Страница 42 из 100
Готов, буркнул себе под нос Демьян, и, повернувшись, лучезарно улыбнулся Кристине. Так на чем мы остановились?
Но их опять отвлекли.
* * *
Со второй сменой блюд программа подошла к концу. На сцену снова выбрался Зельдер. Он был уже хорошо накачан алкоголем, но долг обязывал. Предстояла церемония награждения выдающихся деятелей экстрасенсорики: отличившихся участников прошедшего съезда: активных сеятелей светоча вселенского знания и проводников космической энергии в массы.
Происходящее было обставлено в лучших традициях Фабрики грез. На импровизированном мини-Оскаре награждали «волшебными палочками» - призмами с числом граней соответствующих уровню заслуг. Заслужившим особое поощрение, в добавок жаловали мантию из атласа, черного, с фиолетовым отливом. С «волшебными палочками» число магиуловителей возросло на порядок. Энергия, трансформируемая из эмоций толпы, отражаемая и усиливаемая артефактами, начала концентрироваться над массами. Сила, обладателей прозрачных призм распирала не только гордость, неведомая сила кружила голову и звала в неведомые дали. Хотелось встать, кричать, двигать руками, бежать куда-то. Обязательно что-нибудь делать.
«Сейчас начнется последний этап Запуска. Отвлеки ее!» получил мыслетоковое сообщение от КАКАистов Демьян. Он сделал знак Гансу, и они быстро поменялись местами. Кристина, завороженная происходящим вокруг даже не заметила смены соседа справа.
У Демьяна вырвался глухой рык. О, это пьянящее ощущение ее близости. Наконец он рядом с вожделенной добычей. Теперь ей не уйти. Не вырваться из его цепких пут. Она узнает, какими одновременно ласковыми и крепкими они способны быть. Демьян вдохнул ее запах. Восхитительно. Для земы просто прекрасно – не иначе утренняя тропическая роса умыла эту девушку и оставила печать своего аромата. А волосы? Завораживающие волны шелка, тугие путы для потонувшего в них скитальца…
Рогатый побереги, да он сходит с ума. Ни одна зема, да что там, ни одна демоница так не заводила его! А может это магическая штучка, пепельница, так действует на него? На него, всегда такого холодного и рассудительного. Черт с ним, пусть инициирует и его. Он силен, он полон, он на вершине, он черный коршун над белой мышкой, он…
Кристина нервно оглядывалась. Ею все больше овладевало беспокойство. Ей было не по себе, нет ей уже плохо. Что здесь происходит? Что с ними со всеми творится? Беснующийся океан человеческих душ, рвущихся неизвестно куда и зачем. Паскуаль сидит со стеклянными глазами и идиотской улыбкой на лице. Ладно, главное не творит очередные глупости. Но все эти люди вокруг, одержимые страстями, отравленные этой неведомой силой, что делают они? И почему ее соседи так холодны ледяным безразличием, спокойны и сосредоточены. На чём? Зачем?
Вручение закончилось. На сцене развернулось заключительное действие шоу-программы, но она уже не привлекала к себе никакого внимания. В самом зале за каждым столом творились свои зажигательные оргии – чествовали достойных, отмеченных так странно волнующими палочками. Аплодисменты, громкий смех, звон бокалов. И нарастающее напряжение. Нервные смешки, похлопывания, выкрики. Бестолковая суета, бессвязная речь, бессмысленные движения. Психоз, ведомый чьим-то уверенным перстом, медленно овладевал всей массой толпы.
Демьян все глубже погружался в незнакомку. Он был пеплом ее волос, огнем ее дыхания. Он видел ее всю, каждую черточку ее тела, каждую трещинку. Он пересчитывал, рассыпал и снова собирал ее клеточки. Совершенная мозаика. Он чувствовал себя Пигмалионом, творящим из живого материала. Свою единственную. Свою Галатею.
Разброд и шатания народа в зале начали приобретать какие-то направленные действия. Очаги дикого танца с нарастающим ритмом тут и там стихийно вспыхивали в толпе. Отдельные вскрики и бормотания постепенно сливались воедино скандирование странного набора звуков с каждой секундой все более громогласное организованное.
Оуэшн кандара, – тихонько бормотал себе под нос на втором этаже Маркизур.
