Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 31

—  

Заметил? Он все это время с такой яростью поглядывал на меня. Вид иудея ос­корблял его.

—   

Мне он показался опасным безумцем, спо­собным на любое преступное деяние,

под­твердил Жан-Пьер.

Глава четвертая

Глас науки и плащаница Христа

Опять начало

С чего же все началось для науки?

В 1969 году кардинал Микеле Пеллегрино, архиепископ Турина, созвал группу экспертов, представителей разных научных дисциплин. Созвал для того, чтобы выяснить, в каком со­стоянии находится плащаница Христа. Так на­чала работу так называемая Туринская комис­сия.

Туринская комиссия проверила только уро­вень сохранности плащаницы и рекомендовала продолжить исследования. 23 ноября 1973 года святыню впервые показали по телевидению в прямом эфире, и на следующий день после по­каза Туринская комиссия продолжила свою ра­боту. Эти исследования проходили под грифом «строго секретно». Почему? Ведь явных причин для подобных мер не было никаких. Официаль­ные власти даже отрицали, что исследователь­ская работа вообще ведется. Только спустя три года, в 1976 году, было сделано заявление, что ткань святыни подвергнута анализу. Заявле­

ние это сделал сам король Умберто, законный владелец плащаницы Христа (он оставался им вплоть до 1982 года, когда плащаница была передана Церкви).

1978 год стал важной вехой в истории изу­чения реликвии-символа. Плащаницу выста­вили на всеобщее обозрение с 26 августа по 8 октября. Общество всколыхнулось, интерес был неподдельным. Из печати посыпались как из рога изобилия самые разные статьи и кни­ги. Книга Яна Вильсона «Туринская плащаница» мгновенно стала международным бестселлером. А потом, снятый по сценарию Вильсона, на эк­раны вышел документальный фильм «Безмолв­ный свидетель» режиссера Генри Линкольна и сразу же стал лауреатом престижной премии в жанре документального кино. Плащаница Хри­ста сделалась популярной и среди католиков, и в стане некатоликов. Лицо Христа с тех пор смотрит на нас из витрин многих тысяч книж­ных магазинов.

В октябре 1986 года папа римский Иоанн Павел II встретился с представителями целого ряда лабораторий и Понтификальной акаде­мии наук в Турине, чтобы дать разрешение на проведение дальнейших исследований пла­щаницы.

Все лаборатории, отобранные для исследо­ваний Туринской плащаницы, были заранее подвергнуты самой тщательной проверке. Ла­бораториям предложили своего рода «контроль­ную работу по математике»: определить возраст различных материалов — и дали на исследо­вание кусочки тела и ткани мумии фараона,

погребение которого произошло четыре тысячи лет тому назад.

Лаборатории на «отлично» справились с дан­ным им заданием.

Дата изучения Туринской плащаницы была назначена на 21 апреля 1988 года. Присут­ствовали представители всех лабораторий. За работами наблюдал Майкл Тайт из исследова­тельской лаборатории Британского музея.

В 5:30 утра Туринскую плащаницу извлекли из контейнера, перенесли на середину собора Иоанна Крестителя и развернули.

В 9:45 включили телекамеры, которые нача­ли фиксировать каждое движение вокруг пла­щаницы. Профессор Папской академии Рид- жи вырезал кусочек плащаницы и разрезал его на три части, по числу лабораторий, которым предстояло делать исследование. Разрезанные части были переданы председательствующе­му Тайту, и тот перенес их в «Зала капитоля- ре», комнату капитулов. Там его уже ожидал кардинал Анастасио Баллестреро, архиепископ Туринский. Он поместил кусочки ткани в три отдельные банки. Но... происходящее в «За­ла капитоляре» телекамерами не снималось. Странно, не правда ли?

В 20:30 того же дня, 21 апреля 1988 года, Туринская плащаница была возвращена на ме­сто своего обычного хранения.

На следующий день мир узнал о том, что с Туринской плащаницы были взяты пробы на радиоуглеродный анализ. Сумма с продаж те­лезаписей была колоссальной. Мир затаил ды­хание в ожидании результатов.

