуляйполя сбежал, то, может, погоня за ним будет? Не пора ли валить на заранее подготовленные позиции?
— Какие позиции? — удивился монах. — Мы никаких позиций не заготавливали…
— Что, и землянок в лесу не отрыли на всякий пожарный? — не поверил я.
— Тут землянку отроешь, на следующий день придешь — а в ней уже серый медведь живет, — рассмеялся Тихон. — Да и не пойдем мы никуда от храма…
— Ну хоть казна у него, — я невежливо ткнул пальцем в покойника, — с собой богатая была?
Слова мои едва не оказались сигналом для монахов. И для меня самого, понятное дело. Но всех остановил Паисий:
— Стоять! Стоять, я сказал! — Теперь вот веришь, что монах этот не всегда рясу носил, а когда-то успел и камуфляж… Не иначе до унтер-офицера дослужился. — Слива был бандитом! И непростым! А еще хитрым, жадным и злопамятным человечком! Наверняка если мы начнем его потрошить, то окажемся под магическим проклятием!
— Так мы его убили, — с сомнением ответил Тихон. — Может, мы уже…
— Не-э-эт! — со старческой хитринкой протянул Паисий, даже прищурился, так что все лицо его пошло тонкими морщинками. — Его собственный маг прикончил, который цепную молнию пустил! Она по Пете ударила, а у Пети амулет какой-то, а потом отскочила на тех, кто ближе! А ближе как раз Слива с присными оказался! Так что на маге и проклятие! А вот вещичек его лучше не трогать. — Паисий сказал это без всякого сожаления, и я его понял — жизнь-то дороже! — Это, во-первых!
— Что, и во-вторых есть? — удивился я.
— Во-вторых — то, что большинство его амулетов божкам посвящено! Или знаки божков на них, или от алтарей этих божков запитываются! А Слива кому поклонялся? Кали! Нам такие амулеты нужны? А тебе, Петя?
— Оружие с патронами можно собрать, да и прочее… — Я крепко надеялся на то, что проклятия, если они есть, будут «утянуты» в смарагды. — Только я сам буду собирать, вы не лезьте! Амулеты, ладно, трогать не буду…
Обыск бандитов особых результатов не дал. Нет, патроны я выгреб, оружия тоже насобирал, но денег было — кот наплакал. И то не у Сливы, а у его спутников. Сам «брат предводителя» давненько, видать, в руках налички не держал… Не считать же добычей расчетные книжки банков Новых и Старых княжеств: они на ауру конкретной личности завязаны, мне не светит ничего. Собрав их целую горку, я задумался — что было бы, если бы я был колдуном. Например, смарагд захватывает часть ауры Сливы, а потом я, управляя смарагдом, работаю с расчетными книжками… Озолотился бы… Мечты-мечты…
Помрачневший Александр, видя, как я осматриваю трупы, задал, немного насупившись, вопрос, который, очевидно, постеснялись мне задать Паисий с Тишей:
— А у тебя амулет какому демону посвящен?
Видно было, что ему неприятно считать себя обязанным жизнью какому-то там божку. Рискнуть, не рискнуть?
— Это не амулет, а редкий природный минерал — кровавый смарагд называется! Вот… Смотрите! Довольны? Больше ничего сказать не могу, и вам советую никого никогда о нем не спрашивать для вашей же безопасности!
Повеселевшие монахи пообещали…
Все оружие я решил оставить скитникам, взяв себе только все патроны для СВД, которых оказалось совсем немного, парочку гранат взамен потраченных Александром да плащ-палатку старинного военного образца, скатанную в валик и притороченную к рюкзачку одного из спутников Сливы. Потом подумал и выбросил эту плащ-палатку. Не лежит душа к мародерке. Патроны с оружием выгрести — это святое, а вот вещи… Хотел посмотреть ножи погибших — я вообще к холодному оружию уважительно отношусь, — но тоже бросил: своих два, куда ж больше?
Этот день мы почти полностью потратили на восстановление ворот, потом оттащили тела погибших в лес, бросили в небольшой овражек, скорее яму, которую почти наполовину забили хворостом, и устроили всем коллективное огненное погребение. Сожгли то есть. Тихон предложил амулеты с тел насобирать да в Свену забросить, но я отказался: если бы амулеты были действующими, вряд ли бандиты погибли бы от какой-то молнии. Похоже, амулеты были разряжены, Кали как-то сплоховала, сами бандиты изрядно потрепаны, а их «последний рывок» вообще был образцом глупости. Ни разведки, ни плана атаки. Передовой дозор из мальчишек, который оказался не в состоянии справиться со мной, медведем да с Паисием. Принцип «умри ты сегодня, а я завтра»… Зуб мне, правда, выбили да свитер прострелили. Вот и все потери с нашей стороны. Только ворота в скиту выбили еще… Что особенно смешно, над телами бандитов христиане молиться отказались. На мой законный вопрос — как же так? — я услышал, что в заупокойных молитвах христиане молятся о единоверцах, а вот о язычниках, особенно поклонниках Кали, им не положено просить своего Бога. Будь язычники приличными людьми — еще можно было бы что-нибудь придумать. А как же всепрощение? А? «Святые отцы» сообщили мне, что христиане всепрощения не исповедуют, не по адресу я. Впрочем, свое «правило» монахи все равно отстояли. Пока они молились, я обдумал, как зашить свитер, и вплотную занялся швейным делом.
Одно дело, если плетение магически обработанных нитей, не сработавшее, конечно, в моем случае, было по всему свитеру. Другое дело, если только по груди. Я как-то не удосужился проверить… Точно, по груди только! Эх, опять я лоханулся! А Волобуев-то, вот ушлый лавочник! Скидку огромную сделаем! А магическая нитка-то по плечам, по груди да по брюху только! Ну и ладно! По крайней мере, зашивать прореху на боку можно не опасаясь, что нарушу сложную систему переплетения магических потоков…
Идея поднять затонувшие лодки монахами воспринялась на ура. На реке лодка лишней не бывает. В Гуляйполе они не плавали, но возможности перемещаться по реке, может, даже пройти по Великой, упустить не могли. Превратить флот из подводного в самый обычный речной решили завтра.
Лебедку сделали из пары блоков, подцепили за нос и за корму, ручным воротом стали вытягивать. Со дна сорвали катер легко — не успело его сильно засосать, к поверхности тоже подтянули на раз, а вот дальше пошло туго. Пришлось связать пару бревнышек на манер плотика, подойти на нем к катеру вплотную и поработать ведром вместо черпака — дно у катера было целехоньким. Бандиты хотели, видно, сами поднять потом, да не судьба…
Откачав большую часть воды и перепрыгнув в катер, я занялся осмотром мотора и при этом был приятно удивлен: движок, упакованный в непромокаемый мешок изрядных размеров, лежал на дне катера.
Через полтора часа катер уже сносно держался на поверхности воды, мотор был распакован и осмотрен, его можно было устанавливать, чем и занялись Паисий с Александром. Мне досталась почетная роль охранника, которую я выполнил с удовольствием, растянувшись на берегу на охапке хвороста.
Мотор казался вполне рабочим, но топлива в нем было только для того, чтобы он, прочихавшись, неожиданно сильно рыкнул и заглох. Выяснилось, что был перебит бензопровод, и не будь на моторе каких-то защитных заклинаний, которые просто обязаны были быть, по утверждению Паисия, весь агрегат давно бы взорвался.
— Ничего, Петя, до Арсайла на веслах дойдем, хоть и против течения, а там починимся и топлива купим! — Даже при таком раскладе ценность катера и мотора была достаточно велика, чтобы не попробовать его починить.