Туринская плащаница

   Наука   может возразить: тогда отчего же

«наследники» королей Иерусалимских все же отдали плащаницу из Лирея в чужие руки? Или почувствовали, что символ — подделка, которым владеть недостойно?

Действительно, в 1398 году реликвию уна­следовала внучка Жоффруа де Шарне, Марга­рет. Женщина уже дважды выходила замуж и уже дважды оставалась вдовой. Причем вдо­вой бездетной. Ее последний муж скончался в 1438 году, и через одиннадцать лет после его смерти Маргарет перевезла святыню из лирейской церкви в Льеж. Принято считать, что на перевозке реликвии настояла сама Маргарет, которая, несмотря на свои семьдесят лет и бо­лезни, беспокоилась не о собственном здоровье, а о более надежном прибежище для святыни. Надежное прибежище нашлось — дом герцогов Савойских, Турин.

Нет ничего удивительного в данной переда­че символа. Семья Маргарет была родственна с Савойским домом. Больше всего данной пе­редачей были возмущены клирики лирейской церкви. Они начали судебное разбирательство против Маргарет де Шарне, требуя от нее воз­вращения плащаницы. И в 1467 году Людовик

Савойский выплатил клиру Лирея за свою род­ственницу требуемую компенсацию — пятьде­сят франков золотом.

Герцоги Савойские были надежными хра­нителями реликвий христианского мира. У них уже имелись священные регалии святого Мав­рикия, обладателя копья Лонгина, которым был пронзен на кресте Иисус Христос. Среди этих священных регалий значились меч святого, перстень с печаткой и копье. Именно герцоги Савойские основали орден святого Маврикия, члены которого охраняли плащаницу во время ее публичных демонстраций на протяжении нескольких веков.

Среди родственников герцогов Савойских и Маргарет де Шарне был Амадей III Савойский, покровитель всевозможных искусств, воин и миротворец, прославившийся на всю Европу. В 1434 году он удалился в монастырь Сен-Морис в Капайле, чтобы через пять лет явиться миру папой римским Феликсом V, несмотря на то что Амадей Савойский никогда не приносил священных обетов. Хотя, возможно, такому ро­ду приносить священные обеты было и не так уж обязательно,

—

у них хранилась величайшая святыня — плащаница Христа.

Есть еще одна тонкость: все эти семейства хранителей плащаницы были потомками ко­ролей Меровингов. Согласно многочисленным легендам (как старинным, так и современным), род Меровингов считался потомком крови Ии­суса Христа. Так кому как не им хранить по­гребальные пелены Спасителя?

Во всем этом есть еще одна загадка. Хотя Жоффруа де Шарне жил на севере Франции, он владел обширными землями в так называе­мых «землях Реды», крупном центре державы Меровингов, в том числе Тулузой и Каркассо­ном, а также Ренн-ле-Шато. Эти места были центром пресловутой катарской веры, и имен­но здесь тамплиеры попытались было создать свое собственное государство. Именно против «катарских земель» римские понтифики упрямо устраивали не менее кровавые Крестовые по­ходы. И именно про катар говорили, что они обладают неким величайшим сокровищем хри­стианского мира.

Простые совпадения?

Продолжение легенды о плащанице

...Для юного Жана-Пьера де Вуази кресто­вый поход закончился невольничьим рынком Туниса. Он сидел в узилище вместе с паломни­ками, попавшими в руки морских разбойников, и мучительно ждал разрешения собственной участи. Дверь в узилище распахнулась, и во­шел молодой араб. За его спиной стояли два бородатых стража угрожающего вида.

Араб быстро оглядел невольников-христиан. Большинство пленных, истощенные оборванцы, казались столь слабыми и измученными, что не вызывали никакого интереса. У всех гноились ра­ны от железных оков на ногах. Некоторые лежа­ли неподвижно, словно мертвые. Те из христиан, которые хоть немного были в силах, испуганно смотрели сейчас на молодого араба.

Внезапно его взгляд задержался на одном из пленных. Осанка, поворот головы двадца­тилетнего пленника понравились арабу. Он дал знак Жану-Пьеру де Вуази подняться и подойти к нему. Тот с трудом попытался встать. Нестерпимая боль от раны пронзила плечо столь остро, что он едва не потерял сознание. Осторожно, неуверенными шагами Жан-Пьер де Вуази двинулся к незнакомцу. Словно звездочет, глядящий в небо, в ожидании смотрел Жан-Пъер на араба: сейчас его жизнь сделает новый поворот.

Незнакомец внимательно оглядывал плен­ника с ног до головы. Волосы у того свисали грязными прядями, лицо исхудало. Черные кру­ги залегли под глазами, песок и соль въелись в обожженную солнцем пустыни кожу. И тут араб схватил Жана-Пьера за руку. Потянул за кольцо на пальце. Внимательно осмотрел со всех сторон. Кольцо было золотым, но не стоимость драгоценной вещицы заинтересова­ла сейчас незнакомца. Он потер кольцо о рукав своей одежды, очищая камень в оправе. Под кристаллом находился светло-зеленый овал с гербом.

Араб улыбнулся, к немалому удивлению Жана-Пьера заговорив на правильном французском языке:

—  

Значит, ты рыцарь, французский дворя­нин... Салям алейкум!