Третий ангел

Элис Хоффман

Третий ангел

I

Голубая цапля

1999

Мадлен Хеллер понимала, что поступает довольно безрассудно. Прибыв из Нью-Йорка в Лондон на два дня раньше назначенного срока, она остановилась в «Лайон-парке» в Найтсбридже. Мадлен переступила порог номера. В неподвижном, затхлом воздухе стояла пыль; судя по всему, окна здесь не открывались давно. Знойная атмосфера была пропитана ароматами кедра и лаванды. Мадлен задыхалась от духоты, но не могла заставить себя даже включить кондиционер. Глупейшим, наиужаснейшим, до смешного отчаянным образом она была влюблена в очень-очень плохого мальчика, и эта ее влюбленность, лишая последних сил, заставила девушку рухнуть на кровать.

Мадлен — высокая, темноволосая женщина тридцати четырех лет — отнюдь не была глупа. Еще бы — юрист, выпускница факультета правоведения Нью-Йоркского университета. Многие находили ее привлекательной и даже красивой, но ничего о ней толком не знали. И никогда бы не догадались, насколько легко, без малейших усилий мысли она была готова расстаться с собственной жизнью.

Любовь бывает хорошей и бывает плохой. Любовь может возвысить человека и сделать его хозяином собственных чувств, а может нанести предательский удар в спину, когда он этого меньше всего ожидает. Что и произошло с Мадлен прошлой весной, когда она приехала в Англию, чтобы помочь сестре в свадебных хлопотах. Сама Элли не просила ее помощи; это их мать, Люси, посоветовала младшей дочери отправиться в Лондон, тем более что на свадебной церемонии она должна была исполнять роль подружки невесты. Когда же Мадлен оказалась на месте, выяснилось, что Элли уже со всем справилась сама. Собственно, так происходило всегда.

Старшая сестра — разница в возрасте между ними составляла тринадцать месяцев — росла славным, добрым существом и принадлежала к числу тех людей, кому всегда все удается. Теперь она стала писательницей, автором необыкновенно популярной среди маленьких детей и их родителей книги. Стоило Элли Хеллер появиться на улице, как ее мгновенно узнавали, и она охотно принималась раздавать детворе автографы на каких-то клочках бумаги и раздаривать бумажные веера с названием своей книжки, всегда хранившиеся у нее в сумочке. Один раз в год она приезжала на родину, в Соединенные Штаты, для проведения своеобразного фестиваля, ставшего одним из самых популярных ежегодных событий, действующими лицами в котором были ребятишки, наряженные в разных птиц. Девяти-, десятилетняя малышня в костюмах попугаев, утят и воронят выстраивалась в очередь, чтобы получить экземпляр книжки с подписью автора. Иногда в этих поездках Мадлен сопровождала сестру, с трудом заставляя себя поверить в то, что весь этот шум поднят вокруг слегка переиначенной глупейшей детской сказочки, которую когда-то рассказывала им мать. Строго говоря, эта история принадлежала им обеим, хотя лично она, Мадлен, и не собиралась извлекать из нее выгоду.

Так что же рассказывала Люси Хеллер своим дочкам, когда они втроем отправлялись гулять вдоль болот, вблизи которых стоял их дом?

Однажды в Нью-Йорке мать самой Люси, в ту пору еще ребенка, сняла туфли и босиком прошла через весь пруд Центрального парка, чтобы побеседовать с обитавшей там голубой цаплей. Ей не было дела до того, что подумают люди, она просто хотела дать поручение огромной птице — присматривать за ее маленькой дочкой, и с тех пор та никогда не оставляла Люси.

— Разве может цапля защитить человека? — шепотом спросила однажды Мэдди у своей сестры.

Хоть ей и было тогда всего восемь, но эта история совсем не казалась заслуживающей доверия.

— Но она может жить двумя жизнями, совсем разными, — не задумываясь, ответила Элли. — Есть жизнь цапли на небесах и есть ее земная жизнь здесь, у нас.

— Хорошо, что эта птица может помогать нам обеим, — вслух подумала младшая.

— Не говори глупостей. — Старшую сестру всегда отличала уверенность в себе и решительность. — Голубая цапля может по-настоящему любить только одно существо на свете.