Продолжение легенды о плащанице

Они сидели за стенами Аккона и беседовали о Христе. Странное дело, но Иисус сделался на пути в Иерусалим незримым спутником Жана-Пьера де Вуази, французского барона, и Натанаэля бен Соломона, иудейского рабби.

То, что Иешуа воскрес после распятия, сначала увидели женщины, а более убедитель­ного подтверждения исторической достоверно­сти воскресения и быть не может,

говорил Натанаэлъ.

Если бы эти тексты Евангелий были только плодом воображения фантази­рующих мужчин, женщины Иудеи никогда не поверили бы им.

Глаза Жана-Пьера округлились от удивле­ния.

То есть ты хочешь сказать, что веруешь в воскресение Иисуса?

спросил он.

И к его еще большему удивлению Натана­элъ ответил:

Да, я считаю вполне вероятным, то, что Господь избавил Иешуа из Назарета, невин­но убиенного, от цепких лап смерти и живым забрал к себе на небо! Ты вспомни, что проис­ходило. Большая часть учеников Назареянина после его пленения и распятия бежала вначале из страха перед римлянами. Если и были на земле люди, смущенные в вере своей более, то это явно ученики Иешуа из Назарета. После его распятия они оказались перед горой разби­тых надежд! Поэтому должно было произойти что-то невероятное, чтобы они вернулись и бесстрашно оповестили весь мир: «Он воскрес!»

Все ученики и апостолы Иешуа мученически пошли на смерть за свои убеждения.

Натанаэлъ молча смотрел на своего друга, а спустя какое-то время заметил:

Мы, иудеи, тоже веруем в воскресение мертвых в конце всех времен. Так почему бы Всемогущему не воскресить некоторых пра­ведников чуть раньше конца света? Ведь, в конце концов, Бог является «Мехайе Хаметим», «оживителем мертвых», как говорит иудейская теология.

Но... но тогда ты

христианин!

вос­кликнул Жан-Пьер.

Нет, я не христианин,

возразил Ната­наэлъ.

Я знаю историю моего народа и моей религии очень хорошо. Я знаю историю нашего вавилонского изгнания и нашего возвращения в Землю обетованную, историю нашего вос­стания против римлян при императоре Тите Веспасиане и разрушения нашего храма, исто­рию нашего рассеяния меж всех народов... Но существовал в истории моего народа человек, о котором я ничего не знал, о котором я долго не отваживался спрашивать. Жизнь этого челове­ка, его существование были для меня подобны открытой незаживающей ране, которую пред­почитаешь не трогать. Я не решался думать о нем, упоминать о нем. Тишина! Абсолютная тишина! Ничего! С моих губ не сорвется его имя, да и в моем сердце не может быть ему места. Я не проклинал его, я не благословлял его. Я боялся его! Но я любил его, не зная, ибо мне ведомо было только одно: кровь, проли­

тая из его тела, была кровью иудея, кровью от крови моей!

—    

Ты говоришь об Иисусе...

прошептал Жан-Пьер.

Но почему же ты боялся его?

—    

Почему боялся? Его именем подавляли бессчетное количество иудеев, изгоняли и уби­вали! Вот почему большая часть иудеев ничего не хочет слышать об Иешуа. А потом я попал в Аккон, в город, где живет куда больше хри­стиан, чем в остальных местах на Востоке. Это случилось на второй день моего появления здесь...

Рабби прищурился. Он неподвижно смотрел вдаль:

—    

Я никогда этого не забуду! Я задумчиво шел по улице в центре Аккона. На углу стояло деревянное Распятие. И вот... Я взглянул на об­наженного человека на кресте. Я видел голову в терновом венце, устало опущенные плечи, вва­лившуюся грудь, худые ноги, закрытые глаза, не видящие более света дня. И я был поражен: это он? Через несколько мгновений ужаса и вос­хищения мое сердце исполнилось сострадания к этому человеку...

Натанаэлъ сморгнул слезы: