Страница 43 из 100
Пусть веселье продолжается без него. Его ребяткам есть что отметить. Запуск оказался не из легких, но славная традиция соблюдена – 47 Запуск состоялся без срыва. Его охламоны заслужили хороший шабаш.
Не оглядываясь, Маркизур жестом послал на каждый стол по бутылю сивухи. Для расслабухи. А для зажигательного празднования – стриптиз-группу из соседнего ночного бара. Гуляйте, ребятки! Заработали.
Тролль направился к лифту. Штаб свернут и без него. Не зря он столько муштровал своих студентов. А дома – любимая тахта из застывшей лавы, заботливо греющая бока одинокого холостяка, и свитки по геологии Трехмирья из университетской библиотеки.
Двери лифта были распахнуты. В кабине спал паренек. Стоя. А что на ночных дежурствах еще и не так приспособишься. Организм ведь молодой, берет свое у ночного времени суток.
Тяжелая поступь тролля разбудила лифтера.
Какой этаж? – вежливо осведомился он.
Нулевой, сынок.
Но, растерянно произнес лифтер, такого не имеется.
Проспал ты все, сынок. Глаза разуй. Уже построили.
Это… лифтер протер глаза – он впервые видел этот багряный бугорок на панели Это кнопка минусового этажа? – Приглядевшись, Генри рассмотрел замысловатый рисунок: раскаленный шар опоясывала змея «О» перетекающая в «А»[116]. Паренек наклонился поближе, пасть змеи открылась, и оттуда с шипением вырвался раздвоенный язык. Генри отпрянул. – Она появилась? Когда?
Пока ты спал, подтвердил его сомнения огромный пассажир, занявший все пространство лифта. А ведь Генри с гордостью перед лифтерами других отелей считал свою кабину просторной.
Паренек попытался нажать красную кнопку, но тут же отдернул руку. Его определенно кто-то укусил за палец. Пассажир укоризненно покачал головой, и собственноручно нажал пылающий огонек кнопки. Скоростной лифт рухнул вниз.
Генри успел досчитать до 10, когда лифт остановился. «Как до люксов под крышей, подумал он. Неужели вниз ехать настолько долго?».
Двери со скипом раскрылись. Снаружи пахнуло сухим жаром. Человек-гора двинулся к выходу.
До свидания! Счастливого пути! – протараторил ему вслед вышколенный лифтер.
И тебе, прощай! – не оборачиваясь, ответил пассажир.
Когда он, наконец, вышел, Генри смог рассмотреть то, что закрывал своей спиной пассажир. За дверями лифта все освещалось неравномерным красным светом. Было очень жарко. «Как в котельной, вспомнил Генри многочисленные фильмы про «Титаник», выглянул и оторопел. Стен нет, зато есть небо, красное, земля сухая, черная. Невдалеке – яркие огни города. Мрачного. А двери лифта стоят сами по себе на открытом пространстве пустыни.
Мамочки!
На вскрик паренька оглянулся отошедший уже на приличное расстояние Маркизур. Он щелкнул пальцами, и двери лифта начали закрываться.
Фильм здесь снимают, пояснил он испуганному пареньку. Езжай-ка ты домой.
Генри заскочил обратно в кабину и вжался в угол. Дрожащей рукой он нажал 25 этаж. Главное, подальше отсюда. Лифт уже практически сомкнул двери, осталась лишь небольшая щелочка, когда чья-то черная рука протиснулась между створками. Автоматическое устройство сработало на открытие. В кабину ввалились двое маленьких чумазых мужчин, одетых в тряпье и лохмотья.
Ишь, чистенький какой! На Землю?
Вам какой этаж, господа актеры?
Господа! – захихикали пассажиры. – Актеры!
Один из них упал на пол и зашелся в истерическом смехе. Другой, раззадоривая друга, дубасил его тряпичным узлом, который держал в руках. Вдруг в мешке что-то пиликнуло. Оба мужичка мгновенно перестали ржать и быстро вскочили, на ходу приглаживая одежду и волосы.
Шеф, все идет по плану! – поспешил произнести один. – Все, как вы и велели: одна нога здесь…
Другая там, подобострастно добавил второй. Не извольте беспокоиться, шеф. Сулима и Шавка завсегда ваши.
Динамик пискнул еще раз и, видимо, отключился, а странные пассажиры, размахивая своим мешком, налетели на Генри.
Давай, зем, отправляй динаму!
Нас поближе к ресторану.
Но в таком виде… Понимаете, фейс-контроль…
Не твоего ума дело! – обрубили его.
Паренек благоразумно решил воздержаться от выяснений, что там в мешке. Наверняка, реквизит сперли, а теперь вот обмывать идут. Но это, как выразились эти чудики, не его ума дело. Охрану нужно было ставить, чтобы со съемочной площадки ничего не тырили. Вот, наверное, догадался он, почему кино снимать так дорого стоит. Все время воруют! А, впрочем, кино как он слышал, богатые делают, денег у них куры не клюют. И не его ума это дело. Его дело кнопки нажимать.
Лифт остановился на первом этаж и начал открывать двери. Пассажиры засуетились и ринулись к выходу. Протиснуться в дверь одновременно два пусть и низкорослых, но упитанных тела да еще с мешком в придачу не смогли. Потолкавшись и слегка подравшись, они выкатились, наконец, в холл. Тот, который с мешком втянул носом воздух и безошибочно определил направление ресторана. Второй, поскуливая и озираясь, стоял рядом. Первый, видимо главный, показал второму направление, и они оба помчались в сторону источника аппетитных запахов.
Генри с опасением выглянул из кабины. В знакомом холле отеля все было по-прежнему. С облегчением паренек вернулся в лифт. Кусающаяся кнопка «0» на панели исчезла. И чего только спросонья не померещится!
* * *
Банкет был в разгаре. Отпустивший народ массовый психоз сменился безудержным, бесшабашным весельем. Еда уже не лезла в переполненные желудки, но алчные глаза продолжали набивали утробы. Спиртное лилось рекой – менеджеру бара пришлось уже дважды открывать хранилище, чтобы восстановить запасы. Такого не случалось даже на знаменитых славянских вечерах, любимых рестораторами за то, что неделя беспробудного пьянства посетителей окупала не только разбитую посуду или украденные продукты, но и годовую выручку бара.
Есть, уже никто ничего не ел. Так, разве что пожевывали и надкусывали. Но пили все. Пили словно проглотили бездонные бочки данаид. И все равно было мало. Душа просила праздника. Еще и еще. И таких душ было около трехсот.
Демьян сидел злой и понурый. Кристина исчезла, а вместе с ней и кураж этого банкета. Сначала ему безудержно хотелось бежать, охотиться, хватать и терзать свою жертву, праздновать добычу… Сразу же, как только он обнаружил, что остался один демон пустил Ищейку. Заклятие вернулось буквально через мгновения с опущенной головой. Ее нигде нет, след потерян – отчитался поисковик и рассыпался от огорчения.
Temeritas est florentis aetatis – легкомыслие свойственно цветущему возрасту, вздохнул Ганс, ободряюще похлопывая демона по спине. И не удержался от назидательной нотки: Нужно было слушать старших товарищей!
Не нуди, и так тошно!
Да ладно, мы тебе другую найдем, не хуже! Пойдем, что ли в казино развлечемся.
Но и возле рулетки азарт куража не захватил Демьяна. Заряжаться глупым земовыми эмоциями не хотелось, пакостить было лень. К тому же объявился стрелок эбонитовыми стрелами. От удивления, что вампир все-таки жив, он поначалу опешил, но затем лицо его приняло решительное выражение борца с нечистью, и он затерялся среди игроков, выслеживая Ганса.
Демьян показал Гансу на чесночного охотника. Вампир кивнул, но он был слишком занят. В двенадцатый раз шарик оказывался на «Зиро». Крупье пытался и так и сяк повлиять на упрямый колобок, но в последний момент тот все равно перескакивал на зеленый «0».
Тринадцатый! – торжествующе произнес Ганс, сгреб фишки и к безумной радости портье и огорчению прилипал к чужому везению отчалил от стола.
По пути высматривая стрелка, друзья направились освежиться к бару. Демьян все еще не терял надежды увидеть Кристину.
Что-то мне в ней не понравилось, – пытался успокоить Демьяна Ганс. – Что-то меня в ней напрягло... – А! Вспомнил! – Ганс остановился и схватил демона за руку. У нее типичная аура. Понимаешь, самая типичная.
Ну, типичная, и что с того?
Она будто из атласа срисована, «Ауры земов в раскладе». Липовая у нее аура!