Анафем

Мои слова показались ему забавными.

— Я тоже. Я полагал, что мы сделаем секстан, исходя из общего принципа.

— Да! — фыркнул Барб. — Это всего лишь геометрия, Раз!

— В настоящую эпоху этот материк покрыт густой сетью дорог с твёрдым покрытием, снабженных многочисленными указателями и другими средствами навигации, — объявил я.

— Хм, — сказал фраа Джад.

— С помощью этой штуки, — я помахал картаблой, — мы отыщем дорогу в концент светителя Тредегара, не собирая секстан из общего принципа.

Фраа Джад несколько огорчился. Впрочем, через минуту нам попался канцелярский магазин. Я заскочил туда, купил транспортир и вручил фраа Джаду в качестве первой детали его самодельного секстана. На Джада это произвело сильнейшее впечатление. Я заключил, что он впервые увидел в экстрамуросе что-то для себя понятное.

— Это храм Адрахонеса? — спросил он, глядя на магазин.

— Нет. — Я решительно зашагал прочь. — Это праксис. Им нужна простейшая тригонометрия, чтобы делать пандусы для инвалидных колясок и дверные ограничители.

— И всё равно, — заметил фраа Джад, с сожалением оглядываясь на магазин, — у них должны быть какие-то представления о…

— Фраа Джад, — сказал я, — они ничего не знают о Гилеином теорическом мире.

— Вот как. Совсем ничего?

— Совсем. Всякий, кто видит отблеск Гилеина мира, давит его в себе, сходит с ума или оказывается в конценте светителя Эдхара. — Я обернулся и поглядел на него. — Как ты думаешь, откуда взялись мы с Барбом?

После того как этот вопрос окончательно разрешился, Барб и Джад без принуждения двинулись за мной. Всю дорогу вдоль западной стены концента к машинному цеху они говорили о секстанах.

— Умеешь ты исчезать и появляться в самый неожиданный момент, — приветствовала меня сестра.

Когда мы вошли, у них происходил какой-то общий консилиум. Все на нас вытаращились. Особенно один человек постарше.

— Кто он и за что так на меня зол? — спросил я, в свою очередь, разглядывая его.

— Это мой начальник, — ответила Корд. Я заметил, что лицо у неё мокрое.

— А. Хм. Ясно. Я понятия не имел, что у тебя есть начальник.

— Здесь почти у всех есть начальники, Раз, — сказала она. — А когда начальник так на тебя смотрит, невежливо пялиться в ответ, как ты сейчас.

— Это какой-то жест социального доминирования?

— Да. А врываться на чужое производственное собрание — вообще ни в какие ворота.

— Ладно, раз уж твой начальник на меня смотрит, может, я сообщу ему, что…

— Ты назначил тут своим встречу в полдень?

— Да.

— И как ему должно понравиться, что ты — совершенно посторонний человек — не спросясь его, пригласил толпу совершенно посторонних людей на действующее производство с кучей опасного оборудования?

— Понимаешь, Корд, это действительно важно. И ненадолго. Потому-то у тебя и твоих коллег сейчас встреча?

— Это первый пункт повестки дня.

— Как по-твоему, он на меня набросится? Я немножко владею искводо. Не как Лио, но всё-таки…

— Вообще-то это делается иначе. Здесь было бы юридическое разбирательство. Но поскольку у вас свои законы, он не может тебя тронуть. И по всему сдаётся, что власти просят его разрешить вашу встречу. Сейчас он договаривается с ними о компенсации. И параллельно ведёт переговоры со страховой компанией, чтобы это не повлияло на его страховку.

— Надо же, как у вас тут всё сложно.

Корд взглянула в сторону президия и шмыгнула носом.

— А у вас… просто?

Я задумался.

— Наверное, моё исчезновение в Десятую ночь выглядело для тебя так же чудно, как для меня — страховка твоего начальника.

— Да уж.

— Ну, это вышло не по моей воле. И я ужасно расстроился. Наверное, не меньше, чем ты сейчас.

— Вряд ли, — сказала Корд. — Потому что за десять секунд до твоего прихода меня уволили.

— Совершенно иррациональный поступок! Даже по экстрамуросским меркам! — возмутился я.

