Третий ангел

Они спустились по лестнице в дамскую комнату, Брайн лишь с большим трудом сумела удержаться и не свалиться со ступенек.

Шарлотта достала сигареты.

— Прекрати эти глупости, — строго сказала она. — Что за неумеренность. В глазах всех выглядишь полной дурой.

— Кто тебе дал право указывать мне, что делать? К твоему сведению, я вовсе не пьяна. Во всяком случае почти не пьяна — Брайн сделала глубокую затяжку. Лицо ее пылало горячим румянцем. — Пока еще не пьяна.

— Мы все примчались в Лондон совсем не для того, чтобы что-то тебе указывать, — продолжала Шарлотта. Поведение младшей сестры всегда тревожило ее, хотя она и объясняла ошибки Брайн молодостью и наивностью. — Тебе уже пора стать взрослее и научиться нести ответственность за свои решения.

Брайн лишь молча курила и рассматривала свое отражение в зеркале. Стоило посильней прищурить глаза, как оно будто исчезало. Оставалось только кудрявое облачко пепельно-синего цвета, похожее на легкий дымок, которое почти тотчас таяло в воздухе.

— Тебе хоть раз в жизни доводилось слыхать о любви? — неожиданно спросила она. — Или ты знать об этом не знаешь?

— Хм, любовь! — пренебрежительно фыркнула Шарлотта — Какой-то детский подход к серьезным вещам. Ты рассуждаешь точно как моя двенадцатилетняя падчерица. Быть реалистом, кажется, еще не преступление. И не мешает сохранять ярко выраженную индивидуальность. Ты еще расскажи мне, что на ночь читала «Дневник Анны Франк». Пора стать взрослой девушкой, Брайн.

— По крайней мере, Анна Франк погибла ради важной цели.

— Выслушай, что я тебе скажу. Эта Анна Франк погибла потому, что в мире нашлись жестокие, ужасные люди. Только поэтому. Все остальное, что болтают о ней, — просто ерунда и несусветная глупость. А тебе надо устраивать собственную жизнь, раз у тебя есть такая возможность. У Анны Франк ее не было, а у тебя есть. Ты живешь в Лондоне, и у тебя на пальце огромный бриллиант, подаренный женихом. Так что кончай свои глупости.

Брайн отбросила сигарету. К гостям в зал она не вернется, это она уже решила. Сжатые губы, нервное подрагивание век — словно готовая взорваться бомба. В минуты, когда ею овладевал дух непослушания, лицо ее приобретало особое выражение; странное дело, она даже становилась немного похожей на Люси, когда та открывала книгу.

— Ты, кажется, намерена послать все к черту? — Шарлота не на шутку рассвирепела. — Мы, как дураки, съехались сюда. Тедди — великолепный парень и по тебе буквально с ума сходит. У тебя появилась отличная возможность построить прекрасную жизнь с нормальным человеком.

Брайн расхохоталась. Стала расстегивать замочек на сумочке. Сестра подумала, что она хочет достать еще одну сигарету, но в руках молодой женщины блеснули маникюрные ножницы.

В пору своей тайной жизни Брайн поселилась с мужем на Манхэттене, в доме на Девятой авеню. Едва ли в Нью-Йорке существует лучший адрес, но ей не было до этого дела. Она забросила учебу, разорвала все контакты с семьей. И тот, кого она любила, женился на ней, зарегистрировав их брак в мэрии, хотя никогда не подчинялся правилам и обычаям общества. Отъявленный социалист и вольнодумец, он сделал это ради нее. Впрочем, ради нее он бы пошел на что угодно, и он никогда не корил Брайн тем, что она избалованна, или глупа, или беспечна. Между ними даже не было интимных отношений до того, как они оформили свой брак официально. Ей было ужасно смешно слушать, когда этот мужчина, у которого была, наверное, целая сотня женщин или даже больше, уверял, что вполне готов ждать сколько угодно. Но он считал, что Брайн достойна такого отношения.

