Страница 25 из 31
Дело в том, что Роджерс имел доступ как к пробам, взятым с плащаницы еще в 1978 году,
так и к тем, что использовали через десять лет. Он указывает, что в волокнах полотна плащаницы отсутствует такое химическое вещество, как ванилин, зато в заплатах оно уже есть.
Ванилин является продуктом распада другого вещества — линина, присутствующего в льняном полотне. А плащаница как раз из льняной ткани. Содержание ванилина падает со временем, что «дает возможность оценить возраст волокна в зависимости от процентного содержания данного вещества в нем. Я считаю, что плащаница должна быть очень старой, так как в пробах, взятых из мест, не поврежденных пожаром, вовсе не было найдено ванилина. Согласно кинетике распада ванилина, возраст плащаницы должен быть между 1300 и 3000 лет», — утверждает ученый [11].
Но почему же тогда ученый мир не пересмотрит результаты радиоуглеродного анализа? В 1992 году немецкие исследователи Хольгер Керстен и Эльмар Грубер в книге «Заговор вокруг Иисуса» дали вполне смелое объяснение: датировка была сфальсифицирована учеными.
Керстен и Грубер говорят о подмене. Фрагменты ткани XIV века стали материалом подлога. Это произошло, когда М. Тайт запечатал пробы в контейнерах перед передачей их представителям лабораторий. Дело в том, что это был единственный этап операции вне пределов видимости видеокамер.
Доклады ученых, принимавших участие в датировке, были переполнены явными проти
воречиями. Они даже не могли точно указать размеры полученных ими образцов. Сами же образцы были уничтожены. Керстену и Груберу приходилось полагаться на фотографии, сделанные в Туринском соборе, когда из ткани плащаницы вырезали образцы, и на снимки, полученные в лабораториях. Так вот, эти фрагменты невозможно совместить друг с другом. Вердикт науки оказался сомнительным.
Продолжение легенды о плащанице
Они добрались до Святого города. Всадники, торговцы, крики, смех... Мальчишки в развевающихся рубахах мелькали тут и там. Старухи в черных и цветастых юбках тащили корзины на головах, торговали овощами, яйцами и курами.
Затаив дыхание, Жан-Пьер и его спутник продвигались к той церкви, которая была для христиан всего мира наиболее священным местом на земле: к храму Гроба Господня.
Единственное, что поразило Жана-Пьера,
—
церковь располагалась в самом городе, а не за его стенами. Разве же не написано в Библии, что Иисус с крестом на плечах был выведен прочь из города к тому месту, что по внешнему своему виду более всего напоминало череп, на греческом «Кальвариа», а на арамейском «Голгофа»? Юный рыцарь с детства помнил рассказы, что Иисус был распят на горе.
Пришлось Натанаэлю объяснять ему:
—
Тот факт, что церковь расположена в самом городе, не может быть доказательством обмана сказания. Ведь иерусалимские стены не
всегда были на этом месте. Через десять лет после гибели Иешуа в Иерусалиме многое было перестроено и передвинуто. Так что и Голгофа оказалась внутри города. А представления западных христиан о «Кальвариа» совсем неверны. Евангелисты никогда не говорили о «горе». Голгофа
—
это всего лишь небольшой скалистый холм, пару локтей в высоту. Языческий император Гадриан, которому почитание этого места ранними христианами было как бельмо на глазу, велел сровнять его с землей и построить храм с изображениями идолов. По повелению императора Константина языческое капище сровняли с землей, и гроб Христа вновь стал виден.
—
И откуда тебе все это известно?
—
удивился Жан-Пьер.
—
Всякий раз, бывая в Иерусалиме, я прихожу в храм Гроба Господня. В последние годы это дозволено и иудеям. Правда, никого из своих соплеменников я здесь не видел. Смотритель у входа и так каждый раз очень удивляется, когда видит меня...