В книжке Элли так все и выходило — ее героиней была женщина, которая вышла замуж за своего возлюбленного, и они жили в доме, по описанию очень напоминавшем тот, у болот, в котором прошло детство Мадлен и Элли. Окружали его те же высокие заросли серебристого тростника, над которыми висело то же чернильно-синее небо. Молодые супруги прожили в этом доме, выстроенном из дерева и камня, почти год, и жизнь их текла мирно и счастливо. Но однажды, когда муж отправился на реку наловить рыбы на ужин, в дом постучали. Жена отворила дверь и увидела перед собой незнакомую женщину. Это оказалась первая жена ее мужа, голубая цапля. Она, обратившись в человека, искала своего исчезнувшего супруга.

— Как ты можешь выносить всю эту детвору, что вертится вокруг тебя?

Так спрашивала иногда Мадлен у сестры, когда ту окружала особенно плотная толпа детишек. У них текло из носа. Они, несомненно, являлись носителями разных опасных заболеваний. К тому же отчаянно шумели и задевали друг друга. И разве обязательно смеяться так громко и отвратительно? Это же просто ушераздирающее ржание, а не смех.

В книге жена-цапля имела самый жалкий вид. У нее опадали перья. Она страшно исхудала, так как с тех пор, как пропал ее муж, птица-женщина не съела ни крошки съестного. «Одна из нас победит, другая — проиграет. И кто это будет?» — спросила она у героини прямо с порога.

— Но они мои читатели. Я хочу, чтобы им было весело.

Элли непременно навещала родных, когда приезжала в Америку, и теперь наконец Мадлен будет ее гостьей. Откровенно говоря, до сих пор она избегала бывать у Элли в Лондоне, отговариваясь нехваткой времени. Хоть подлинная причина была не в этом, скорее ее ничуть не интересовало, насколько безупречен мир, созданный вокруг себя ее сестрой. Но в этот раз Мадлен не станет ни о чем таком даже думать, она просто побывает на свадьбе Элли, вот и все. Свадьбе, на которой она опять предстанет перед всеми в роли сестрицы-неудачницы, малявки-глупышки, которая не знает правил и, став взрослой, не только по-прежнему боится грома и мышей, но трусит летать самолетами… Да ее тошнит от страха, когда она оказывается в автомобильной пробке, ха-ха-ха! Безвкусная особа, которая, по общему мнению, вырядится в жуткую синтетику, в то время как ее сестра станет блистать белоснежными нарядами из натурального шелка и атласа.

Второсортица, неудавшийся экземпляр, теневая сторона удачи. Ей никогда не удавалось поверить тем, кто говорил о ее красоте, и она всегда шарахалась прочь от предлагаемой дружбы. Умела лишь делать свою работу и ни в чем не изменять себе. В детстве она была среди тех, кто стоит в стороне, спокойно наблюдая, как другие отрывают бабочкам крылья или зарывают в грязь лягушку. Жестокость, вообще говоря, не является ли она обязательной составляющей жизни? Улучшать мир — отнюдь не забота Мадлен. Такого рода вещи могли интересовать только ее сестру.

Поскольку она собиралась провести в Лондоне всего несколько дней — приехала в четверг и отправится обратно в понедельник вечером, — они с Элли прямо из аэропорта отправились на примерку заказанного для нее платья. В детстве они были довольно дружны, но поскольку выросли врозь, теперь стали настолько не похожи, насколько могут быть непохожими родные сестры. Поэтому хоть Элли и постаралась выбрать платье, которое могло бы понравиться Мэдди — светло-синий шелк, удивительно гармонировавший с ее цветом волос и глаз, — Мадлен оно показалось просто ужасным. Конечно, она промолчала, решив, что хоть раз в жизни постарается быть ласковой и сговорчивой младшей сестренкой. А когда с примеркой было покончено, даже согласилась отправиться в кондитерскую, чтобы вместе выбрать свадебный торт. Ведь именно для этого она сюда приехала. Ну да, помогать любимой сестре.

В кондитерской им пришлось перепробовать чуть ли не полдюжины тортов. Глазурь из масляного крема оказалась слишком тяжелой, шоколадная — слишком сладкой. Элли демонстрировала недовольство. Она даже заявила, что считает эти свадебные приготовления пустой тратой времени. И в конце концов остановила выбор на самом простом бисквитном торте, который, оказывается, был испечен по ее рецепту. И зачем вся эта суета? Но Мадлен — само олицетворение уступчивости — лишь сказала: