Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 29

Нельзя закрывать глаза на опасность — она твердо обещала себе это. Но что плохого в том, что ей приятно прикосновение его пальцев к ее запястью?

Они подошли к краю маленького озера и на мгновение остановились посмотреть, как в золотистой дымке над поверхностью воды танцуют мошки. На противоположном берегу, в зарослях осоки, резвилось семейство водоплавающих птиц, чистя перышки и ныряя. Все так напоминало сказочный лес, душу наполнило такое ощущение колдовства, что на секунду ей показалось, что стоит войти в этот волшебный мир — и все проблемы решатся сами собой.

Джейк повернул ее лицом к себе.

— Вирджиния. — Ее имя задержалось на его губах, смешавшись с глубоким вздохом, и словно приобрело совершенно новое значение. — Не могу поверить, что мы знакомы всего два дня… — Его глубокие синие глаза жгли ее, голос понизился. — У меня такое чувство, что я знаю тебя всю жизнь. По крайней мере, я подозревал, надеялся, что где-то ты существуешь и ждешь, когда я найду тебя.

Его слова звучали настолько созвучно ее собственным чувствам, что она познала момент полного торжества — такого сильного и мощного, что на секунду даже испугалась.

— Да. — Голос Джинни звучал задумчиво, слегка нерешительно, на губах играла слабая улыбка. — И просто чудесно, что все так дружелюбно отнеслись ко мне. Твоя мать и бровью не повела, когда мы сегодня заявились в самый разгар подготовки к приему.

— Ну, моя мать все делает без особых усилий. Она лучший в мире организатор.

В отличие от ее собственной матери. Эта грустная мысль мелькнула еще одним напоминанием.

— Ты, конечно, понимаешь, что, если бы я узнала о годовщине до того, как ты огорошил меня этим в самолете, ничто бы не заставило меня сюда приехать. — Трудно себе представить более неподходящего гостя на семейном торжестве, мрачно подумала Джинни. Словно злая фея на крестинах, хотя проклятие и не входило в ее планы.

— Ерунда. — Джейк с уверенностью отмел все ее возражения. — Им ужасно хотелось увидеть тебя, хотя, должен признаться, они будут поражены, когда обнаружат, что ты не совсем то, что они думают.

— Что? — От его слов у нее сильно застучало в висках. Она так запуталась во лжи и обмане, что вскоре уже сама не сможет вырваться из этой паутины. — Что ты имеешь в виду?

— Ну, я подозреваю, — он усмехнулся, — вернее, я уверен, они думают, что мы с тобой… Дело в том, что у меня нет привычки приезжать сюда из Нью-Йорка с девушками.

— О, прости меня. Надеюсь, когда они выяснят правду, это не осложнит тебе жизнь. То есть… — она почувствовала, что краснеет, — ну, я хочу сказать, когда твой отец узнает, что я приехала, чтобы встретиться именно с ним.

Когда Джейк отвечал, его голос звучал более задумчиво.

— Занятно, не думаю, что он имеет хотя бы малейшее представление, о чем идет речь. Он никак не отреагировал, услышав твое имя; впрочем, фамилия Браун довольно распространенная.

— Да. — Настал момент хоть немного приоткрыть карты. — Я, возможно, могу кое-что прояснить. Он знал моих… моих родителей под фамилией Мартин-Браун, но когда отец уволился из армии, то отбросил первую часть фамилии. Он считал, что это слишком претенциозно. И правильно сделал: некоторые из этих двойных фамилий просто невозможно выговорить. — Ее улыбка была нерешительной, немного извиняющейся. — Можешь себе представить — Вирджиния Мартин-Браун?

— Да. — Джейк в упор смотрел на нее, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он продолжил: — А что еще вы скрываете от меня, мисс Мартин-Браун?

Ее сердце на секунду остановилось, а затем лихорадочно застучало. Но она с усилием заставила себя небрежно ответить:

— Так много, что не знаю, с чего и начать. — Она с облегчением увидела, что он улыбнулся, и почувствовала прилив сил. — Но может, все это ошибка, и прежде всего мой приезд сюда, но более всего неразумно скрыть действительную причину моего визита. Правильнее было бы сразу все выложить.

