Необыкновенная семья

Он дернул себя за галстук, распуская узел, и опять удивился, какого черта он надел эту удавку. Он ненавидит галстуки. Он ненавидит самолеты. Он ненавидит ту душевную боль, которая возникает, как только он подумает о том, зачем затеял это путешествие.

— Извините, пожалуйста, — прервал его сердитые размышления чей-то голос. — Это место 12Б?

О господи, только этого еще ему не хватало! Соседка!

— Да, мэм.

Она показала на свою ручную кладь:

— Вы не могли бы?..

Он сдвинул шляпу на затылок и подавил вздох:

— Нет проблем.

Вежливо, как учила его мама, он помог крошечной седовласой даме пристроить ее багаж на полке над головой, потом сел на свое место, подтянув колени, и приготовился лететь в Доминиканскую Республику. Одна надежда, что соседка не из болтушек.

— Сегодня народу в самолете больше, чем всегда, не правда ли?

— Не знаю, мэм. Я не слишком часто летаю.

— А я летаю, по крайней мере, раз в месяц.

Несмотря на полное нежелание разговаривать, он вздернул брови и спросил:

— Каждый месяц?

Она не была похожа на поклонницу Карибского солнца.

Маленькая женщина засмеялась:

— Там живут мои внучата. Их мама вышла замуж за одного из тамошних бейсболистов. — Она порылась в сумке и достала оттуда черную прямоугольную вещицу, что-то вроде книжицы с золотым тиснением. — Позвольте, я покажу вам их фотографии.

Колту хотелось шлепнуть ее по рукам и сказать, чтоб она оставила свои снимки там, где они лежат. Но уважение к возрасту удержало его.

— Вот это Мэтью, — она сунула ему альбомчик «Бабушкина гордость» под самый нос. — Ему шесть. Если бы вы слышали, как он читает! Он самый способный мальчик в классе.

Со снимка Колту ухмылялся редкозубый и веснушчатый мальчишка. Несмотря на плохое настроение, Колт улыбнулся:

— Симпатичный паренек.

— А вот это малыш Уэйди, — старушка ткнула пальцем в голубоглазого кроху примерно в возрасте Эвана. — Между двумя мальчиками моя дочь потеряла дочку, так что, когда появился Уэйди, он был самым желанным.

Растроганный, Колт покачал головой:

— Могу себе представить. Когда у Эвана был менингит, это было самое страшное время в моей жизни.

— Эван — ваш сын?

— Он… — Колт выхватил бумажник, чтобы поделиться с незнакомкой своей сложной историей. — Хотите взглянуть на его снимок?

— Конечно.

Он протянул ей единственную фотографию, которая у него была. Они с Кэти и Эваном на торжественном параде самых красивых младенцев города Реттлснейка, штат Техас.

— Какая прекрасная семья.

— Да, — его внимание сфокусировалось на торжествующей улыбке Кэти и грозящем кому-то пальчиком Эване. — Они, совершенно замечательные.

— Значит, мальчик полностью выздоровел после болезни?

— Мы боялись, что у него будут осложнения, но, благодаря заботам Кэти, он поправился полностью и очень быстро. — Колт улыбнулся и покачал головой. — Кэти, она такая!..

— Сразу видно, что вы любите свою семью, а это великое дело в наши дни, — женщина похлопала его по руке. — Очень многие мужчины не ценят того, что им дано.

Вспомнив о цели своего путешествия, Колт убрал бумажник.

— Некоторые мужчины не годятся для семейной жизни.

— Мой покойный муж тоже так думал. Он был убежден, что из него получится ужасный муж, и только потому, что таким был его отец. А я думала, что мне никогда не удастся убедить его, что он другой человек и не повторяет чужих ошибок.

Женщина продолжала говорить что-то еще, но Колт больше не слышал ни слова. Ее история поразила его. Ведь он тоже был убежден, что не годится в мужья, но за последние шесть месяцев он очень старался и полюбил свою, неожиданную семью. Конечно, он не совершенство, но если Кэти действительно его женщина, то он все сделает, чтобы она была с ним счастлива. Он не повторит ошибок своих предков.

Он, как будто вдруг прозрел! Колт опять раскрыл бумажник и уставился на Кэти и Эвана. Его семья. Его любовь.

И что он вообще делает в этом чертовом самолете?

Центр Кэти смотрелся великолепно. Стены игровых комнат были расписаны картинками из волшебных сказок, блестящие, только что выкрашенные шкафчики ждали, когда малыши заполнят их своей одеждой. Отделение для самых маленьких сверкало разноцветьем кроваток, столиков и игрушек.

Хотя до открытия оставалась еще неделя, в благотворительный центр социального обеспечения ребенка уже поступили заявления на две трети мест. Кэти наняла двух помощниц и ко дню открытия надеялась нанять еще двух. Все в центре было так, как она мечтала.

А вот ее жизнь превратилась в руины. До момента, когда Колт уехал в аэропорт, она сохраняла крошечную надежду, что они что-нибудь придумают. Должен же он понимать, как сильно она его любит. Но любви такой женщины, как она, было недостаточно, чтобы удержать такого человека, как Колт.

С тяжелым вздохом она решила вернуться на ранчо и начать укладывать вещи для переезда.

Старый кот категорически протестовал против хаоса в спальне. Каждый раз, когда она собиралась уложить в коробку стопку одежды или книг, Цезарь залезал внутрь и свертывался в клубок.

— Убирайся отсюда, старый греховодник.

Кот потягивался, зевал, а потом с независимым видом перебирался в следующую, еще пустую коробку.

В конце концов, Кэти тряхнула головой и прекратила укладываться. Впрочем, оставалось только сменить простыни на кровати и навести чистоту в ванной.

Она уже заканчивала разглаживать складки на покрывале и нагнулась, чтобы вытереть пыль под кроватью, когда заметила что-то белое. Из-за спинки кровати она вытащила футболку Колта.

Прижав футболку к груди, Кэти рухнула на постель, медленно поднесла футболку к лицу и вдохнула родной запах. Она любила этого человека!

Плотину в ее душе прорвало, и она залилась слезами.

— О, Колт, — рыдала она, прижимая футболку. — Я же люблю тебя. Я люблю тебя!

Кот вспрыгнул на кровать и начал тереться об ее руки.

Каким-то дальним уголком сознания она поняла, что открылась дверь, и постаралась взять себя в руки. Наверное, это Куки. Чтобы он не застал ее в момент, когда она плакала, Кэти стала вытирать мокрое от слез лицо футболкой Колта.

— Кэти!

Она вскинула голову при звуке знакомого баритона.

— Колт! — застигнутая врасплох, Кэти спрятала его футболку за спину. — Ты уже вернулся?

— Да! — Он стоял в дверях, разглядывая ее, растрепанную и заплаканную, и упакованные коробки, составленные в углу. В руке он держал пачку бумаг. — Чем ты занимаешься?

Колт подошел к кровати и присел на край. Он был до неприличия близко, опасно близко. А слезы угрожали появиться снова.

— Упаковываюсь. Я думала, так будет лучше, — она сглотнула и задала неприятный вопрос: — Ты получил развод?

Колт долго сидел молча, а когда заговорил, то произнес совсем не то, что она ожидала. Низким, осипшим голосом он спросил:

— Ты меня любишь?

Кэти была потрясена. Она не смогла бы ответить, даже если бы знала, что сказать.

Тогда он коснулся ее… только самыми кончиками пальцев, но и это нежное, легкое прикосновение потрясло ее.

— Куки говорил, что любишь. И Джетт говорил то же. Теперь скажи ты. Так любишь?

Кэти чуть не задохнулась. Почему он спрашивает об этом в тот момент, когда держит в руках бумаги о разводе?

— Скажи мне, Кэти, — Колт взял ее за подбородок и заставил глядеть ему в глаза. — Я должен знать.

Темно-карие глаза проникали в самую ее душу, вырывая из глубин заветные слова.

— Всем сердцем, — едва слышно прошептала она. — Всей душой.

— О, Кэти, — простонал он и так крепко прижал ее к себе, что у нее перехватило дыхание, — мы чуть не совершили ужасную ошибку.

У Кэти кружилась голова. О чем он говорит?

Вдруг он отпрянул и полез в карман куртки, потом соскользнул с кровати и опустился на пол перед ней на одно колено.

— Кэти, — он открыл бархатную коробочку, в которой сверкало бриллиантовое кольцо, — будешь ли ты моей женой, моей настоящей женой, навсегда?