О-о-у-у-у–эшн! Ка-а-ан-да-а-а-р-ра-а! – вторило триста душ на первом.
В банкетном зале резко подскочила температура. Прохлада залива не спасала. Океанский ветер безуспешно пытался пробиться на раскаленную эмоциями ресторанную террасу, но отброшенный неведомой силой обиженно улетел.
От тепла начали плавиться декоративные свечи, на столах потекли масляные розочки, зелень скукожилась, аппетитные колечки салями и ветчины свернулись в обугленные трубочки.
На стоящих слева от сцены упаковочных ящиках от жары стал отклеиваться и лопаться скотч. Не сдерживаемые преградой картонные коробки начали шумно раскрываться. Яркие цилиндры аккуратными рядами расставленные в ящиках жадно принялись впитывать гуляющее на свободе тепло. Горячая пища пришлась им по вкусу: один за другим цилиндры с шумом стали плеваться разноцветным огнем.
Кульминацией награждения был предусмотрен фейерверк. Но о нем все забыли. И тогда фейерверк пришел на праздник сам. Переливами салюта он отправился в свой последний важный путь.
Залпы фейерверка выпустили на свет последнюю составляющую – Жар жизни. Бьющаяся в тисках энергия нашла выход в огненных залпах цвета, выплеснулась мириадами искр. Красивыми, опасными. Опьяняющими ласковым теплом и сжигающими до тла.
Огонь, рассудительная сила и эмоции в качестве цементирующей прослойки. Магический коктейль ударил сразу и наверняка.
Точка 136/9 пала.
Крики восторга. Бесконечное наслаждение. И привкус душевной боли. Тоска по не сбывшемуся, не достигнутому, не распробованному. Опустошение. В забытьи легче. Но волны раздираемых на части чувств не дают успокоиться. Да и зачем приходить в себя? Нужно поспешить урвать, откусить, распробовать, захапать…
Кристина была в ужасе. Безудержное счастье и вселенское горе, восторг и ужас, чужие чувства кидали ее то в жар, то в холод. Как больно! Ее мысли разбегаются миллионом звенящих колокольчиков, в ее голове стучат тысячи маленьких чужих барабанов.
И еще что-то рядом. Нет, кто-то. Ему что-то нужно. Его снедает неудержимое желание. Он хочет до жути, только чего?
Мир вокруг Демьяна потек временной воронкой. Действительность сошла с ума. Все закружилось в вихре – эти глупые людишки, вообразившие себя магами, его друзья, искры фейерверка, снопы файерболлов, он сам, она. О нет, теперь она не ускользнет. Он зубами вцепится в нее, опутает самой сильной магической сетью, но не отпустит улететь в бесконечность бермудского портала.
Кристина вздрогнула. Кто-то касался ее, жадно, страстно. Никто никогда не дотрагивался до ангела без разрешения. А теперь кто-то осмелился. Презрел холодную блокаду ее отчуждения. Вот он коснулся шеи. Замер. А теперь снова… он … он целует ее плечо!
Удивление сменило возмущение. И страх, внушаемый собственными ощущениями. Ей нравится то, что делает этот мужчина. Ее тянет, влечет. Она никогда не испытывала подобного. В ее учебниках ЭТИ отношения земов описывались совсем иначе. Греховодное болезненное удовольствие. Значит, кто-то обманывал – или учебники или ее чувства.
Кристина испуганно заметалась. Выход, всегда есть выход. В небо полетели позывные спасительного портала.
Тролль склонился над коробом. Над ним еще вился клубочек дымка, в песке мелькали всполохи догорающего фейерверка, кто-то из муравьев начинал шевелить лапками…
Маркизур безжалостно захлопнул крышку короба.
Запуск произошел.
Замороженный на профилактику земной полигон андеграундских пространственных экспериментов «Бермудский треугольник» проснулся.
Демьян открыл глаза. Он обнимал воздух стул рядом с ним был пуст. Демон облизнул губы. Не удержал. Все что у него осталось – ускользающее воспоминание привкуса ее кожи.
Демонеппинг
Все.
Работа сделана. И сделана хорошо.
Маркизур щелчком уменьшил короб до размеров спичечного коробка и сунул его в карман. Грузно поднялся. Пора домой.