При первом взгляде на церковь Жан-Пьер, привыкший к великолепию соборов своей родины, был разочарован.
Тем не менее ноги Жана-Пьера слегка дрожали. В храме юный французский барон упал на колени, глядя на гроб Спасителя.
После того как Жан-Пьер закончил молиться, Натанаэлъ прошептал ему:
—
Представляешь, здесь когда-то был оливковый сад Иосифа Аримафейского...
А потом они отправились в Гефсиманский сад.
—
Как думаешь,
—
спросил проголодавшийся Жан-Пьер,
—
это будет совсем безбожно, если мы поедим в столь священном месте?
—
Но почему безбожно?
—
удивился Натанаэлъ.
—
Разве не ел здесь Иешуа вместе со своими друзьями?
Жану-Пьеру казалось, что он еще никогда не ел такого вкусного хлеба и не запивал столь дивным вином, оно впитало в себя вкус солнца и земли, на которой был возведен этот священный город.
Спустя какое-то время французский рыцарь спросил:
—
Как думаешь, что происходило на самом деле, когда Иисуса взяли под стражу, допрашивали, вынесли приговор и распяли? В наших церквях всегда проповедовали, что иудеи повинны в его смерти...
—
Вот уже свыше двенадцати столетий нас упрекают в смерти Иешуа на кресте,
—
задумчиво проговорил Натанаэлъ.
—
Поэтому Господь проклял нас, наказал и все еще продолжает наказывать. И поэтому христиане оправдывают все свои страшные преступления против моего народа.
Голос Натанаэля задрожал.
—
А ведь именно Пилат вынес приговор Иешуа! Именно он, преоставитель Рима, имел право
«Ius gladii»
—
выносить смертные приговоры. В Новом Завете говорится, что Пилат защищал Иешуа. И с каких пор римский прокуратор стал человеколюбцем?
—
Натанаэлъ с трудом совладал с волнением.
—
В воспоминаниях современников Пилата называют человеконена
вистником, жестоким и бессовестным человеком. Среди иудеев его звали кровопийцей. Он был фанатиком Рима. Любил римский образ жизни, его совершенно не волновали бродячие иудейские пророки. Правил он в Кесарее на Средиземном море, в эллинистическом городе с большим театром. С большой неохотой он появлялся в Иерусалиме по большим иудейским праздникам.
Рабби наморщил лоб:
—
А вот какой интерес преследовали Кайафа и синедрион со смертью Иешуа? Да, Кайафе нужны были покой и порядок. Да, в синедрионе обсуждали появление Назареянина. Но большими правами иудеи не обладали. Именно римляне пленили его как вождя мятежников и привели к Пилату. Приговор Пилата был вполне закономерен: Иешуа называл себя мессией и царем иудейским. Зачем Риму царь в Иудее? Предположение Евангелий, что иудейские священнослужители требовали у Пилата ареста и казни Иешуа, а тот не решился освободить его, просто смешны. Для Пилата Иешуа был не религиозным возмутителем спокойствия, а политическим мятежником. Ведь повесили ему на распятии табличку «Царь Иудейский», объяснив таким образом причину казни.
Рабби вскинул глаза к безоблачному небу:
—
Вот тут Пилат ошибся! Иешуа никогда не рвался в политические лидеры. Его намного больше волновало то, что в сердца иудеев закралась римская ржа сладострастия. Когда Матфей и Иоанн пишут, что весь народ иудейский требовал для Иешуа смерти, это обман и оговор! Да и как? Во времена Назареянина
миллионы иудеев жили по всему миру. В Иерусалиме собралась лишь малая часть их. Большинство иудеев, живущих во всех странах, о процессе над Иешуа и не знали ничего. Да и в Палестине о нем ведали только немногие.
Жан-Пьер долго молчал, пытаясь себе представить, что происходило в те далекие времена на самом деле.
11
Роджерс Р. Туринской плащанице 3000 лет. / ТЪегтосЬгшса АсЛа.