Сваты

Денни уставился вниз на свою кашу.

— Ты собираешься плакать или еще что-то?

— Конечно нет! С чего бы? Ведь уже почти Рождество.

Его ложка яростно работала, накладывая сахар в овсянку со вкусом корицы и изюма.

— Я не знаю, но когда твои губы так кривятся, это всегда означает, что ты расстроена.

— Спасибо, — небрежно заметила она. Остаток дня был так же плох, как и его начало.

У Дори все валилось из рук. Она не положила на место папку. Ее мысли были далеко даже во время важной встречи, и, когда мистер Сандстром спросил ее мнение, у Дори не было ни малейшего представления, о чем они говорили. Сенди послала ей взгляд, полный сочувствия, и спасла неудобное положение, заговорив первой. В благодарность Дори купила подруге ленч, хотя на самом деле не могла позволить себе этого.

Вечером, зайдя в дом, Дори скинула туфли и остановилась потереть ступни, которые ужасно болели. Денни нигде не было видно, и она бросила пальто на спинку стула на кухне, раздумывая над тем, где же ее сын. Он должен был оставаться дома, пока она не придет. Дори вытащила из холодильника бифштекс, но не могла сейчас заниматься приготовлением чего-то особенного.

Повернувшись, она заметила, что телефонный шнур тянулся за угол и исчезал в стенном шкафу в прихожей. Денни. Она подошла к двери и открыла ее. Ее сын сидел на полу, скрестив ноги, и при вторжении Дори поднял на нее взгляд. Он был напуган, и в его глазах мелькало виноватое выражение.

— Так, Дэниел Робертсон, с кем ты разговариваешь?

Глава 9

— О, привет, мам, — неловко проговорил он, вскакивая.

— С кем ты разговариваешь? — Она повторила свой вопрос, но ее разум уже перебирал различные версии, и все они были не очень приятными.

Если это был Гевин, она, скорее всего, сделала бы что-нибудь глупое, например схватила бы трубку и произнесла механическим голосом, что звонок сорвался. Воспоминание о его маленькой, но удобной хитрости родило в ее сердце уже знакомый приступ боли. Она скучала по Гевину так сильно, что это казалось невероятным. Больше не было смысла обманывать себя. Она была жалкой.

— Я говорю с девочкой, — признался Денни, по его шее поднималась краска стыда из-за того, что его застукали.

— Эрика?

— Нет. — Он нехотя вручил ей трубку. — Мелисса.

Дори зашла в стенной шкаф, отодвинула в сторону одежду и села на пол. В последние дни она была такой сердитой с Денни… Дори надеялась, что этот жест покажет сыну, что она сожалеет о том, что была брюзгой. Ее действия удивили сына, но Денни все же сел между нею и дверью. Они сразу же оказались в уютной атмосфере полумрака.

— Привет, Мелисса, — пробормотала Дори в трубку. — Как дела?

— Хорошо, — серьезно ответила ей девочка. — Я так думаю.

— А почему ты сказала: «Я так думаю»? Уже почти Рождество, и происходит так много разных событий. Девочек не должно сейчас ничего заботить.

— Да, наверное.

Голос Мелиссы звучал подавленно. Но Дори не знала, как глубоко ей следует вмешиваться в дела девочки. Когда это касалось Гевина, Дори была уязвима. Она любила его и чувствовала огромную привязанность к его дочери. И тут Денни что-то громко зашептал со своего места.

— Подожди минутку, Мелисса. Кажется, Денни хочет срочно мне что-то сказать. — Она прикрыла трубку ладонью. — Что, милый?

— У Мелиссы в школе скоро модный показ, где должны присутствовать матери, но нет никого, кого она могла бы позвать.

Дори кивнула:

— Денни говорит, в твоей школе пройдет показ мод?

— Да, это организуется уроками домоводства. Я сшила платье и все остальное. Оно практически такое же красивое, как и та одежда, которую вы помогли мне купить. Учитель поставил мне пятерку.

— Поздравляю. Я уверена, ты отлично поработала, чтобы получить такой высокий балл.

Дори прекрасно понимала, в какую сторону будет развиваться их разговор, и ее пугала мысль о том, что девочке придется отказать. Но ввиду тех событий, которые происходили между ней и Гевином, Дори просто не могла предложить свою помощь.

— Я сшила все просто прекрасно, — призналась Мелисса без ложной скромности. — Это лучшая вещь, которую я когда-либо делала. Лучше чем фартук — тогда я вынуждена была переделывать пояс четыре раза. Я сделала только одну маленькую ошибку в платье, — продолжила она, ее голос с каждым словом становился громче и быстрее. — Я вшила застежку так, что замок на «молнии» оказался с внутренней стороны. Я думала, это хорошо, ведь оно до сих пор налезало на меня через голову и все такое, но я вынуждена была переделать как положено. Я была зла на саму себя за то, что оказалась такой глупой. — Девочка замолчала, чтобы сделать глубокий вдох, а затем вновь быстро заговорила: — Вы не могли бы пойти со мной и назваться моей мамой? Дори, пожалуйста? Практически все придут с кем-то. Даже девочки, которые живут очень далеко…

— О, Мелисса… — Плечи Дори резко склонились вперед, и она буквально врезалась в стену. — Милая, я не знаю.

Ее начало мутить, Дори ужасно не хотела отказывать девочке, но Гевин, скорее всего, усмотрел бы нечто особенное в ее согласии.

— Дори, пожалуйста, мне больше некого просить. Ведь только один вечер!

Мольба в голосе девочке была невыносима для Дори. Она хотела было посоветовать, чтобы Мелисса попросила пойти с ней Лейни, но вовремя вспомнила реакцию девочки на блондинку. Дори не могла игнорировать просьбу Мелиссы, хотя при этом у нее возникло какое-то ужасное предчувствие.

— Я сделаю это при двух условиях, — проявила она осмотрительность.

— Все, что угодно. — Голос девочки был полон восторга.

— Во-первых, ты не должна говорить никому из своих друзей, что я твоя мать. Это будет неправильно. При всем моем желании, чтобы у меня была такая дочь, как ты, я никогда не смогу быть твоей мамой.

— Хорошо, — согласилась она слегка подавленно. — Что еще?

— Я не хочу, чтобы твой отец знал, что я сделала это.

Гевин точно увидел бы в простом проявлении доброты куда большее, чем предполагалось.

— Я не прошу врать ему, но не хочу, чтобы он подумал что-нибудь неправильное. Хорошо, Мелисса?

— Ладно. Ему даже не надо знать, ведь все это происходит в школе, а он никогда не приезжает туда посреди недели. И я обещаю, что не скажу ему.

— Тогда, думаю, мне надо знать число и время этого мероприятия.

— Следующий понедельник в семь тридцать. Могу я снова поговорить с Денни?

— Конечно.

Дори опять вручила трубку Денни и неуклюже встала на ноги, ударившись головой о брус, расположенный по всему периметру маленького пространства.

— О, — пробормотала она, осторожно открывая дверь и наконец выходя на безопасное место.

Спустя несколько минут Денни присоединился к ней на кухне, где Дори жарила бифштекс.

— Это очень мило с твоей стороны, мам.

— Мне приятно сделать это для Мелиссы. Она мне очень нравится.

Гевин любил свою дочь, в этом-то Дори не сомневалась, но она надеялась, что он также и ценил ее.

— Мелисса действительно беспокоилась об этом показе. Я-то думал, трудно не иметь папу, но теперь понимаю, что так же плохо, когда у тебя нет мамы.

— Уверена, что так и есть, — спокойно ответила она. — А сейчас как смотришь на то, чтобы накрыть на стол?

— А что у нас на ужин?

Дори посмотрела на мясо, которое жарилось, продолжая витать в своих мыслях, и пожала плечами:

— Пока не знаю.

В пятницу утром Дори опять проспала. Денни разбудил ее почти на двадцать минут позже того времени, когда должен был зазвонить будильник.

— Мам, — пробормотал он, стирая сонливость с лица. — А разве мы не должны уже вставать? Сегодня ведь не суббота?

Дори бросила взгляд на молчаливые часы-радио и резко отбросила одеяло в сторону:

— Быстро одевайся! Мы опаздываем.

Чувствуя себя кроликом из сказки «Алиса в Стране чудес», Дори носилась из одной комнаты в другую, при этом постоянно выкрикивая время. Она приняла душ, и время, за которое она сделала это, стало достойным конкурентом обычным тридцати секундам Денни, за которые он принимал ванну. Она чистила зубы одной рукой и сушила волосы другой. В результате ее прическа выглядела так, будто над ней поработал венчик для сбивания яиц, а на блузку попала зубная паста.