Досадный случай

Когда ритуал подошёл ко второй части, и Тёмный начал взывание, Ивэлия подобралась, ожидая вот-вот увидеть врывающихся в подвал грозных инквизиторов, но минуты шли, а никто так и не объявлялся.

Сколько можно! Скоро щель в пространстве формироваться начнёт, а их где-то носит!

— Лими, помнишь, Киорсах упоминал, что рассеивающий купол мешает отследить точное место проведения ритуала? — Дождавшись неуверенного кивка гувернантки, Ивэлия встала. — Если Тёмный воспользовался им и в этот раз, то инквизиторы могут искать его ещё долго. Я пойду, и немного им помогу. Нет. Ты останешься здесь. И будешь следить за происходящим. И рассказывать об этом мне. Я дам тебе ту заговоренную на подслушивание монетку, которая сейчас лежит в комнате дядюшки. Вторая — у меня. Сделаешь?

— Да. — Благородная девица не должна выходить на улицу без сопровождения, да ещё и ночью, но птенчик недурственно освоила те заклинания, которые показал ей этот… маг, защитить себя от бандитов сумеет. Да и момент для соблюдения этикета не подходящий. — Сделаю.

***

Не предусмотренная ритуалом вспышка света разрезала тонкую вязь призывающих заклинаний как раз когда я раздумывал, как применить те крохи магии, что удалось наскрести, с максимальной эффективностью.

Тёмный стремительно обернулся, и вскинул затянутые в грубые перчатки руки в защитном жесте, но второй удар предназначался не ему. Горячая волна прокатилась по жертвеннику, обжигая кожу, и лишая отступника заёмной магии. А вот третий удар пришёлся по дезориентированному Тёмному, пытающемуся перенастроиться на новый баланс силы. Защиту не пробил, но отбросил куда-то за пределы моего поля зрения. Дворяне, наплевав на строжайшее предупреждение, что ритуал нельзя прерывать, сыпанули в разные стороны, и заметались, стараясь не попасть под шальное заклятье. Я бы с удовольствием присоединился к общему веселью, но верёвки не давали подняться, а имеющейся магии хватило только на жидкую защиту от откатов заклинаний — совершенно необходимая вещь, когда лежишь как раз посередине меду сражающимися магами. Видно мне было мало, но два просвистевших над головой заклятья ощутились вполне отчётливо, а потом, судя по скрутившей боли, Тёмный выпустил в Мир запретную магию.

Я почувствовал, как инквизиторы отпрянули, и, извернувшись, посмотрел в сторону Файрага. Что ж, эта атака избавила Тёмного от долгого и мучительного процесса утраты разума. Тщательно отодвигаемое им безумие накрыло отступника мгновенно. Но, судя по реакции одного из амулетов, которые Тёмный не пожелал снять перед началом ритуала вопреки технике безопасности, он такую возможность предусмотрел, и становиться причиной гибели провинции не собирался. Короткая вспышка пламени специфического оттенка, и фэт Файраг умер. Жаль, что, вопреки его надеждам, это не помогло. Тело, лишённое жизни, осталось стоять, пронизанное магическими потоками. Из остекленевших глаз выплёскивалась сила, которую больше некому было контролировать, тело, видимое сквозь прорехи в расползающейся одежде, корёжилось и скручивалось без какой-либо системы. Попавшие под волны чуждой силы люди кричали, двое изломанными куклами валялись в луже крови на полу. Пухлый заговорщик с франтовато закрученными усами тщетно пытался отползти подальше от бывшего союзника, но ноги, превратившиеся не то в два щупальца, не то в два лишённых чешуи змеиных хвоста, бессильно извивались, увязая в текущем под воздействием магии камне.

В этом океане безумствующей силы было два островка относительного спокойствия: я лежал прямо напротив Тёмного, и изо всех сил, в который раз за последние два месяца выжигая себе ауру, держал щит, который почти защищал меня от волн магии. Второй образовали инквизиторы, которые готовились именно к такому развитию событий, а потому восприняли безумство мага с философским спокойствием. Готов спорить, что пока половина из них держит оборону, другая не мешкая, но и без лишней суеты, готовит ответный удар.

Профессионалы, наконец-то добравшиеся до изворотливого врага, растягивать удовольствие не стали. Едва я успел подумать, что ещё немного, и Мастеру с Ивэлией придётся привыкать к тому, что у меня отросли клешни или хвост, как подвал на мгновение погрузился в густую, вязкую темноту, а когда факелы вновь осветили помещение, на том месте, где стоял Файраг, обнаружилось только бурое пятно непонятных очертаний. Спустя удар сердца со стороны инквизиторов раздалось шевеление, у меня над головой пролетел амулет, и шлёпнулся в центр пятна. Тоже не любят «вручную» чистить. А может и не умеют, не маги всё-таки.

Давление на щит сразу ослабло, чудом сохранившимся истинным зрением я видел ленты силы, медленно втягивающиеся в закрученную спиралью серебряную раковину. Дождавшись, когда пол перестанет зыбко дрожать под ногами, инквизиторы сняли щиты, и главный тут же принялся раздавать указания.

Выживших заговорщиков увешали амулетами и сноровисто упаковали в наручники, а ко мне подошли трое, с нашивками следователя, заклинателя, и боевика. Рыжий верзила критически меня осмотрел, и обернулся к своим товарищам.

— Это он.

— И под то описание подходит. — Следователь с задумчивым интересом обошёл вокруг жертвенника, мельком глянул на пятно, оставшееся от Тёмного, но, так же, как и я, ничего, достойного пристального изучения, там разглядеть не сумел, а потому вернулся ко мне. — Когда вы придёте в себя, молодой человек, нас ждёт долгий разговор. Не убегайте, пожалуйста, это будет совершенно излишне.

Даже и не подумаю. Если бы считал меня Тёмным, убил бы прямо сейчас, если бы считал заговорщиком, меня уже волокли бы по лестнице его люди. Раз этого не произошло, значит можно и поговорить. А бегать я уже утомился, честное слово. Но сказать вслух я этого не мог — напряжение отпустило, и я понял, что сил не осталось уже ни на что. Разве что кивнуть, но, кажется, следователю больше и не требовалось. Он нацепил на меня исцеляющий амулет, очень похожий на мой собственный, оставшийся у фэта Кайтега, и подозвал кого-то, находившегося у меня за спиной.