Покоритель сердец

   — Милая, сейчас ты не найдешь, что захочешь, даже с картой и компасом.

   Он остановился и посадил ее на землю. Ханна подняла голову, но тут же со стоном опустила. Джордан стоял над ней с садовой лейкой в руках.

   — Что ты делаешь? — испуганно спросила она.

   — Ты говорила, что тебе жарко, вот я и решил немножко тебя охладить.

   — Нет, Джордан! — крикнула она, заслоняясь рукой.

   — Но, сердце мое, — веселился он, — если ты трезвая, просто встань и уйди.

   — Ладно, — сдалась она. — Я не трезвая. Я перебрала тернового джина. Господи, у меня голова раскалывается. — Готовая заплакать, она опустила голову на колени и застонала.

   — Сегодня не расколется, — бодро пообещал он. — Но за завтрашнее утро я не ручаюсь.

   Он опустился рядом и прислонил ее спину к своей груди. Прохладные пальцы осторожно массировали ей лоб, пока Ханна не обмякла.

   — На вкус было совсем не крепко, — пожаловалась она.

   — Я знаю. Но можешь мне поверить, градусов там достаточно.

   — Господи, — хныкала она. — Я так и не нашла медальон. И не подоткнула одеяло

Кевину. Даже не пожелала ему спокойной ночи. Это ужасно.

   — Я подоткнул, — утешил он, улыбаясь.

   — Ты не понимаешь. Фея зуба должна прийти, даже если он не верит. Я не могу разочаровать его. Ты не был рядом, когда у него были колики, когда резался первый зуб, когда он сказал первое слово. А я была.

   — Ничего. Зато теперь я рядом. С Кевином все будет хорошо.

   Когда она наконец успокоилась и сонно вздохнула, Джордан поднял ее и отнес в трейлер. Посадив ее на кровать, он заставил ее проглотить две таблетки аспирина. И еще Ханне показалось, что его губы коснулись ее щеки.

   Джордан молча смотрел на нее в темноте. Этой ночью она была как никогда близка к признанию его отцовства. Еще немного, и она это сделает.

Глава восьмая

   На следующее утро Ханна проснулась с пересохшим ртом и раскалывающейся головой. Из-за окна доносились звуки стройки, и ей казалось, что молотки и пилы работают у нее внутри черепа.

   Заглянула Эстер.

   — Жива?

   — Лучше бы я умерла.

   — Терновый джин — крепкая штука.

   — Почему ты не сказала мне об этом вчера вечером?

   — Потому что тебе нужно было отключиться. А сейчас лучше полежи. Я принесу аспирин. Сегодня тебе ничего не нужно делать. Ребята работают на крыше, а Джордан повез Кевина покататься на мотоцикле. — Эстер хихикнула. — Фея оставила целый доллар, и малышу не терпится его истратить.

   Когда Эстер вернулась с аспирином, Ханна сидела на кровати.

   — Я не переживу этого позора, — сказала она, проглотив таблетку. — Все, наверно, смеются надо мной.

   — Не волнуйся. Джордан сказал, что ты простыла вчера под дождем, и просил всех не беспокоить тебя.

   — Он это сказал? — Ханне трудно было поверить в такую деликатность. Особенно после того, как он едва не полил ее из садовой лейки (это было то немногое, что помнилось со вчерашнего вечера).

   — Да, — подтвердила Эстер. — А когда я пошла к Кевину изображать фею, там уже был Джордан. Знаешь, он очень хорош с твоим мальчишкой.

   — Я знаю, — вздохнула Ханна.

   — А ты с Джорданом вовсе не хороша.

   — Я ничего не могу поделать, Эстер, — сказала Ханна.

   — А что ты устроила ему прошлой ночью? — не успокаивалась Эстер. — Или ты вообще ничего не помнишь?

   — Почему ты решила, что я ему что-то устроила?

   — Потому что я видела его лицо утром. Ханна Брюстер! Может быть, я прочитала не много книг и не умею говорить и все такое, но уж в лицах я разбираюсь. У этого мужчины в глазах тоска.

   Ханна вздохнула и закрыла глаза.

   — Это не ночью. Это было днем, когда мы ездили в хижину. — Она приоткрыла один глаз и увидела, что Эстер вся внимание. — И не смотри на меня так. Я не собираюсь излагать подробности.

   — Очень надо! — отмахнулась Эстер.

