Мир обретённый

Шоколадный Огр размеренно шагал вперёд — шлёп-шлёп-шлёп. В других обстоятельствах его хлюпающая походка производила бы комичное впечатление, но нашим героям было не до смеха.

Огр подошёл к лежащему поперёк рельсов вагону и взглянул сначала на Лосяру, потом на Хомяка, словно ожидая объяснений.

— Это не мы! — заверил его Лосяра.

— Ага, ага, — пролепетал Хомяк. — Оно так и было, когда мы сюда приехали! Мы тут ни при чём!

Огр посмотрел на Милоса, затем опять воззрился на Лосяру с Хомяком.

— Я ищу Алли. Вы знаете её? Где я могу её найти? — Его голос, пусть булькающий и глухой, был не так уж и противен. Какой-то не такой, как полагается монстру.

— Нет её, нет её здесь! — провыл Хомяк.

— Тихо! — рявкнул Милос. Хотя он и не может двигаться, но справиться с ситуацией, похоже, ему удастся. Огр ведь никогда не встречался с ними, а значит, не имеет понятия, кто они такие! И потому Милос сказал самым своим дружелюбным тоном: — Мы не знаем никого, кто бы носил это имя, но, может быть, мы бы могли помочь тебе найти её...

— Вы правда поможете мне? — Огр чрезвычайно обрадовался — ни дать ни взять малое дитя, невинное и доверчивое. Во всяком случае, так показалось Милосу. Алли описывала Ника совсем иначе, но, опять же, по её словам, он не был похож и на это шоколадное чёрт-те что. Наверно, при трансформации он сильно переменился.

— Майки говорил — она на поезде, — сказало Чёрт-те что.

— Майки? — переспросил Лосяра.

— Вы его знаете?

— Ага, ага, — заверил Хомяк. — Он это... э... э... наш лучший друг!

— Правда? — воскликнул Огр. — И мой тоже!

— Друг Майки — наш друг, — сказал Милос. И добавил: — Но ведь друзья не оставляют своих приятелей валяться под вагонами, верно?

— Верно, — согласился Огр, — не оставляют.

— Я слышал, что Шоколадный Огр силён, как сто послесветов.

— Правда? — В голосе Огра сквозила лёгкая озадаченность.

— Ещё бы! — воскликнул Милос. — Говорят, ты поднял огромное здание голыми руками!

— В самом деле?

— Точно тебе говорю! Так что поднять вагон для тебя — плёвое дело.

Милос мало что знал о законах природы Междумира, но одно ему было известно точно: физическая сила здесь не имеет ничего общего с мышцами. У послесветов вообще нет мышц, лишь память о них. Ты то, что ты о себе помнишь. И если Милосу удастся внушить Огру мысль о его невероятной, сверхчеловеческой силе, то, глядишь...

— Я могу поднять целый вагон? — переспросил Огр.

— Ещё как! Ты даже мог бы жонглировать вагонами, если бы захотел!

— Хм-м-м. Но тогда мне нужно было бы три штуки.

Шоколадный Огр пригнулся, крякнул, словно штангист-тяжеловес, и одним резким движением вскинул вагон высоко над головой, тем самым освободив Милоса.

— И что мне теперь с ним делать? — спросил Огр.

— А жашвырни подальше! — посоветовал Лосяра.

— Спорим, на милю забросишь! — сказал Хомяк.

Огр немного поразмыслил.

— Не, не думаю... но, может, вон туда, в эти кусты?

И он бросил вагон. Само собой, тот упал именно туда, куда Огр его и предназначал — в поросль живомирных кустов, из-за которых брызнули прятавшиеся там послесветы. Вагон начал медленно уходить под землю.

Обретший свободу Милос внимательно вгляделся в Огра, в его мутные, глубоко запавшие глаза на уродливом лице. Когда-то это существо выглядело как человек, но теперь от былого юноши ничего не осталось. «Ну что ж, — подумал Милос, — кто-то теряет, а кто-то находит!» Он сердечно пожал Огру руку.

— Меня зовут Милос. А это Лосяра и Хомяк. Ты теперь один из нас.

— Меня зовут... меня зовут... — Огр покопался в памяти и наконец выудил оттуда своё имя: — Меня зовут Ник.

Когда Огр отпустил руку Милоса, та вся оказалась покрыта шоколадом. В мире, где еда — явление редкое, устоять перед таким соблазном было невозможно. Милосу, как вообще всем заблудшим душам, не нужно было есть, но это никак не уменьшало желания отведать чего-нибудь вкусненького. Что уж говорить о такой потрясающей вещи, как шоколад! И Милос не выдержал — облизал руку. Ах, какое чудо! Неудивительно, что Огру удалось собрать под свои знамёна сотни последователей. Он, может, и не обладал красотой или прозорливостью Мэри, но зато был неиссякаемым источником того, что неодолимо манит к себе всех детей в обоих мирах.

