Страница 25 из 69
— Тридцать два? Думаю, что в таком случае моя следующая жена еще не родилась на свет.
Папа и Джереми обменялись взглядами — у них было одинаковое выражение лиц. Мама принялась поглаживать ножку бокала, Лорен нервно засмеялась и сказала:
— Очень смешно, Маркус. Хорошая шутка.
Маркус криво улыбнулся, поняв, что пошутилнеудачно.
А мне вдруг сразу расхотелось спасать репутацию Маркуса, да и вообще этот вечер. Я резко встала, как игрушечный солдатик, и понесла свою тарелку на кухню. Мама извинилась и зацокала каблучками вслед за мной.
— Детка, он ведь всего лишь хотел пошутить, — вполголоса сказала она, когда мы остались вдвоем. — А может быть, просто нервничает, ведь он впервые нас увидел. Отец кого угодно запугает.
По-моему, мама и сама не верила в то, что говорила. Она наверняка считала Маркуса грубым и глупым, и он явно проигрывал Декстеру.
— Обычно он совсем не такой, — сказала я. — Маркус может быть таким же очаровательным, как Декс, если захочет.
Но, даже пытаясь убедить маму, я понимала, что Маркус совершенно не такой, как Декс. Ничуть. Я вылила остатки кофе в раковину, и тут в моей голове словно сигнальная лампочка замигала: ошиблась, ошиблась, ошиблась…
Мы вернулись в столовую, где остальные пытались поднять себе настроение, уплетая клубничный торт из местной кондитерской Кроуфорда. Мама дважды извинилась, что ничего не испекла сама.
— А мне нравится наша кондитерская. Их торты совсем как домашние, — сказала Лорен.
Папа насвистывал мотивчик из «Энди Гриффита», пока мама взглядом не остановила его. Прошло еще несколько мучительных секунд, и я выдавила:
— Мне не хочется торта. Я лучше пойду спать. Спокойной ночи.
Маркус встал, побарабанил пальцами по краю стола и заявил, что тоже устал. Он поблагодарил маму за ужин и молча пошел за мной, оставив свою тарелку на столе.
Я поднялась по лестнице, прошла по коридору и внезапно остановилась перед дверью комнаты для гостей.
— Вот твоя спальня. Спокойной ночи.
Я была слишком измучена, чтобы сейчас затевать с ним разбор полетов.
Маркус погладил мое плечо.
— Брось, Дарси.
— Доволен?
Он усмехнулся, а я еще больше разозлилась:
— Как ты мог так себя вести?
— Я пошутил.
— Не смешно.
— Мне жаль.
— Неправда.
— Мне действительно жаль.
— И как я теперь скажу им, что мы собираемся пожениться и, что я от тебя беременна? — прошептал я. — Беременна от мужчины, который, возможно, в будущем бросит меня ради какой-то другой женщины?
Я почувствовала себя такой уязвимой — никогда такого не испытывала, пока не забеременела. Ужасное ощущение.
— Ты же знаешь, что это шутка.
— Спокойной ночи, Маркус.
Я пошла к себе, надеясь, что он все же последует за мной. Напрасно я надеялась. Усевшись на кровати, я принялась рассматривать фотографии на бледно-лиловых стенах, их было много — даже очень много. Некоторые пожелтели и обтрепались по краям; они напомнили мне о том, как бегут годы и сколько лет минуло со времени окончания школы. Вот я с Аннелизой и Рейчел после футбольного матча. На мне форма нашей команды поддержки, а на них — свитера с эмблемой Нэйпервилльской старшей школы. Лица покрыты сеточкой оранжевых трещин. Я вспомнила, что тогда Блэйн удачно взял длинный пас и наша команда благодаря этому прошла в четвертьфинал. Вспомнила, что волосы и лицо у него, когда он снял шлем, были мокрыми от пота, точь-в-точь как у знаменитых спортсменов после установления мировых рекордов. Зрители орали, а он улыбнулся мне с боковой линии и помахал рукой, как бы говоря: «Это все тебе, детка!» И весь стадион, следуя его жесту, взглянул на меня.