— Ммм. — Джейк задумался. — Но сегодня вечером все решится. Гости разъедутся, останемся только мы вчетвером, и у нас будет семейный ужин.

Она заговорила медленно, с сожалением, высказывая мысли, которые не давали ей покоя с первых же мгновений их знакомства:

— Видишь ли, Джейк, ты очень доверчив. Ты только с моих слов знаешь, кто я такая и что наши отцы дружили много лет назад. А может, я совершаю огромное надувательство?

А я и совершаю, призналась она про себя. Как часто в зале суда я видела и слышала ложь, которую использовали люди, чтобы обесчестить друг друга, и всегда чувствовала к ним только отвращение. И вот теперь сама веду себя подобным образом… У нее на глаза навернулись слезы.

— Правда? — Его голос звучал мягко и удивленно, черная бровь вопросительно поднялась.

Да. Она хотела так сказать, но не смогла. Просто потому, что правдой она не могла поделиться с сыном Хьюго. Если Хьюго сам решит ему рассказать — его дело, ведь это не ее секрет. Она выдавила улыбку.

— Нет, не правда. — Мучаясь угрызениями совести, она не придумала ничего лучше, как повторить стандартный совет: — Но в наше время не следует быть таким доверчивым. У меня могла найтись какая-нибудь недобрая причина, чтобы попытаться проникнуть в твою семью…

— Тогда я на всякий случай запру на ночь свою дверь. — Взглядом он поддразнивал ее, вроде бы даже бросал ей вызов.

— Даю тебе слово, ты в полной безопасности. — Ее ответ прозвучал резко, и когда она подняла на него глаза, они горели негодованием.

— Ты меня разочаровываешь. — Джейк говорил низким, взволнованным голосом, положив руку на ствол древнего дуба. Другой рукой он обхватил Джинни за талию и прижал к себе, успешно одержав над ней верх.

— Джейк! — ахнула она от страха и тоски. — Джейк, не надо.

Медленно-медленно он приблизил к ней свои губы. Джинни хотела его остановить, конечно, хотела, она определенно желала высвободиться. Она видела его, чувствовала, как он склоняется к ней, ощущала его дыхание на своей коже. Он был уже так близко, что она могла рассмотреть удивительно длинные ресницы, обрамлявшие фиалковые глаза. Джинни теряла контроль над собой, и понимала это, но ничего не могла поделать. Сердце бешено колотилось в груди, ноги стали ватными. Она бы упала на землю, если бы он не удерживал ее.

Неужели то, что с ней происходит, запретно, противоречит законам природы? Ее рот приоткрылся, чтобы облегчить лихорадочное дыхание.

Его губы были немыслимо сладкими, ласковыми и нежными, а затем стали невероятно сильными и требовательными. Именно такими, какими их представляла себе Джинни последние сорок восемь часов. И все ее страхи и сомнения потонули в этом восхитительном чувственном водовороте желаний, этом открытии, отдаче и этом сводящем с ума удовольствии…

Где-то в глубине сознания прозвучал тревожный звоночек. Джинни попыталась оторваться: этого нельзя допустить. Она же решила, что не позволит себе ничего подобного. Просто не смеет — хотя сопротивление было пыткой…

Решительно, протестующе Джинни положила руки на грудь Джейка и оттолкнула его, скрывая свою боль. Он попытался удержать ее, но она вырвалась.

— Не надо, Джейк, — слова застревали у нее в горле, — не дави на меня.

Бросив сокрушенный взгляд через плечо, она решительно направилась к дому.

— Не могу тебе этого обещать, — сказал Джейк резко, шагая рядом с ней. Он не делал больше попыток дотронуться до нее и шел, нахмурившись, засунув руки в карманы брюк.

Необходимо было как-то разрядить обстановку.

— Ну, тогда, может, это мне следует запереть дверь сегодня ночью?

В то же мгновение, как эти слова слетели с ее языка, Джинни пожалела, что произнесла их. Зачем она вернулась к столь щекотливой теме? Как могла она, опытный юрист, которую учили быть рассудительной и искренней, вести себя так непозволительно? Но, едва задав себе эти вопросы, Джинни уже знала ответ. Дело в том, что хотя она и отклоняла его ласки, но не могла отрицать, что ее неудержимо тянет к нему, и перед самой собой делать вид, что недозволенного желания не существует…