Путь чужака

К слову, злые аллери шаманов не трогали. Ни один из шаманов никогда не попадал в цепи и не был убит. Скалобой объяснял это боязнью аллери вызвать на себя гнев предков — духов, обладающих огромной силой. Сдерживая улыбку, Стас кивал. Ясно. В свое время он почитывал историческую литературу и почерпнул то, что правящие классы всегда договорятся друг с другом. Практически никогда, если брать земную историю, правящая элита победителей не уничтожала правящую элиту побежденных. Они всегда находили общий язык, потому что цели у них одинаковы.

У Стаса чесался язык спросить: почему ставры не восстают на поработителей, но решил подождать. «Что-то узнаю, что-то увижу своими глазами, — подумал он, — и вообще такого рода вопросы сложны, а Скалобой не тянет на сведущего в политике. При всем к нему уважении, брат неопытный наивный юноша, со всеми вытекающими выводами. Слушать его можно и нужно, прислушиваться — нет».

То, что Стас считал зачатками демократии, оказалось пшиком. Вождем клана действительно мог стать любой при поддержке большинства ставров и, конечно, шаманов, но на вопрос, в чем роль вождя, Скалобой лишь пожал могучими плечами:

— Это честь. Большая честь и слава.

Говоря проще, вождь не был вождем в понимании Стаса. Несомненно, это усложняло адаптацию к реальности — в земной истории вождям, князьям и королям позволялось многое. С другой стороны, лучше быть хоть каким вождем и любимцем публики, чем никем.

Род Мечедара ничем не отличался от прочих родов клана, где многие были родственниками. Старшим в семье был Мечедар. Отец его умер, мать жива и обитает в соседнем клане у сестры. Сам Мечедар, как и большинство ставров клана, занимался хозяйством, выращивая что-то на своей земле, иногда продавал товар на рынке…

По тому, что видел и узнал Стас, выходило, что попал он в эпоху, родственную земному Средневековью. Впрочем, в России умотай куда-нибудь в глушь — то же Средневековье и увидишь. Подождем с выводами.

Стас вновь улегся на лавку, но услышанное не давало уснуть. Он лежал и завидовал Скалобою, захрапевшему, едва его голова коснулась лавки. Первые лучики солнца уже проникали через щели в дверях, падая на утоптанный земляной пол. Пусть солнце, пусть день. Надо хоть немного поспать. В конце концов, он вождь, а вождь может спать, сколько захочется…

— Вставай, Мечедар! Пора в дорогу.

Кто-то затряс за плечо, но Стас не пошевелился. Какой еще Мечедар, отвалите!

— Вставай, говорю. Зримрак ждет нас.

Какой там Зримрак? Память возвращалась медленно, но стоило приоткрыть один глаз, и сон как рукой сняло. Стас вскочил, в ужасе глядя на столпившихся перед ним косматых и рогатых чудовищ.

— Вставай, брат, пора, — ласково проговорило одно из них.

Подкрепившись сырыми овощами, по вкусу напомнившими Стасу огурцы, а по виду — полосатые дыньки, выступили в путь. Дороги через лес не было, только еле заметная тропка, то терявшаяся, то вновь проступавшая среди высокой травы. Стас шел вслед за Криворогом, шаман — за кряжистым проводником, вооруженным длинным охотничьим копьем. Скалобой пыхтел в спину брата, за ним шли еще четверо, таща увесистые мешки и свертки.

Лес редел. Все чаще попадались камни, огромные обветренные валуны и торчавшие из земли скалы. Путешественники стали спускаться по склону, сперва едва заметному, потом все более крутому.

Здесь было красиво. Красиво так, что привычная Стасу природа Севера России показалась ему убогой и даже уродливой. Здесь высокие сосны сменяли небольшие изящные деревца с игольчатыми листьями. Прямо на камнях росли странные фиолетовые грибы. Стас хотел пнуть один ногой, но сдержался, глядя, как ставры старательно обходят их стороной. Крупные зеленые птицы вспархивали из-под ног, один раз Стас увидел огромного зверя, без опаски прошедшего в десятке метров от них. Ни зверь, ни ставры не обратили друг на друга ни малейшего внимания. Из всего отряда только Стас без устали крутил головой, остальные шли, не оглядываясь.

Тропа вывела к обрыву. Дальше начинался спуск. Стас глянул — и закружилась голова. Он отпрянул.