   — Ну вот. А потом я так ждала от него каких-нибудь слов о любви. И не дождалась.

И сказала, что он может приходить к Кевину, но что больше не будет... интимности между нами.

Эстер закатила глаза.

   — Но ты хоть сказала, что любишь его?

   Ханна удивилась.

   — Почему ты думаешь, что я его люблю?

   — Почему, почему... — ухмыльнулась Эстер. — У нас со Святым Джудой свои методы. А теперь послушай меня, Ханна. Возможно, этот парень немного смущен перспективой стать под венец, но он никогда не преодолеет свое смущение, если не услышит от тебя того, что хочет услышать.

   — Смущен? А мы не о разных людях говорим, Эстер?

   Раздался треск мотоцикла, и Эстер встала.

   — На твоем месте, — сказала она, — я бы привела себя в порядок.

   Только теперь Ханна вспомнила, что спала не раздеваясь, волосы у нее всклокочены, а лицо не умыто. Она со стоном встала и побрела в ванную.

   — Мам! — кричал Кевин. — Я должен тебе все рассказать!

   — Иду! — отозвалась она. — Минутку.

   Приняв ванну и причесавшись, она почувствовала себя почти новым человеком. Но, едва увидев Джордана, поняла, что ошиблась. Она — все та же вчерашняя женщина, влюбленная в мужчину, который избегает долгих связей.

   — Мам! — Кевин за руку волок ее на кухню. — Мам, у Джордана такой классный мотоцикл! Называется «Харлей-Хулиган». Ты видела, какой он классный?

   — «Харлей-Хулиган»? — повторила она, взглянув на Джордана и тут же отведя глаза. — Милый мотоцикл, Кевин.

   — Милый?   —   возмущенно воскликнул Кевин. — Мама, не называй такую крутую штуку милой!

   Мальчик был так искренне возмущен, что Ханна рассмеялась, но тут же поморщилась от боли в голове, что не ускользнуло от внимания Джордана.

   — У меня есть идея, — сказал он Кевину. — Давай отвезем твою маму в какое-нибудь тихое место выпить чашку кофе.

   — Кофе, — с отвращением произнес Кевин. — Тьфу. Может лучше еще молочный коктейль?

   Эстер откашлялась.

   — Мне пора ехать в закусочную, Кевин. Может, присоединишься?

   — Класс, — сказал Кевин. — Ладно, мам?

   Эстер подмигнула Ханне, уводя Кевина.

   — Надеюсь, мы едем не на «Хулигане»? — поинтересовалась Ханна.

   Джордан молча отвел ее к пикапу Джона. Он получил искреннее удовольствие, проведя утро с Кевином. Рано или поздно она ему скажет: «Ты — отец Кевина».

   Ханна не спросила, куда они едут. Достаточно было, что ее увозят от стука молотков и свежий ветер дует в открытое окно. Ей уже становилось лучше. Из головы у нее не шли слова Эстер: «Но ты хоть сказала, что любишь его?» Вот уж чего не хотят услышать мужчины вроде Джордана. Стоит прозвучать этим словам, и он растает в воздухе, как дым, вместе со своим «Харлеем-Хулиганом». И она никогда больше не почувствует его объятий. От этой грустной перспективы Ханна вздохнула.

   — Плохо? — спросил Джордан.

   — Сейчас мне уже не хочется умереть, если ты об этом.

   — Кофе тебе поможет, — улыбнулся Джордан. — А также тишина и покой.

   Тишина — может быть, думала Ханна, но покоя ее сердцу не видать еще долго.

   Джордан остановился у автозакусочной, заказал два кофе с датским рулетом и направил машину к реке. Там, на поросшем травой берегу, нашелся стол и вдосталь тени.

   — Прошу, — сказал Джордан. — Доктор прописал чашку кофе и свежий воздух.

   Он помог ей выйти из кабины и усадил за стол. Поблизости не было никого, кроме пожилого мужчины, медленно и с усилием нагибавшегося за полевыми цветами для букета. Ханна пригубила кофе, закрыла глаза и подставила голову легкому ветерку с реки.

Несколько минут они сидели молча.

   — Жена Джейка, Лора, беременна, — негромко сообщил Джордан. — Ребенка ждут к Рождеству.

   Ханна открыла глаза. Он смотрел на реку, и было в его глазах беспокойство, заставившее Ханну подумать о скором прощании.

   — Джейк, наверно, счастлив.