Милос повернулся к окружающим место катастрофы кустам и позвал:

— Выходите, не бойтесь! Шоколадный Огр теперь на нашей стороне. Он будет помогать нам.

Перепуганные послесветы начали выползать из своих укрытий.

— Идите посмотрите, что у него есть, — продолжал увещевать Милос. — Он сам даёт вам это в знак дружбы и мира!

Детишки робко приблизились, и вскоре к Огру потянулись десятки рук; они касались его плеч, груди, спины, даже лица и каждый раз уносили с собой частичку их нового друга. Одного кусочка шоколада оказалось достаточно, чтобы завоевать их сердца.

— Но... но... Мэри говорила, что ты монстр, — проговорил один из сомневающихся.

— Он был монстром, — сказал Милос, аккуратно подбирая слова. — Но Мэри всегда мечтала перевоспитать его и сделать своим другом. Теперь её мечта осуществилась.

— Мэри... — протянул Шоколадный Огр. С остановившимся взглядом он погрузился в свою сладкую, разжиженную память. — Я любил Мэри, — сказал он. — И... Мэри любила... меня?

Последняя фраза прозвучала как вопрос.

У Милоса челюсть отвисла. Лосяра с Хомяком смекнули, что им лучше помалкивать. Интересно, как выкрутится их начальство?

— Да, — произнёс наконец Милос. — Да. Мэри любит всех нас, и мы все любим её.

Огр покачал головой.

— Нет, это совсем не то...

И на глазах ошеломлённого Милоса черты лица Ника начали меняться: они становились яснее, отчётливее; он теперь больше походил на человека, а не на чудище. Даже голос изменился: когда Ник говорил, в горле у него клокотало меньше.

— Да, мы любили друг друга...

И вот тогда Милос сдержанно рассмеялся. Хомяк с Лосярой приняли это за разрешение и тоже расхохотались, но Милос поднял руку, призывая их к молчанию, и сам стал очень, очень серьёзен.

— Смеяться над потерей памяти нехорошо, — промолвил он. — Такое с каждым может случиться. Сожалею, Ник, и искренне надеюсь, что ты простишь мне мою невольную весёлость. Но видишь ли, у Мэри только одна любовь, только одна истинная родственная душа во всём Междумире... Это я.

Огр молчал. Милос, однако, не дал ему времени на раздумье.

— Ни в одной истории про Шоколадного Огра не упоминается о Мэри, но зато говорится о другой девушке... Погоди-ка, как её имя... — Милос наморщил лоб, как бы вспоминая, и прищёлкнул пальцами. — Джил! Точно! Её имя Оторва Джил.

— Джил? — Огр, похоже, проглотил эту ложь, и лицо его вновь начало меняться, терять форму. Он стал меньше похож на юношу, известного некогда под именем Ник.

— Да, ты любишь Джил, — внушал Милос, — и мечтаешь заключить её в объятия и окутать шоколадом, а потом вы вместе отправитесь к центру Земли. Вот чего ты жаждешь.

— И... и эта Джил... она любит меня?

— Больше вшего на швете, — заверил Лосяра.

Хомяк хихикнул.

— Ага, ага, вы просто предназначены друг для друга!

Мутные глаза Шоколадного Огра озадаченно метались от одного собеседника к другому.

— Делай то, что я скажу, — проговорил Милос, — и мы поможем тебе найти Оторву Джил — девушку, которую ты любишь.

Огр вздохнул, сдаваясь. Милос повернулся к собравшимся ребятишкам, всё ещё наслаждавшимся чудесным вкусом шоколада, и объявил:

— Мы пойдём за напавшими на поезд и вернём Мэри! Клянусь вам, она снова будет с нами!

— Но их так мно-ого, — проныл кто-то не из храброго десятка. — И у них всякое оружие...

Милос отмахнулся.

— Какое оружие может устоять против Шоколадного Огра?

— Погоди, — проговорил Огр, пытаясь что-то вспомнить. — А как насчёт... э... как насчёт... Алли?

На что Милос отозвался:

— Алли? А кто это?

Огр открыл рот, как будто собирался что-то сказать... Кажется, ему наказывали что-то такое всё время помнить... Вроде бы он должен был кого-то найти... Но как он ни старался, останки памяти погрязли в болоте его помрачённого сознания — в точности как тот железнодорожный вагон, что утонул в земле.