Сердца пятерых

— То есть… Я, честно говоря, пока не понял, к чему мы идем, Мэтти, но не к постели… пока.

Она отвела рукой волосы от лица и сказала:

— Оррен, не хочешь ли ты сказать, что не будешь заниматься со мной любовью до тех пор, пока не женишься на мне?

Он заморгал, переминаясь с ноги на ногу и открыв рот. Но не произнес ни звука. Наконец остановился как вкопанный и уставился на нее.

— В общем… я бы так и сказал, если бы осмелился произнести. Послушай, я уже объяснил тебе, что происходит. Ты меня пугаешь… до смерти.

Она засмеялась:

— Ты такой симпатичный, когда смущаешься.

Взявшись за руки, они медленно пошли к дому.

— Послушай, — осторожно сказала Мэтти, повернув к нему голову. — Когда пойдешь забирать объявление, почему бы тебе заодно не прихватить и молотки?

— Ладно, — хмыкнул он. — Что-то говорит мне, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.

— Я прослежу, чтобы Кэнди поспала днем. И посуду вымою. А потом поеду домой.

— Пожалуй, так будет лучше, — кивнул он. — Ты только посмотри на нас. Полное согласие, — поддразнил он.

Она оставила его стоять в гараже, а сама пошла в дом.

Джин Мэри стояла у кухонного стола. Лицо ее было серьезным. Мэтти попыталась приглушить свою радость, подозревая, что девочка думает о чем-то серьезном, но голос ее прозвучал весело, почти мечтательно, когда она спросила, не надо ли ей чего-нибудь. Джин Мэри только покачала головой.

— Кэнди Сью легла? — спросила Мэтти.

— Она уже уснула. Наверное, устала оттого, что была с тобой все утро.

Мэтти явственно услышала раздражение в голосе Джин Мэри.

— Рыжик, это…

— Не называй меня так! — воскликнула Джин Мэри. — Так меня может называть только папа, а не ты!

— Хорошо, — мягко сказала Мэтти. — Прошу прощения, если я превысила свои права.

Джин Мэри пожала плечами и вышла в гостиную, где рухнула на диван. Чэз и Янси смотрели телевизор. Джин Мэри обхватила Янси рукой за шею и устремила взгляд на экран, что-то пробормотав сквозь зубы. Янси с удивлением взглянула на нее и снова перевела взгляд на экран. Там, должно быть, происходило что-то забавное, потому что они все вдруг засмеялись. Мэтти пожала плечами и подошла к мойке. Вскоре она уже смотрела в кухонное окно, не сводя взгляда с Оррена.

Сбросив рубашку, тот выкапывал лопатой столбики. Она не могла не думать о том, какой он красивый и мужественный. Мэтти улыбнулась. Странная штука эта жизнь! Иногда она была невыносимой, но иногда… иногда она вызывала у человека желание петь. Она вспомнила, как и ее мама, и Эми иногда пели на кухне. Это вселяло в Мэтти… надежду. И теперь она знала, почему. Она начала мурлыкать, а потом и не заметила, как запела, и мытье посуды еще никогда не казалось ей таким приятным занятием.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Смех донесся до него сквозь сон. Легкий и нежный, он наполнил его радостью и ожиданием. Яркий блестящий свет счастливого будущего ослепил его. Он видел лишь очертания маленькой изящной фигурки и свечение вокруг нее. Мэтти… Прямодушная, организованная, любящая Мэтти. Он протянул к ней руки. Во всяком случае, ему казалось, что он это сделал. Почему-то его руки весили целую тонну, и шевелить ими было почти невозможно. Наверное, Мэтти испытывала те же проблемы, потому что она неожиданно заплакала. Запаниковав, он сделал нечеловеческое усилие… и сел в постели, моргая от яркого света, пробивающегося в его комнату из коридора.

— Мэтти?

— Па-а-апа!

Крошечные ножки протопали по полу, потом маленький комочек кинулся к нему. Оррен спустил ноги с кровати как раз вовремя, чтобы подхватить малышку.

— Янси? Ч… — Он прокашлялся. — Что случилось, милая?

Маленькая ручонка обвила его шею. Мокрая мордашка прижалась к его лицу.

— Я хочу к мамочке! А-а-а! — Ее рыдания разрывали ему сердце, хотя он не мог понять их причины.

Ошеломленный и недоумевающий, Оррен безуспешно похлопывал ее по спинке.

— Янси? О чем ты, дорогая? Тебе приснилось что-то страшное? В чем дело?

Янси Кей свернулась комочком на его коленях, засунула пальчик в рот и залепетала сквозь слезы:

— Хо-чу-у-у к ма-а-а-ме-е-е!

Оррен тряхнул головой, надеясь прийти в себя, потом потянулся, чтобы включить настольную лампу. Янси подняла на него заплаканное личико. Он откинул волосы с ее лица и принялся ее успокаивать, собираясь с мыслями. Постепенно Янси стихла. Оррен протянул руку и осторожно вынул ее пальчик изо рта.

— Ну вот. А теперь расскажи папе, что случилось.

Она прижалась щечкой к его груди и сказала тоненьким трогательным голоском:

— Хочу к маме.

Оррен был в шоке.

— К кому ты хочешь?

— К маме. К моей маме.

На мгновение Оррен потерял дар речи. Наконец он услышал, как его собственный голос произнес:

— Янси, да разве ты помнишь свою маму?

Ее светло-голубые глаза стали огромными на маленьком личике. Она снова засунула пальчик в рот и медленно кивнула головой.

Оррен вглядывался в нее в косом свете лампы, которую он называл теперь лампой Мэтти из-за уникального абажура. Мэтти! Ему снилась Мэтти. Опять. Но что-то говорило ему, что пока он не должен думать о ней. Он провел рукой по лицу.

— Расскажи-ка мне, малышка, что ты помнишь о маме?

Янси вынула пальчик изо рта и начала делиться своими воспоминаниями:

— Мама большая и красивая. У нее золотые волосики. И она пахнет хорошо. И она трогает твою голову красными ноготками. И она шепчет… — Янси перешла на шепот: — «Не надо будить папу. Тш! Тш!» И она делает на твоем лице красные губки.

Оррен улыбнулся. Да, Грейс всегда пользовалась помадой и лаком для ногтей. Не так много запомнилось малышке. Он задумался на мгновение.

— Янси, а почему ты вдруг вспомнила?

Она дернула плечиком.

— Я не знаю.

Он вздохнул. Почему сейчас? Он всегда говорил детям, что, когда мама им очень понадобится, она приедет к ним. Но это было не так. За два с лишним года, прошедшие с момента ухода Грейс, она давала о себе знать всего три раза, не считая полудюжины открыток, которые прислала детям. Он понятия не имел, где она сейчас, но полагал, что всегда мог связаться с ее родней со стороны мужа, Флаттами, и оставить сообщение для нее. Грейс не преминула сообщить Оррену о том, что вышла замуж за Сонни — того человека, с которым она сбежала, — во время проведения национальной финальной встречи по родео в Лас-Вегасе в тот первый год. Ему это было безразлично. Он бы скорее стал есть землю, чем увиделся с ней, но он давным-давно дал себе зарок, что его отношение к бывшей жене и ее измене не повлияет на благополучие детей. Оррен взглянул на маленькое личико Янси. Она пристально смотрела теперь на него своими голубыми глазами, слезы в которых уже высохли.

— Янси, а зачем тебе сейчас нужна мама? Ты можешь мне сказать?

Она снова пожала плечиками.

— Просто хочу ее увидеть.

Оррен кивнул. Это естественно, когда ребенок хочет увидеть одного из отсутствующих родителей. Оррен долгие годы мечтал увидеть своего собственного отца после того, как ушел из дома, но это так и не случилось. Он целую вечность не видел и свою мать. Он даже не знал, живы ли они. Одному Богу известно, что могло произойти с его отцом, а мать, вероятно, давным-давно довела себя пьянством до гибели. Он крепко обнял Янси.

— Я попытаюсь найти твою маму, — сказал он. — Это произойдет не сразу, но я попытаюсь.

Ее маленькая ручонка сильнее обхватила его шею, и Янси чмокнула отца в плечо.

— Я люблю тебя, папочка.

— Я тоже тебя люблю, маленькая. Наверное, ты теперь поспишь?

Она кивнула, держа пальчик во рту. Ее светлые шелковые волосы нежно касались его кожи. Он встал и понес ее через комнату. На ходу выключил свет в коридоре и улыбнулся дочке, которая прижималась к нему так доверчиво и уже почти задремала. Дверь в комнату девочек была открыта. Оррен на цыпочках подошел к кровати Янси. Увидев квадрат лунного света на ее желтой стене, он улыбнулся. Еще одна из блестящих идей Мэтти! Мэтти… Как он ни старался отгонять от себя мысли о ней, они приходили к нему снова и снова.