Страница 19 из 31
Никто не знал, как переносится болезнь, а если и догадывались, что причиной ее возникновения стала вода, то предположения эти мало помогали, ибо смерть от жажды была не менее ужасна, чем смерть от мора. Регулярные объезды деревянных телег, на которые сбрасывали тела умерших, стали жуткой, но неизбежной данностью, ужасным, но уже привычным видом, и никакие старания походных лекарей не могли сдержать алчную смерть. За крепостью была вырыта огромная ямина, в которую сбрасывали жертв эпидемии. Сверху тела посыпали известью и смешанной с песком землей.
В августе жара сделалась еще сильней, а вместе с ней выросло и количество умерших.
Эпидемия ослабила королевскую армию, и не только потерей воинов
—
нет, упали дух и вера. Крестоносцы молили Бога о благословении. И вместо этого он послал черный мор. Многие в армии с горечью признавали, что Всемогущий явно не на их стороне. Хотя никто не верил в то, что Бог был на стороне неверных, немалое количество рыцарей заподозрило, что кресто
вый поход с самого его начала был для Господа делом неугодным. Другие же считали, что Бог впрямую указывает им уйти из земель Туниса и направиться прямиком в Святую землю...
Только к середине августа эмир узнал о катастрофе в лагере крестоносцев. Тут же принц Халид бросился к Жану-Пьеру.
—
Великое несчастье пришло в лагерь твоих соплеменников!
—
оповестил юного барона де Вуази принц Туниса.
—
Страшная болезнь явилась в их лагерь, и смерть отняла множество жизней.
—
Как?
—
в ужасе воскликнул Жан-Пьер.
—
И откуда появилась эта болезнь?
Халид утешающе похлопал друга по плечу: в глазах юного де Вуази стояли слезы.
—
Насколько нам известно, сия болезнь переносится с водой. А еще жара, пыль и ветер, теснота в палатках крестоносцев в крепости Марса. Добавь ко всему этому злу еще и голод!
Спустя какое-то время принц добавил шепотом:
—
Да, теперь ваши люди и сами видят, что Аллах вознес свой меч над лагерем крестоносцев
—
да и ваш святой пророк Иса тоже крайне не одобряет дело Крестовых походов...
Одним из первых, кого поразила болезнь, был сам король. Третьего августа
—
монарх в это время лежал на своем ложе с высокой температурой
—
умер средний сын Людовика Иоанн Тристан. Обеспокоенный состоянием короля, дофин Филипп строжайшим образом запретил извещать в лагере крестоносцев о смерти своего брата. Тяжелобольной король не должен ни
при каких обстоятельствах узнать о смерти сына
—
гласил приказ дофина Франции. Караул тамплиеров охранял тело мертвого принца.
Но несколько дней спустя монарх все равно узнал горькую правду.
Лагерь крестоносцев за это время превратился в гигантский лазарет, где на всех углах кричали и стонали люди: молили дать им воды, позвать лекаря или
—
если дело шло к концу,
—
священника. Священникам, сопровождавшим крестовый поход, не было покоя. А потом умер кардинал-легат Родольфо Альбано.
Двадцатого августа эмир Аль-Мустанзир решил отправить гонца в лагерь короля Людовика. Гонца
—
Жана-Пьера де Вуази.
—
Ты должен проститься со своим королем
.
Палатка Людовика IX в развалинах древней римской крепости была просторной и высокой. У входа развевалась эмблема с золотыми лилиями на красном бархате. В пятидесяти шагах от шатра короля стояла дюжина воинов.
Когда юного Жана-Пьера де Вуази ввели в королевскую палатку, рыцарь замер на мгновение.
Хоть горел огонь во многих серебряных жаровнях, хоть поблескивало бессчетное множество свечей, в шатре было сумрачно. Ложе короля было со всех сторон окружено знатными крестоносцами и священниками, среди них стояли сыновья короля, его младший брат Альфонс Пуату, королевский племянник Роберт Артуа, а также король Наварры. И только
спустя несколько мгновений Жан-Пьер увидел изможденную фигуру на ложе
—
это был Людовик IX. Словно издалека доносилась молитва священника.
Людовик IX тяжело дышал, его губы дрожали. Тонкая струйка слюны стекала из уголков его рта. Из глаз монарха текли слезы.
В этот момент в шатер вступил епископ Турский в сопровождении двух священников. На голове его была митра, а в правой руке золотой цимборий. Епископ приблизился к ложу умирающего. Руки монарха мелко дрожали. Епископ открыл цимборий и протянул королю гостию, а священники упали на колени.
Дыхание короля становилось все тяжелее, грудь вздымалась и опускалась с большим трудом. Правой рукой король в отчаянии прижимал к сердцу деревянное распятие.
Внезапно кто-то сказал Жану-Пьеру:
—
Приблизьтесь, барон де Вуази, передайте ваше послание...
Адмирал Флоренц де Веренн склонился перед королем:
—
Сир, это Жан-Пьер де Вуази, младший сын барона Рэде, Пьера III де Вуази. Он доставил вам послание эмира Тунисского, Аль-Мустанзира, чьим заложником стал в недавнее время.
Жан-Пьер упал перед ложем умирающего короля на колени, желая поцеловать дрожащую руку Людовика.
—
Не подходи близко, сын мой, избегай опасного для твоей жизни прикосновения к моему телу...
—
задыхаясь, прошептал король.
—
Нет! Нет!
—
с жаром возразил юный барон.
—
Дозвольте мне поцеловать вашу руку, сир! Не бойтесь за меня! Ваши заслуги перед Христом охранят меня от болезни. Ибо спешил я предложить вам мир от эмира Туниса. Аль-Мустанзир клянется и впредь с добротой и почтением относиться к христианам в своих землях. А еще обещает эмир, что не придет на помощь султану Бибару, если армия крестоносцев двинется на Египет.
— С
этими словами Жан-Пьер положил на королевское ложе послание Аль-Мустанзира.
—
Мир... мир...
—
закашлялся король. Казалось, письмо эмира очень взволновало его. Лицо Аюдовика было бело, как мрамор.
—
Следуйте за мной, мои отважные воины!
—
внезапно прохрипел король; в глазах его появился странный блеск. А голова в волнении начала метаться из стороны в сторону.
—
Вот он, крест... там, за той стеной... О Гроб Христов! Трепещи, нечистый, неверующий народ! Крестоносцы, разрушьте, уничтожьте эти стены!
—
Он бредит...
—
прошептал король Наваррский.
Король со свистом втягивал в легкие воздух.
—
Это твой дворец небесный, да, Иисус?
—
прошептал Людовик. Его глаза были открыты и во что-то вдали жадно вглядывались. Щеки короля внезапно раскраснелись, как будто кто-то ударил его по лицу.
— О
блаженный Сион, приветствую тебя!
—
Отец! Не покидай нас... — умолял дофин.
Властитель Франции отдал душу Творцу всего сущего.
Только сейчас слезы хлынули из глаз Жана-Пьера.
—
Он умер! Какая смерть!
—
прошептал король Наваррский.
—
Так умирают святые!
—
отозвался Альфонс Пуату.
Епископ Турский подошел к смертному одру короля и двумя пальцами закрыл глаза монарха. После этого священник опустился на колени и произнес:
—
О
святой король! Какие же страдания оставил ты нам в наследство!
Людовику IX, властителю Франции, было пятьдесят шесть лет.