Я подумала, как хорошо мне было тогда, и заплакала. Не только потому, что ностальгировала по старым добрым временам, хотя это действительно было так. А главным образом оттого, что я, как мне показалось, стала одной из тех женщин, которым только и остается что смотреть на школьные фотографии и тосковать по былому счастью.
14
На следующее утро я услышала легкий стук в дверь и мамин голос:
— Дарси, ты спишь? От ее доброжелательного тона — такого задушевного — мне стало еще хуже.
— Заходи, — сказала я, ощущая тошноту.
Мама вошла и села у меня в ногах.
— Милая, вовсе не нужно так огорчаться, — сказала она, гладя мои лодыжки через одеяло.
— Ничего не могу поделать. Знаю, что вы его просто возненавидели.
— Мне понравился Маркус, — слабо возразила она.
— Неправда. После того, что было вчера вечером, он просто не мог тебе понравиться. Он открыл рот только затем, чтобы объявить, что однажды собирается меня бросить.
Она непонимающе взглянула на меня:
— Бросить?
— Ну… его шуточка насчет «следующей жены», — сказала я, перекатывая голову по подушке туда-сюда.
— Да, но ведь ты же не собираешься выходить за этого мужчину замуж, правда? — шепотом спросила она.
Тут мне все стало окончательно ясно.
— Все возможно, — всхлипнула я. Мама явно обеспокоилась и прошептала:
— Ведь с Маркусом ты, наверное, просто хочешь отвлечься?
Я фыркнула и взглянула на нее, размышляя, не сообщить ли ей всю правду прямо сейчас: «Через несколько месяцев ты станешь бабушкой». Но вместо этого я сказала:
— Просто ему нелегко.
— Ну, если он не начнет вести себя прилично, брось его и начни все сначала, — сказала мама, сплетая пальцы. — Ты же достойна лучшего и можешь прекрасно устроить свою личную жизнь.
Если бы это было так просто. Если бы я действительно могла вернуться в прошлое и исправить ошибку. Когда я поняла, что это невозможно и теперь всю жизнь мне предстоит мучиться с Маркусом, мне стало совсем тошно. Я сказала маме, что плохо себя чувствую и мне, пожалуй, стоит еще пару часов поспать.
— Конечно, милая. Отдыхай. Я только заберу белье.
Обычно белье всегда забирала домработница, так что мамины слова были еще одним подтверждением того, насколько жалко я выгляжу.
— Грязное белье вон в том пакете, — сказала я и закрыла глаза. — И пожалуйста, не бросай в стиральную машину мои лифчики. Они очень тонкие.
— Хорошо, дорогая.
Я слышала, как она открывает мой чемодан и раскладывает вещи. Вдруг до меня донесся вздох. Мамины вздохи — это ее «фирменный стиль». Затем последовал драматический стон такой силы, что я подскочила в постели. Сначала я подумала, что ее поразило количество грязного белья. А потом я вспомнила, что в последнюю минуту сунула в чемодан книгу «Советы будущей матери».
— Ради Бога, что это такое?
Мне ничего не оставалось кроме как признаться:
— Я беременна, мама.
Она снова вздохнула, сжала виски ладонями и затрясла головой:
— Нет. Быть этого не может.
— Да, — сказала я.
— От Декса? — с надеждой спросила она. Маме очень хотелось, чтобы отцом ребенка оказался Декс. Ей так хотелось верить в то, что я еще могу воссоединиться с идеальным мужчиной и все вернется на круги своя.
Я отрицательно покачала головой:
— Нет. От Маркуса.
Мама без сил опустилась на кровать, стиснула одеяло в руках и заплакала. Честно говоря, я вовсе не так представляла себе эту сцену.
— Мама, пожалуйста! Ты могла бы и порадоваться за меня.
Она немедленно перешла от скорби к ярости:
— Как ты могла так испортить себе жизнь? Твой парень просто ужасен!
— Он не ужасен. Он действительно может быть очень милым, — сказала я, вспомнив, однако, что уже очень-очень давно Маркус не был милым или хотя бы забавным. — И я выхожу за него замуж, мама. Хватит.
— Нет! Нет! Нет! Ты не можешь так поступить, Дарси.
— Могу.
— Ты просто губишь себя. Он тебя недостоин. Ни капельки! — выкрикнула она, и глаза у нее снова наполнились слезами.