Обнаружил их убежище детектив. Когда он в сопровождении ее отца, взломав замок, вошел в квартиру, первым, что они услышали, был голос поющей Брайн. И чрезвычайно практичные, далекие от сантиментов мужчины вдруг решили, что попали в царство мечты. Голос Брайн был превосходен, немного грустный, как у Патти Пейдж. Сейчас ему вторило звучное эхо, и казалось, что девушка, продолжая петь, куда-то медленно плывет. На самом деле просто звуки отражались от черно-белых плит мраморных полов, а она лежала в огромной ванне, купаясь в облаках душистого пара. Увидев отца с незнакомым мужчиной, она, даже не подумав прикрыть наготу, выскочила из ванны и закричала:

— Убирайтесь! Немедленно убирайтесь отсюда!

Брайн выдернула из волос заколки и распустила их. Золотистые волны упали на спину, и когда она принялась торопливо срезать их маникюрными ножницами, то почему-то вспомнила ту минуту в ванной.

Сестра делала это так быстро, что Шарлотта сначала даже не поняла, что происходит, и застыла, приоткрыв рот, с тягостным ощущением, что на ее глазах совершается самоубийство. Без сил она опустилась на стул, а Брайн, зажав в пальцах волосы, словно змею, продолжала свое занятие.

— Господи, что ты делаешь, Брайн?

Когда Шарлотта наконец опомнилась, светлые пряди ковром лежали на полу. Но сражаться с вооруженной ножницами сестрой? Более чем опасно.

— Ну что, теперь ты довольна? — только и спросила она.

Синее платье было осыпано волосами, Брайн продолжала хранить молчание, точно выдохлась вся ее решимость. И странное дело — с этой ужасной стрижкой она ничуть не стала менее красивой.

— Если, по-твоему, именно так должна выглядеть замужняя дама, превосходно. Лично я намерена идти продолжать обед, — невозмутимо продолжала Шарлотта. — Твой самый злейший враг — ты сама, детка. И никто не собирается выражать тебе сочувствие.

— Тогда выразите его Тедди. С моей стороны нехорошо выходить за него, вы все знаете это. Я все-таки уже замужем.

Мужчину, за которого она вышла замуж четыре года назад, всего девятнадцати лет от роду, звали Майкл Маклин. Именно он принес клятвы, о которых прежде никогда всерьез не помышлял, и обещания, которые прежде не подумал бы выполнить.

Сейчас он сидел в баре «Лайон-парка». Он только что пообедал — отвратительным рагу и салатом — и не уходил отсюда потому, что надеялся увидеться с девочкой, с которой познакомился утром за завтраком. Майкл сразу понял, что это его шанс.

Люси не была приглашена на праздничный обед, который устраивали только для взрослых. То глупое обязательство она подписала, лишь бы Шарлотта не приставала к ней. Всякий, кто знал Люси, понял бы, что эта девочка не из тех, кто устраивает людям неприятности. Некоторое время назад она мирно заснула в своем номере, читая путеводитель по Лондону. Снились ей вороны во дворе Тауэра, Гайд-парк, засыпанный снегом, а белые кролики размером с собаку возились на его дорожках. Они подходили к тем, кто окликал их, только звать требовалось очень ласково, примерно так: «О, мистер Кролик, я вас умоляю». Один из кроликов сообщил этот секрет Люси.

Проснувшись, она в первую минуту даже не поняла, где находится. Только выглянув из окна и узнав оживленное уличное движение на Бромптон-роуд, сразу все вспомнила и, почувствовав, что проголодалась, решила спуститься в ресторан и пообедать.

— Привет, — поздоровалась она с Майклом, который как раз приканчивал вторую порцию виски.

— Рагу рекомендую пропустить. Не посоветовал бы такое своим друзьям.

Люси заказала макароны с сыром и яблочный пирог.

— Ах да, и чай! — крикнула она официанту вдогонку.

За короткое время, проведенное ею в Лондоне, она стала преданной поклонницей этого напитка, что тоже сделало ее совершенно непохожей на ту девочку, которую знавали ее прежние друзья. Может быть, она и выглядеть стала старше? Может, даже стала и вправду похожа на Кэтрин Хепберн?

Майкл подошел к ее столику и присел на стул напротив. На нем был черный костюм и рубашка синего цвета. Бездна стиля.

— Я читаю твою книжку, — начал он. — Храбрая девочка была эта Анна Франк. Понимаю, почему ты так восхищаешься ею. В нашем мире такое не часто встретишь.

— По большей части в нашем мире можно встретить одно только дерьмо, — произнесла Люси и украдкой глянула на своего собеседника, чтобы понять, не шокирован ли он ее манерой разговаривать.