Страница 27 из 76
— Это только на пользу молодым леди. Ничто так не смягчает нравы, как шитье и иные, требующие истинного терпения и усидчивости, рукоделия.
— Блоод терпения и так хватает, — пробурчала юная землевладелица. — А мне никакое вышивание не поможет. Хозяйка я плохая.
— Ты излишне сурова к себе, Катрин. Справляешься ты вполне достойно.
— В моих краях врачеватели и маги, зовущие себя психологами и психоаналитиками, тоже талдычат страждущим — «любите себя и да будете счастливы». Странно, но людям иногда помогает.
— Удобнее всего любить себя рукоблудам — заметил старик. — Но вряд ли подобный рецепт можно рекомендовать всем мыслящим. Что тебя волнует? В чем причина беспокойства? О чем я не догадываюсь?
— Да понятия не имею, что меня волнует. Все слишком спокойно. Вернее, целая прорва забот, но подозреваю, что с ними мы когда-нибудь справимся — так или иначе. Но мне, дуре, чего-то не хватает. Может быть, меня слишком долго никто не убивает, не пытается обмануть и принудительно трахнуть? Полагаю, если бы я выпустила кому-нибудь кишки, мне бы полегчало. Временно, конечно.
— Определенно, тебе представится такая возможность, — успокоил девушку старик. — Но не обманывай себя, ты не так уж любишь убивать. Поразмысли об иных причинах своего беспокойства.
— О чем именно? Честное слово, я буду крайне признательна за подсказку.
— Мне откуда знать? Я не психолитик, — проскрипел Фир Болг. — Ты достаточно дерзка и честна, чтобы понять себя и без малоумных чужих советов.
Катрин молча вертела в руках нож. Против обыкновения, надежная сталь не приносила облегчения.
Фир Болг в молчании перевернул несколько страниц. Забавно, одних успокаивает боевое железо, а других — древняя бумага и пергамент.
— Катрин, ты действительно человек? Я имею в виду — в тебе нет иной крови?
Девушка с изумлением взглянула в исчерченное морщинами лицо. Старик был совершенно серьезен.
— Насколько я знаю — нет. А с чего бы вдруг такие странные гипотезы?
Фир Болг в явном затруднении пошуршал древними страницами.
— Ты не похожа ни на кого из людей, которых я знал. Возможно, оттого что ты пришла издалека. Но на твоей коже, насколько я знаю, нет ни единой родинки или родимого пятна. Не ошибаюсь?
— Нет. Зато на мне шрамов хватает. И, вообще, при чем тут родинки?
— Известно, что по расположению родимых знаков можно вполне достоверно предсказать судьбу разумного существа. Если еще знать расположение звезд в момент его появления на свет, то предсказание будет весьма и весьма точным. Должен признать, в этой науке я не слишком сведущ. Но точно знаю одно: отсутствие знаков предначертанной судьбы отдает жизнь человека в его собственные руки.
— Спасибо, я об этом как-то и без звезд догадывалась. От собственных рук, особенно если в них имеется что-нибудь существенное и хорошо заточенное, многое зависит. А отсутствие родинок всего лишь снижает риск онкологических заболеваний кожи. Тоже неплохо, но не так уж важно.
— Никогда не слышал об онкологических заболеваниях.
— Их в этой местности нет. К счастью.
— Да, Медвежья долина весьма здоровое место. Впрочем, твоя кожа говорит об одном — ты можешь быть очень счастлива. Или наоборот, очень несчастна.
— Звучит многообещающе. Никаких конкретных подробностей твои книги случайно не сообщат?
— Лишь боги знают отчего, но ни в одном из древних манускриптов мне не встречалось твое имя, — возмутился Фир Болг. — Тебе мало надежды на великое счастье?
— Отнюдь. Мне бы наскрести силенок, да поверить в эту надежду. Может быть, дело в звездах? Я ведь не под этими родилась.
— Звезды везде одинаковые.
— Возможно, я не сильна в астрофизике.
— Это еще что такое? — подозрительно осведомился старик.
— В моих краях так называют науку о природе звезд. О законах их движения, точном их количестве и всем таком прочем.
— Их считают? — поразился Фир Болг.
— Некоторым людям абсолютно нечем заняться. Ты про меня больше ничего не скажешь? Понимаю, что всё во мне самой скрыто, но как бы это 'всё' выковырять и осознать?
