Сваты

За два дня до Рождества Дори с сыном сидели за ужином. Денни ложкой размазывал по тарелке картофельное пюре, а затем собрался с силами и прочистил горло, очевидно собираясь сделать весомое заявление.

— Мам, ты знаешь, что сегодня канун Рождества — сочельник?

Дори отложила вилку.

— Ты прав, — сказала она.

— Ведь уже скоро Рождество, и я подумал, может, мы откроем подарки?

— Нет, пока не наступит утро Рождества. — Дори не медлила ни секунды. — Ожидание — это тоже часть забавы.

— Мам, я ненавижу это. Ну хотя бы один подарочек. Пожалуйста.

Суровый взгляд матери заставил его замолчать, и он сосредоточил все свое внимание на разрезании своего бифштекса на маленькие кусочки.

— В этом году мы снова поедем к дедушке с бабушкой?

Они делали это каждый год. Интересно, зачем он задает ей этот вопрос, если и так знает ответ?

— Да, так же, как мы делали это в прошлом году, и в позапрошлом, и еще годом ранее, и…

— Я понял, — пробормотал он, беря в руки стакан с молоком. Он поднес его к губам, а затем остановился; на его лице появилось напряженное, даже болезненное выражение. — Как ты думаешь, мы когда-нибудь увидим мистера Паркера и Мелиссу?

— Я не знаю. — Грусть сжала ее сердце, но она выдавила неуверенную улыбку. Она надеялась. Двадцать четыре часа в сутки она надеялась, но не могла сказать это Денни. — А почему ты спрашиваешь?

— Я не знаю. — Он пожал плечами. — Просто мне кажется, что это неправильно — не видеться с ними.

— Я понимаю тебя. — Горло перехватило. — Я и сама не считаю, что это правильно.

— Мам, прости. Я больше не голоден. — Денни отодвинул свою тарелку; его еда была съедена лишь наполовину.

Дори и сама больше не чувствовала аппетита.

— Конечно, — пробормотала она, кладя нож на тарелку.

Денни отнес посуду в раковину и повернулся к Дори:

— Тебе обязательно работать завтра?

— Только с утра. — Дори и сама была не рада этому. — Если хочешь, можешь остаться дома один.

Денни был достаточно большим, чтобы остаться дома на несколько часов днем. Обычно он предпочитал компанию, но в рождественский сочельник он будет долго спать, а затем сможет смотреть телевизор до тех пор, пока она не приедет домой с работы около половины двенадцатого.

— Правда? — Он радостно улыбнулся. — Я буду хорошо себя вести и никого не приглашу!

— Я знаю, милый.

На следующее утро Дори одолевали огромные сомнения. Она звонила домой дважды. Сын заверил ее в том, что дела идут хорошо, но ему постоянно приходится отвечать на звонки — кроме нее, три раза звонила еще и бабушка. После этого Дори решила не звонить, но когда закрылся офис, она добралась до парковки и выехала с нее в рекордное время. По дороге домой она вынуждена была сдерживать себя от того, чтобы как следует набрать скорость. Остановившись на красном свете, Дори убедилась, что совершила ошибку, когда оставила Денни одного. Он не был подготовлен к ответственности подобного рода. Конечно же он оставался дома один на час после школы, но это другое. Сейчас он находился в одиночку три с половиной часа. Дверь гаража оказалась открытой, и Дори, вздохнув с облегчением, заехала внутрь и заглушила двигатель.

— Денни! — позвала она, направляясь к задней двери. — Я дома. Как все прошло?

Повесив сумочку в стенной шкаф, она прошла в гостиную и остановилась как вкопанная. Сердце ушло в пятки, а затем скакнуло и подскочило к горлу. Там стоял Гевин. В ее гостиной. Он был одет по-домашнему — в широкие брюки и свитер. Его темные, задумчивые глаза смотрели прямо на нее. Дори обратила внимание на Денни, сидевшего на диване лицом к Мелиссе. Сама же девочка расположилась на стуле.

— Привет, мам. — Денни выглядел так же смущенно, как чувствовала себя Дори. — Я сказал им, что это нормально, если они придут. Я ведь правильно поступил?

— Да, да, конечно.

Дори решила снять пальто, но ее пальцы отказывались слушаться, и она никак не могла расстегнуть пуговицы. Счастье и страх затопили ее так сильно, что колени Дори подогнулись, и она безвольно опустилась на диван напротив Гевина.

— Это… — Она даже не знала, что сказать.

— Сюрприз, — закончила за нее Мелисса.

«Превосходный сюрприз», — ответил разум Дори.

— Да, это просто чудесный сюрприз.

— Они принесли нам рождественские подарки, — объяснил Денни, указывая на огромную гору красиво завернутых подарков, которые лежали под елкой.

— О! — Дори чувствовала какую-то нереальность происходящего, ей казалось, что она вот-вот проснется и обнаружит, что это был лишь чудесный сон. — Спасибо. Подарки для вас в другой комнате.

Легкая улыбка коснулась губ Гевина, но его темные глаза были настороже — изучали ее, как ястреб следит за своей жертвой, чтобы потом застать ее врасплох.

— Ты была так уверена на мой счет?

— Нет, не была, но я продолжала надеяться.

Их взгляды встретились, и Гевин повернулся к детям:

— Денни, Мелисса, почему бы вам не пойти поиграть, пока я буду говорить с Дори.

— Я не оставлю маму, — заявил Денни решительно.

Он вскочил с дивана и пересек небольшую комнату, чтобы сесть рядом с матерью. Дори, шокированная поведением сына, уставилась на него. Она ощущала странную смесь гордости и недоверия.

А когда Мелисса скрестила руки и храбро посмотрела на отца, его щека дернулась.

— Я согласна с Денни. Мы все должны это слышать.

Дори опустила взгляд, чтобы Гевин не увидел в ее глазах смешинки. Дети, очевидно, намеревались остаться здесь до конца, независимо от того, были ли рады этому родители или нет. Гевин скользнул на край стула и провел руками по волосам в нехарактерном для него жесте неуверенности.

— Я много думал о нашем соглашении, — начал он с ноткой сомнения. — Все пошло не так, как я планировал, но…

— Меня не интересуют больше никакие соглашения, — честно сказала Дори и немедленно пожалела, что прервала его.

Она ни за что не признала бы, что их соглашение разрушилось потому, что она сделала именно то, от чего ее предостерегал Гевин. Она влюбилась в него.

Последовала еще одна долгая пауза, и все это время он продолжил внимательно смотреть на нее.

— Дори, я надеялся, что ты дослушаешь меня до того, как принять окончательное решение.

Было очевидно, что ему нелегко говорить перед детьми. И Дори сделала слабое, извиняющееся движение рукой. Гостиная никогда не казалась такой маленькой, и никогда Гевин не казался таким большим. Каждый нерв в ее теле ощущал его близость, и она до боли хотела оказаться в его руках.

— Прости, больше я не буду тебя перебивать.

Гевин проигнорировал ее и обратил свое внимание на Денни:

— Однажды ты сказал, что ты написал список требований для нового отца?

— Да, — кивнул в ответ мальчик.

— Ты не принесешь его мне?

Денни вскочил с дивана и побежал в кухню. Через несколько секунд он вернулся, протягивая Гевину листок бумаги.

— Вот, но я не знаю, почему вы хотите почитать его. Вы и так знаете, что там написано.

— Я думаю, папа хочет претендовать на эту роль, — сказала Мелисса, ее глаза ярко блестели. — Мы с ним долго разговаривали, и он чувствовал себя плохо из-за того, что случилось, и в итоге решил…

— Мелисса, — резко сказал он. — Я предпочитаю говорить самостоятельно.

— Прости, пап, — произнесла девочка, откидываясь на стуле с нетерпеливым вздохом.

Голова Дори кружилась. Ее руки были холодными и липкими, и она зажала их между коленями.

Гевин внимательно изучал список, который дал ему Денни.

— Я и не знал, что делал такую впечатляющую работу, будучи отцом, но…

— Да, пап, ты делал, — настаивала Мелисса. — Ты правда был очень хорош.

Дори снова поймала себя на том, что смотрит на девочку с улыбкой и подсмеивается над ее пристрастием к слову «правда».

— Мелисса, пожалуйста! — прикрикнул Гевин и замолчал, чтобы пригладить волосы, которые взъерошил несколькими минутами ранее. Его щека вновь дернулась. — Дори, я знаю, что не заслуживаю кого-то настолько чудесного, как ты, но я бы посчитал это высшей честью, если бы ты согласилась выйти за меня.