Необыкновенная семья

Она беззаботно улыбнулась. Слишком беззаботно.

— Все будет прекрасно. Как только откроется мой центр, я буду слишком занята детьми, чтобы думать о чем-то другом.

— Значит, ты хотела именно этого?

— Я мечтала об этом долгие годы. Когда ты пришел, я собиралась проехаться в город, уточнить кое-какие детали.

Она прошла через всю комнату и исчезла за дверью.

Колт посмотрел ей вслед.

Его жизнь опять войдет в привычную колею. Не будет больше детских игрушек, разбросанных по всему полу. Не будет запаха ее духов. Он должен быть счастлив. Он должен испытывать воодушевление.

Только почему же он чувствует себя так, словно бык поднял его на рога?

Серебристый «БМВ» свернул возле указателя ранчо Гаррет и понесся к фермерскому дому. Со своего наблюдательного поста в гостиной Кэти увидела подъезжающую машину и пошла к дверям.

Красивый мужчина, примерно того же возраста, что и Колт, вылез из автомобиля и направился к ней. Он был немного ниже Колта, но ладный и элегантный и, казалось, просто излучал энергию.

— Вы, должно быть, Кэти? А я Джейс, — сказал он без всяких приветствий и, не дожидаясь приглашения, вошел в дом и вытер ботинки о коврик. — А где Колт?

— В конюшне.

— В такой противный день, как сегодня? Я думал, он дома.

— Вчера вечером ожеребилась одна из его лучших кобыл. Но вы же знаете Колта: он навещает жеребенка каждые три часа.

Кэти вернулась в гостиную и предложила гостю сесть.

— Он скоро будет. Может, чашечку кофе, пока ждете?

— Почему бы нет? Чашка кофе мне не повредит, — адвокат пристроился на краешке стула с прямой спинкой.

Пока Кэти ходила на кухню за кофе, Джейс вскочил и беспокойно выглянул в окно.

Едва Кэти вернулась в гостиную, как дверь распахнулась и в комнату, стряхивая со шляпы капли дождя, ворвался Колт.

— Тьфу, какой паршивый день, — он бросил шляпу на кофейный столик.

— Ты наследил на полу, — мягко заметила Кэти.

Колт поднял одну ногу, потом другую.

— Виноват, — он попятился к двери и пошаркал сапогами по коврику.

Адвокат переводил любопытный взгляд с одного на другого, потом обратил внимание на Эвана, который сидел перед музыкальным центром, деловито вытаскивая с полок видеокассеты.

— Это, должно быть, и есть Эван. — Джейс опять устроился на стуле, готовый в любой момент вскочить. Кэти подумала, что он похож на чертика из табакерки.

— По какому поводу явился? — Колт влажным рукавом обтер лицо. — Не ради же чашечки кофе ты приехал под проливным дождем.

— Совершенно верно, — Джейс бросил на столик папку с бумагами. — У меня появились некоторые новости о Наташе Паркер.

Колт замер, переводя взгляд с Кэти на ребенка и обратно:

— Когда она за ним приедет?

— Она не приедет, — адвокат выдержал драматическую паузу. Атмосфера в комнате наэлектризовалась.

— Почему? — нахмурясь, спросил Колт. — Она не хочет его забирать?

— Наташа Паркер умерла.

Значение этих ужасных слов не сразу дошло до сознания Кэти.

— Ох, — она опустилась на стул. — Бедный Эван.

Колт сразу оказался рядом с ней и положил руку ей на плечо. Этот простой жест придал Кэти силы.

— Что с ней случилось?

Джейс перевел взгляд с руки Колта на потрясенное лицо Кэти:

— Рак. Она уехала в Европу, потому, что там есть какие-то экспериментальные лекарства, которых пока нет здесь, в Штатах. Согласно нашим данным, она умерла через три недели после приезда.

— Так вот почему она бросила Эвана на моем пороге и исчезла! Она знала, что умирает, и хотела оставить его в надежном месте. — Колт взял протянутые адвокатом документы и перелистал их. — Но почему на мой порог? Я ее даже не знал.

— Интерпол прислал факсом кое-какую информацию, которую они добыли в Европе.

Джейс взялся за папку и извлек из нее еще лист бумаги.

— Не так много, написано от руки и не лучшим почерком, но она была уже очень слаба. Она оставила это сиделке. Агония у нее началась раньше, чем она успела сообщить, кому это послать. Наташа Паркер еще раз благодарит тебя и просит прощения за то, что оставила с младенцем объяснительное письмо вместо того, чтобы появиться самой. Она боялась, что ты мог бы отказаться — Джейс поднял от документа глаза.

— Почему ты никогда не упоминал о письме?

Колт оторвал глаза от Джейса и посмотрел на ребенка:

— Потому, что его не было.

Письмо, конечно, многое прояснило бы.

— А что могло случиться с письмом?

— Наверное, мы этого никогда не узнаем. Бывает, что письма теряются по дороге. Но здесь есть фотография, — Джейс вытащил снимок и передал его Колту. — Может быть, это что-нибудь объяснит.

— Тесси! — воскликнул Колт, щелкнув пальцами по фотографии. — Это же Тесси!

— Так ты знал ее?

— Да. Хотя я не знал, что ее звали Наташа. Мы называли ее Тесси. Черт, я даже полное имя ее забыл. — Он сел рядом с Кэти, бросив на адвоката странный взгляд. — Два, может быть, три года назад она приезжала к нам со студентами. Ты же знаешь, — он опять взглянул на Джейса, — они каждое лето приезжают сюда на практику и работают вместе с нашими рабочими. Я обычно слишком занят, чтобы много ими заниматься. Колт подал снимок Кэти. — Но в том году среди студентов оказались две девушки, и они очень интересовались лошадьми и их выездкой. Поскольку это моя специальность, то я с ними проводил больше времени, чем обычно.

— Наташа была одной из тех девушек?

— Да.

— Между вами установились какие-то отношения?

— Она была прекрасной девушкой, очень спокойной, и у нее был подход к лошадям.

— Наверное, ты произвел на нее впечатление.

Все трое взглянули на малыша.

— Она говорила, что я напоминаю ей отца. Из-за этого я чувствовал себя стариком, — Колт поморщился. — Странно, что она не оставила Эвана своим родителям.

— Не могла. Ее родители погибли в автомобильной аварии из-за пьяного водителя за год до рождения Эвана. Других родственников у нее не было.

— Бедная девочка, — Колт сокрушенно покачал головой. — А что известно об отце Эвана?

— Ни в одном списке новорожденных он не упоминается.

— Ох, Колт, — Кэти стиснула руку Колта, вглядываясь в юное лицо Наташи Паркер, матери Эвана, которую малыш никогда не узнает. — Я так плохо о ней думала, а она все время старалась сделать так, чтобы ее малютке было хорошо.

— Да, — Колт успокаивающе погладил ее по руке. — Что же из этого следует? Что нам делать?

— А дальше все дело за вами. — Джейс убрал документы в папку, оставив на кофейном столике последний листок. — Ввиду таких обстоятельств Эван может быть усыновлен. У меня масса клиентов, которые хоть завтра заберут его, если вы решите не оставлять его у себя.

— Все случилось так быстро. Я должен подумать.

— Подумай. Торопиться некуда. — Он помолчал, внимательно глядя на Колта и Кэти, сидевших на одном стуле и державшихся за руки. — Вы все еще намерены разводиться, а?

— Да, — Колт озадаченно посмотрел на их с Кэти руки, потом встал, чтобы проводить Джейса до двери. — Я вылетаю завтра.

Кэти смотрела, как мужчины выходили в фойе, потом оттуда до нее донесся их разговор.

— Вы смотритесь вполне добрыми друзьями, — услышала она слова Джейса. — Вы оба уверены, что развод — это правильное дело?

Наступила долгая тишина, потом последовал ответ Колта:

— Я не гожусь для семейной жизни, Джейс. Ты сам знаешь. Все в нашей семье были либо разведены, либо несчастливы в браке. Нам с ней лучше покончить с этим делом раз и навсегда.

Опять повисла пауза. Потом Джейс сказал странную вещь:

— А мне кажется, что тебя мучают тяжелые раздумья на этот счет, парень. Позвони мне, когда придешь к какому-нибудь решению…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Раздраженный Колт устроился на месте возле окна и вытянул вперед длинные ноги, насколько это было возможно. Черт побери, почему эти идиотские самолеты нельзя сделать побольше, чтобы человеку было удобно? И где эта чертова стюардесса со спиртными напитками? Если уж его втиснули сюда, как теленка в загон, так пусть, черт бы их побрал, хотя бы выпивку принесут!