Старик поднес к костистому носу блюдце с уже побуревшими ломтиками яблока, глубоко вдохнул.
— Да перестань нагнетать, — не выдержала Катрин. — Знаешь, так говори.
— А если то знание приведет тебя к несчастью? — с сомнением проскрипел Фир Болг.
— Счастье и несчастье всегда при мне. От знания хуже не станет.
— Не знаю, будешь ли ты благодарна мне за подобный совет. Выслушай, обдумай и забудь. Есть место, где на людей может снизойти истинное просветление. Здесь в горах, не так уж далеко. Но ты должна ехать в одиночестве и…
— И что?
— И можешь не вернуться.
— Тут порой в деревню едешь, так не знаешь, вернешься ли, — философски заметила Катрин. — Объясняй, будь так любезен. Надеюсь, небольшая отлучка не повредит авторитету леди «Двух лап».
— Чему не повредит? — старик поморщился. — Катрин, прошу тебя, изъясняйся яснее.
Потом он рисовал маршрут и рассказывал. Девушка слушала многочисленные инструкции и думала: за каким чертом туда таскался сам Фир Болг? Уж счастья ему то давнее паломничество точно не принесло.
Маршрут виделся достаточно ясно, за исключением одного мутноватого места. Но тут уж старик ничем помочь не мог, сам не понимал.
— Долго болтаешь, — прошептала Блоод. Ее руки нетерпеливо обхватили бедра Катрин, коготки нежно и остро впились в ягодицы подруги. Обеспокоиться за сохранность штанов Катрин не успела. Рот суккуба приник к ее губам, хищный язычок стремительно проник-просочился вовнутрь. В следующее мгновение распутницы уже опрокинулись на постель. Оказавшаяся верхом, Блоод занялась одеждой подруги. Из суккуба получилась бы отличная горничная, если бы не вопиющая алчность движений. Брякнулись на пол сапоги и ножи. Вывернулась из собственной рубашки сама Блоод. Сверкнули в лунном свете гладкие узкие плечи, браслеты на предплечьях… Катрин запустила пальцы в густую тьму волос, кинула желтокожую красотку на заскрипевшее ложе рядом с собой. Сегодня и сама хозяйка «Двух лап» была настроена агрессивно. В ближайшие дни придется обойтись без чувственных удовольствий. Нужно было сразу сказать Блоод об отъезде…
Глава 7
Болото оказалось высохшим, как будто дождей здесь не было лет десять. Трава шуршала жестью, торчали кочки, похожие на титанические бородавки. Конь осторожно ставил копыта, хрустела растрескавшаяся корка грязи. Катрин перестала высматривать путь поудобнее, Вороной сам справится. Впереди простиралось бородавчатое поле, на нем торчало несколько болезненно-кривых берез. Тропу или то, что притворялось тропой, девушка потеряла еще утром. День выдался ясный, двигаться в правильном, северо-западном направлении было нетрудно. Но, миновав курган, Катрин так и не нашла никаких указанных ориентиров. То ли заблудилась, то ли старик не все помнил. «В болоте ямы, в болоте топко». Угу, от пыли задохнешься в этом болоте.
Солнце пригревало все настырнее. Катрин двинула плечами, сдвигая перевязь кукри. Безрукавка на спине пропотела насквозь. От рукояти ощутимо веяло жаром. Вот так схватишь, и волдыри останутся. Только с утра никакого повода вспоминать об оружии не возникало. Попадались путнице лишь молчаливые птицы, похожие на ворон, да крупные кусачие мухи. Насекомые, в отличие от птиц, были не такими уж молчаливыми и жужжали как вертолеты. Хорошо, хоть носились мелкими эскадрильями. Вообще-то, Катрин вертолеты любой породы не любила. Уставший Вороной, хоть и был знаком исключительно с натуральными представителями отряда двукрылых, с хозяйкой был солидарен. Вместе отмахивались от тварей руками и хвостами.
Впереди темнела полоска кустов. Кажется, бывшее болото наконец-то заканчивалось. Катрин вытерла краем косынки лицо. Над кочками струилось плотное марево. Натуральная Африка. А ведь обещали речушку. Да где же она, пропади все пропадом?