— И да, и нет. Да, бред, что меня уволили за решение, которое ты принял без моего ведома. Нет, потому что я здесь — белая ворона. Я девушка. Я работаю на станке, делаю украшения. И детали для ита, которые платят за них мёдом.

— Послушай, мне ужасно жаль.

— Не надо, ладно?

— Если я чем-нибудь могу… если ты захочешь вступить в матик…

— В тот матик, из которого тебя только что выпнули?

— Я просто хотел сказать, если я могу чем-то тебе возместить…

— Подари мне приключение.

В следующий миг Корд поняла, как дико это прозвучало, и смутилась. Она подняла руки.

— Я не про серьёзное приключение. Что-нибудь такое, чтобы остальное показалось мелочью. Чтобы мне было о чём вспоминать в старости.

Я впервые мысленно перебрал события последних двенадцати часов. У меня немножко поплыло в голове.

— Раз? — спросила Корд, потому что я долго не отвечал.

— Я не умею предсказывать будущее, но, судя по тому немногому, что мне известно, приключение будет серьёзное.

— Класс!

— Возможно, из тех, что заканчиваются массовыми захоронениями.

Корд немного притихла. Помолчав, она уже совершенно другим голосом спросила:

— Вам нужен транспорт? Инструменты? Что-нибудь ещё?

— Нам угрожает инопланетный корабль, начинённый атомными бомбами, — сказал я. — У нас есть транспортир.

— Ладно, я сбегаю домой за линейкой и куском бечёвки.

— Отлично!

— Встретимся здесь в полдень. Если, конечно, меня сюда пустят.

— Я прослежу, чтоб пустили. Да, Корд…

— Что?

— Сейчас, наверное, неподходящее время просить… но не могла бы ты сделать мне одолжение?

Я ушёл в тень большого навеса над каналом, сел на штабель деревянных поддонов, вытащил картаблу и стал разбирать её интерфейс. Времени потребовалось больше, чем я ожидал, потому что она была сделана не для грамотных. Я никак не мог освоить поисковые функции из-за того, что криворукие разработчики постарались упростить мне поиск.

— И где этот треклятый Блаев холм? — спросил я Арсибальта, когда тот подошёл. Близился полдень. Собралась уже примерно половина вызванных. Перед цехом начал выстраиваться небольшой караван мобов и кузовилей — украденных, одолженных или пожертвованных, я понятия не имел.

— Я это предусмотрел, — сообщил Арсибальт.

— Реликвии Блая — в Эдхаре, — напомнил я.

— Были, — поправил он.

— Отлично! Что ты стянул?

— Изображение холма, как он выглядел примерно тысячу триста лет назад.

— И космографические записки? — с надеждой спросил я.

— Увы, — Арсибальт страшно удивился.

— Зачем тебе космографические записки светителя Блая?

— В них должны быть отмечены широта и долгота места, с которого он вёл наблюдения.

Тут я вспомнил, что мы всё равно не можем определять широту и долготу. Но, может быть, они запрятаны где-нибудь в пользовательском интерфейсе картаблы.

— Возможно, оно и к лучшему, — вздохнул Арсибальт.

— Чего?!

— Мы должны ехать прямиком в концент светителя Тредегара. Блаев холм — не по дороге.

— Думаю, это не такой уж большой крюк.

— Ты же сказал, что не знаешь, где он.

— У меня есть догадки.

— Мы даже не знаем наверняка, что Ороло ушёл именно туда. Как ты убедишь семнадцать инаков отклониться от маршрута в поисках человека, которого предали анафему несколько месяцев назад?

— Арсибальт, я тебе не понимаю. Зачем ты крал реликвии Блая, если не собирался искать Ороло?

— Когда я их крал, — ответил Арсибальт, — я ещё не знал, что это будет конвокс.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы восстановить его логику.

— Ты не знал, что мы вернёмся.

— Верно.

— Ты решил, что мы, сделав то, что от нас требуется…

— Найдём Ороло и будем жить дикарями.

Это было занятно и по-своему даже трогательно, но никак не помогало разрешить насущную задачу.

— Арсибальт, ты отметил закономерность в жизни светителей?

— И даже не одну. Какая именно закономерность тебя интересует?