— Что с тобой, Мечедар? — настороженно спросил Скалобой.

— Все хорошо, — с трудом выговорил Стас.

Без передышки отряд двинулся вниз. Ставры бесстрашно шагали по узкой, в полметра, тропе, с одной стороны которой тянулась отвесная скала, с другой обрывалась жуткая пропасть. Было страшно, но Стас заставил себя идти. Чувствуя взгляд брата, он старался идти как все, хотя изо всех сил хотелось прижаться к скале. Вниз Стас старался не смотреть, но брошенный мельком взгляд успел отметить зеленые холмы и перелески, перечеркнутые змейкой реки.

Стас пришел в себя лишь тогда, когда тропа расширилась, переходя во вполне безопасный уклон. Здесь сделали привал.

Ошалевший от экстремального спуска Стас согнул дрожащие ноги, садясь рядом с братом.

— Помни о нашем уговоре, Скалобой. Никому ни слова.

— Да, брат. А ты научишь меня тому приему?

— Легко.

После ночной «лекции» Скалобоя многое прояснилось, и Стас чувствовал себя немного уверенней. И все же встреча с сородичами беспокоила его. Кто знает, какие отношения были у прежнего Мечедара с жителями селения? Какие тайны хранят эти крыши?

Стас глядел на раскинувшееся под ногами селение. Здесь не было так высоко, и голова не кружилась. Примерно пятый этаж. Островерхие крыши без труб тремя рядами сбегали с холма, на котором возвышалось заметно отличавшееся от прочих строение. «Храм или дворец», — подумал Стас.

— Пора идти, — подал голос шаман, и все поднялись.

В селение входили спокойно. Ожидавший бурной встречи Стас даже удивился: почему никто не встречает героя и вождя? Лишь головастые, с умильными рожками дети глазели на пришельцев, местные же деловито сновали меж домов, занимаясь своими делами. Дома мало отличались от человеческих: разве что двери пошире, и узкие, без стекол, окна. И никаких заборов.

Сопровождавшие Стаса ставры куда-то испарились.

— Скалобой, ты можешь идти, — сказал шаман. — Зримрак будет говорить с Мечедаром.

— Я подожду у храма, — сказал брат, и Стас был ему благодарен. Криворог молча двинулся к видневшемуся в конце улицы зданию. Впрочем, улицей это можно было назвать условно. Просто полоска утоптанной земли меж расположенных без всякого плана домов.

Как ожидал Стас, его привели к тому высокому дому. Судя по массивным, снизу доверху украшенным затейливой резьбой колоннам, мощным каменным ступеням и неясному символу на гребне крыши, перед ним был храм. А ставр, показавшийся на крыльце, едва они приблизились, был главным шаманом. Длинные, ниспадающие до земли одежды, невообразимый головной убор и измазанное разноцветной краской лицо. Как есть шаман.

— Подойди ко мне, Мечедар, — произнес он. Голос был низким и чуть хриплым, он живо напомнил Стасу голос одного известного актера. Там, в его бывшем мире.

Стас подошел и понял, почему того называли Зримраком. Глазницы шамана были выкрашены черной краской, но искусственная чернота лишь оттеняла плавающую в глазах тьму. В один момент Стас почувствовал страх и неприязнь к этому существу.

— Говорят, ты не узнаешь тех, с кем жил бок о бок. Меня ты узнаешь?

— Тебя узнаю, — сглотнув ком, сказал Стас. — Ты Зримрак, шаман клана Буйногривых.

— Что еще ты помнишь? — сухо спросил шаман.

— Я многое вспоминаю. Память возвращается ко мне.

— Возвращается? — переспросил Зримрак, и Стасу показалось, что шаман не верит ему. — Пойдем в храм.

Он повернулся и вошел внутрь. Стас пошел следом, слыша за спиной дыхание Криворога. Помощник шамана притворил дверь, и стало темновато. Пропал дневной свет и оставшийся снаружи Скалобой. Зловещая тишина и гулко звучащие шаги били по напряженным нервам, и Стас едва сдерживался, чтобы не оглянуться.

Но вот они пришли. Узкий, давящий на душу коридор закончился круглым залом, в центре которого стояло нечто вроде алтаря. Стас в церковь не ходил, но сразу понял, что перед ним именно алтарь. Из прорези в крыше на него падал луч солнца. Пол здесь был не деревянным, как в коридоре, а каменным, на века, из полированных, тщательно пригнанных друг к другу плит.